Алла была адекватной. Всегда подтянутой и элегантной. Настоящая женщина, одетая не броско, но стильно. Жена уже давно брезгливо отшатывалась от него при малейшей попытке хотя бы мимолётно приласкать. Да ещё и исчезала из дома на сутки-двое, не желая ничего объяснять. При его попытке воззвать ее хоть к каким-то приличиям, впадала в истерику и ярость.
И он однажды сломался. Достал из портмоне визитку Аллы и позвонил… И окунулся в то, чем грезил пять лет назад, до того, как его окрутила Людочка.
– Я тебя ненавидела тогда, перед экзаменами и получением диплома. – Алла прятала от него глаза, потому что еле справлялась с желанием прижаться, обнять, раствориться. Ничто, оказывается, не было ею забыто. Это было их второе свидание, на скамеечке в парке, с кучей народа вокруг. – Тебя какая муха тогда укусила, Гена?
– Спроси чего полегче…. Алл, я ведь человек не легкомысленный, ты же знаешь. Но тогда какое-то помрачение нашло. Я думал, никогда меня не простишь.
– А с чего ты взял, что я тебя простила? – лукаво улыбнулась женщина. – Прощение тебе ещё заработать надо.
Вскоре они очутились в квартире - студии, купленной ею по переезду в этот город.
– Я тебя не отпущу… вот только решу, наконец, свои семейные проблемы, - шептал Геннадий.
– Ну так решай. Пока она тебя по миру не пустила,– откликнулась в ответ Алла.
Оказалось, что его старая университетская любовь, как в воду глядела. Потому что утром в понедельник по почте пришла повестка в суд, где его ознакомили с иском жены о разводе и разделе имущества
Людмила вдруг засела дома, прочно там обосновалась и даже перестала выходить на улицу, кроме, как на очередное судебное заседание. Геннадий вовсе съехал с квартиры, сняв себе временное жильё. «Каким бы ни был серьёзным разлад в семье, паскудить супружескую кровать недопустимо,» - этот постулат Генка вывел для себя ещё в юные годы.
Наверное, насмотрелся на отношения отца и матери, которые во всём всегда показывали парню пример. Ни о каких интрижках родителей он не слышал, несмотря на то, что отец часто уезжал в длительные командировки. Мать же всегда была рядом с детьми и верной мужу. Геннадий потом и жену себе такую же хотел: всегда ухоженную, с горячим обедом и счастливыми детьми.
Как же он был разочарован в Людмиле, которой хватило всего на три года, после чего начались эти злосчастные курсы, а с ними –деградация. Слава Всевышнему, что она всегда противилась рождению детей. Всё хотела «пожить для себя». И будь у них сейчас дети, Гена так и влачил бы жалкое, униженное существование, не в силах от ребятишек уйти.
Впрочем, с Аллой тоже было неоднозначно. С ней он до сих пор не мог избавиться от чувства вины за тот свой ни для неё, ни для себя, необъяснимый разрыв отношений. Хотя иногда подозревал, что затрагивать тему эта хитрая Лиса Алиса запрещает только ради поддержания в нём вот этого чувства. Чтобы помнил. И не расслаблялся. Но протеста в нём эта её манипуляция не вызывала. Ну, поделом. И в самом деле будет помнить.
Только теперь, став житейски более опытным, и многое переосмыслив, Генка сам себе поражался, что воспринимает каждое их свидание, как влюблённый мальчишка. И любит эту женщину пылко и нежно.
Голову Алла не теряла. Она первой обратила внимание Геннадия, что иски о разводе и разделе имущества после «выпуска» у Ниночки, в суд стали поступать с завидной регулярностью. Да, от «выпускниц». Но не лавинообразно, обвалом, а порционно. Видимо, чтобы суды не захлебнулись в такой однообразной текучке. В Кузнецовском районе города четыре за неделю. В Зареченском – пять. В Хлебниково – три. Потом по кругу, очередные.
Алла, пользуясь правами судебного репортёра, подняла статистику таких исков. Сопоставила их с каждым «выпуском» группы Ниночки, и вывела железную закономерность в том, что 95% таких выпускниц бегут в суды разводиться, снося всё на своём пути именно после курсов.
Если сопоставить суммы, которые невинная Ниночка получала за свои курсы личностного роста, и гонорары её мужа, модного и популярного адвоката по бракоразводным делам, то получалась сумма в несколько сотен миллионов. Ежегодно.
Недурно. И это ещё если не учитывать те кусочки, которые отщипывались после дележа имущества – тут суммы гонораров были тоже сопоставимые.
– Не понимаю, почему ни налоговики, ни другие силовики не обратили внимания, что Ниночка после каждого успешного курса закрывает своё ИП, чтобы тут же зарегистрировать новое? Это же классический, примитивный, хотя и действенный, способ ухода от налогов, – возмущалась Алла
– Да потому, что эти двое не светятся, – сразу сообразил Гена.- Разве что в соцсетях. Никакой рекламной компании в прессе, даже упоминаний нет. А вот «сарафанное радио» работает эффективно и бесперебойно.
Гена по совету Аллы вышел на знакомых, чьи жёны тоже стали жертвами коуча Нины и её мужа - адвоката. Оказалось, из двенадцати знакомых у девяти жёны тоже подали на развод и раздел имущества. Притом замахивались не только на квартиры и машины, это ещё можно было понять. Но и на бизнес мужей, в котором они ничего не понимали.
Алла, поговорив с редактором газеты, стала готовить «бомбу». Заранее заручившись поддержкой правоохранителей.
Геннадий смотрел на неё, севшую к нему вполоборота. Она оживлённо рассказывала ему подробности. С румянцем возбуждения на щеках, с горящими глазами, и думал, как ему повезло. Какой же он был дуралей, что чуть не упустил такую женщину.
Он проснулся будто от толчка. Разлепил глаза, посмотрел на тускло светившиеся цифры 05:17 на часах и не понимая, что его разбудило. Что-то нехорошее… Он приподнялся на локте, посмотрел на лицо тихонько посапывающей Аллы. Спит, и так безмятежно. А его-то что разбудило? Снилась что-то тревожное . И почему-то огонь, от которого он убегал, а тот его настигал. И паника, что там, в огне, могла остаться Алла.
До половины седьмого он проворочался, а потом, когда она встала, задал мучивший его вопрос:
– То, что ты сейчас накопала и ещё накопаешь – опасно?
– Да в общем-то любой материал может представлять опасность… я потому и хочу поддержкой полиции заручиться. Притом кем-нибудь в чинах…
– Аленький… А давай так: ты сдаёшь свою статью в редакцию, и мы с тобой в этот же день улетаем куда-нибудь на Бали. Или во Вьетнам, тоже популярное сейчас направление… или куда люди ездят зимой, чтобы в море покупаться? А ситуацию будем отслеживать по Интернету. Страшно мне за тебя…
– Трусишка ты мой… - проворковала Алла, но осеклась, увидев его посеревшее лицо – Н-ну, ладно. Хорошо. Только наоборот: купить билеты, а сдачу материала подгадать к дню отлёта.
Им повезло – как раз открылись прямые чартеры на вьетнамскую Камрань. Благо визы не требовались. Путёвки были взяты на 10 дней. Но на исходе восьмых суток Алла стала судорожно собираться обратно. Интернет принёс известие, что после выхода статьи о «семейном подряде» Нины и Вадима Никифоровых ночью кто-то запустил в окно студии Аллы бутылку с «коктейлем Молотова». Тройной стеклопакет выдержал бросок, и горящая жидкость почти вся стекла на снег внизу, устроив нехилый костёр… который, впрочем, быстро прогорел. А вторая бутылка вообще не разбилась.
– Аллочка… - Гена поймал её, мечущуюся по бунгало. – Нам послезавтра вылетать. А там ведь всё в порядке, больше таких покушений не будет, уверен.
– Оказывается, этот Вадим – такой прохвост, – вспыхнула Алла. – Ты посмотри что дальше пишут.
«Вечерний Мегаполис» писал, что сразу после того, как деятельностью адвоката по бракоразводным делам Вадима Никифорова и его жены заинтересовались компетентные органы, Вадим Николаевич экстренно обналичил рублёвые вклады, какие это ему сделать удалось, конвертировал их в евро – и был таков! Бросив свою подельницу-жену. А той теперь предъявлено обвинение в неуплате налогов на сумму десятков миллионов рублей.
– Н-да. Общипал супруг Ниночку. Ген, не становись, пожалуйста, очень богатым? А то вот таким же станешь. Страшно. Боюсь.
Он хотел перевести всё в шутку – и осёкся, увидев её глаза с бездонными зрачками. Обнял её покрепче. Сказал только
– Солнце, мне быть богатым уже не грозит. Моя благоверная у меня как минимум половину всего, что есть, откусит – от денег и машин до квартиры. Пустишь бездомного?
– Пущу. Если сама погорельцем не стану…
Геннадий пострадал ощутимо, лишившись половины активов. А так же квартиры и машины. Но, деньги – дело наживное.
Он обнял потерянное когда-то и вновь обретённое счастье за талию. Зная, что там, под рукой, уже живёт маленький Геннадьевич.
И звонко чмокнул жену в тёплую макушку.
Конец.