— Здравствуй, Светобор! Ждем с самого утра тебя с хорошими известиями, — послышался неприятный гнусавый голос впереди за широкой спиной ведуна, внезапно остановившегося. Ян еле успел затормозить, чтобы не врезаться в старшего товарища.
— Так еще утро не закончилось, — отозвался Светобор, — А известий пока нет. Тут дело сложное.
— Помощь нужна будет? — в гнусавом голосе послышалось недовольство и явное нежелание оказывать эту самую помощь. Ян осторожно сделал шаг в сторону, чтобы увидеть собеседника Светобора. Низкорослый с большим крючковатым носом старик доходил Светобору только до середины груди, то есть ростом был как сам Ян. Но одет старик был в сапоги из лошадиной шкуры, и поверх рубахи на нем был кафтан темно-зеленого цвета. Гримаса старика выражала недовольство. И почему-то Яну показалось, что это его обычное состояние.
— Помощи от вас мне не требуется, сам справлюсь. Только больше мне узнать нужно. Поговорить с людьми, кто знал дивчину в здравии, — ответил Светобор, не обращая внимания на тон собеседника.
— Вон дом родителей ее, — старик ткнул узловатым сухим пальцем по диагонали, — Панкрат, отец Олеси той, что на залежи сгинула — писарь, важный человек. Из-за смерти дочери горюет сильно, из дома выходит редко. Жену его вообще не видели со дня, как Олеся с посевной не вернулась. А к тебе, смотрю, ребятенок прибился? — Ян испуганно вздрогнул, когда крючковатый нос резко повернулся в его сторону. Старик прищурился и прогнусавил — Не нашенский, безверный.
— Пока со мной живет. Дальше определю, — Светобор тоже повернулся к Яну и легко коснулся его плеча, — Пойдем мы, Игнатий, дело не ждет.
— Иди, иди, — протянул старик, — жду новостей хороших. В страхе жить неспокойно, да и поле то деревне нужно, хоть на корм скотине засеять на зиму. А ребятенка вере научить надобно…
— Потом, — бросил Светобор за спину, уже направляясь в сторону указанного дома.
— Это кто был? Игнатий этот? — тихо поинтересовался Ян, забегая на шаг вперед, чтобы только ведун услышал его.
— Староста местный, — ответил Светобор, — он просил с нечистью расправиться.
— Значит, он здесь самый главный?
— Один из главных. Еще есть священник и совет мастеров. Нам сюда, — Светобор шагнул на крыльцо большого сруба и постучал в деревянную дверь костяшками кулака. Послышались тяжелые медленные шаги и скрип половиц, дверь неохотно со скрежетом открылась на одну ладонь.
В проеме появилось лицо мужчины, худое, изможденное и печальное.
— Чего надо?
— Здрав будь, человек, — степенно начал старец, — меня зовут Светобор. Я ведун, помогаю людям в делах с нечистью всякой и по здоровью бывает. Староста ко мне обратился по случаю с дочерью вашей…
— Кто там, Панкрат? — послышался стонущий голос женщины из глубин дома.
— Пришли стар да мал сплетни пособирать про горе наше, про Олесюшку! — Мужчина посуровел, собрав, казалось, весь остаток сил в гнев.
— Пусть пройдут в дом! — позвала хозяйка. Мужчина смиренно отошел в тень, раскрывая полностью дверь перед незваными гостями.
Седая женщина сидела у окна на длинной лавке в черном платье. На распущенных, плохо расчесанных волосах у нее был накинут черный платок, голова опущена в пол, глаза – красные и опухшие от слез. Руки бессильно лежали на коленях.
Ян осмотрелся. В доме давно не убирались, на полу валялся мелкий сор, по углам на потолке бликовали тонкие паутины.
— Плохо нам живется теперь, без Олесюшки, без доченьки нашей, — сразу начала причитания женщина, как только гости зашли в дом, — Сгинула наша кровинушка, даже косточки не оставила!
— Горе, конечно, великое – дитя схоронить. Но ведь вы сами живы еще, ваша жизнь продолжается, — попытался подобрать успокоительные слова ведун. Видно было, что ему тяжело приступить к расспросам.
— Да какая это жизнь?! — махнул рукой хозяин, прошел через комнату и сел рядом с женой на лавку. Одет он был в темно серое: рубаху на выпуск и штаны, босой. На его движения женщина подняла голову прямо и смотря перед собой стала водить рукой по воздуху сбоку от себя. Муж взял ее ладонь и успокоительно положил обратно ей на колени, — Марфа незрячей стала, как весть об Олесюшке пришла.
— Могу помочь, вернуть зрение, — предложил Светобор.
— Не хочу. Не хочу… не надо, — зашептала сквозь полившиеся слезы хозяйка, — Свет мне не мил без доченьки!
— Одна она у вас была из детей? — вздохнул Светобор, поняв, что пора перейти к вопросам.
— Одна…Одна кровинушка, долго ждали дитятко свое, — обронил хозяин, — красавица и умница. Все любили ее. И жених пригожий нашелся.
— А как жениха звать?
— Кирилл, сын мельника. Все его знают. Толковый из него муж будет..., — мужчина отвел глаза и с горьким вздохом добавил, — …со временем.
— У Олеси подруг много было? — продолжил выспрашивать Светобор после паузы, ожидая, что хозяин сам скажет еще что-нибудь.
— Были подружки, — кивнула хозяйка, утирая глаза серым мятым платочком, отороченным кружевом, — ладно жили, никогда не ссорились… После сватовства, конечно, Олеся в компанию Кирилла пришла, с ним в основном гулять стала.
— И ни с кем не ссорилась она? Вражды не видели?
— Да какие враги-то?! — всплеснул руками хозяин, — Чистая душа наша Олесюшка была. Никому слова плохого никогда не сказала. И подружки у нее хорошие были, и жених всегда с улыбками и подарками приходил.
— А когда свадьбу хотели устроит?
— По осени, после сбора урожая.
Резкий стук в дверь прервал разговор.
— Дядя Панкрат! Это Юлий! Я принес новые листы и перья, как просили, — послышался звонкий молодецкий голос из-за двери.
Хозяин встал с лавки и, скрипя половицами, пошел открывать. В дом вошел юноша лет двадцати. Одет он был во все черное. Кафтан из плотного черного сукна был наглухо застегнут на все пуговицы, рукава доходили до середины кисти, что выдавало казенный характер одежды. На шее у молодого человека, несмотря на разгар лета, намотан был черный платок, из-за чего острый подбородок юноши с еле заметной светлой бородкой резко выделялся драматичным треугольником бледной кожи. Болезненно-печальный вид юноши был нарушен только встревоженным взглядом, которым он буравил незнакомцев.
Возникшее молчание нарушил стон хозяйки:
— Юлий? Здравствуй!
— Здравствуйте, тетушка, — вкрадчиво ответил Юлий, и, стушевавшись, отвел взгляд от Светобора и Яна.
— Давай сюда что принес, — хозяин зашел в комнату из тамбура и сразу протянул руку за посылкой, — Сейчас отдам готовые рукописи.
Молодой человек поспешил передать вещи, а получив накрест перевязанный сверток, быстро попрощался с хозяевами, на мгновение задержав взгляд на чужаках, и ушел. Но Ян успел заметить из-под задравшегося рукава замотанную тряпицей кисть руки.
— А Юлий вам родственник близкий или в его семье тоже горе случилось, что он траур носит? — спросил Светобор, как только закрылась дверь за юношей.
— Юлий всегда в черном ходит. По роду занятия положено — он диакон, — пояснил хозяин и встал перед гостями с явным намерением выдворить их из дома.
— Троюродный племянник наш, — добавила хозяйка, — Они с Олесей росли вместе как брат с сестрой. Погодки были…
— А чего вы все выспрашиваете?! — опять озлобился хозяин, лицо его посерело, редкая седая борода ощетинилась, — Чего надо – спрашиваю?!
— Я же говорил, — Светобор помедлил, крепче обхватил посох. Ян старался не моргать и держать внимание на обоих мужчинах, — узнать хотим, о внезапно покинувшей свет белый…
— Знаю я, зачем! — выкриком оборвал Светобора хозяин и сделал угрожающий шаг вперед, будто готовясь напасть, — Вынюхиваете, какой мы веры! Не оступились ли, не стали ли из-за горя своего бога клясть и винить, что дочку единственную забрал!
Ведун выставил было левую свободную руку вперед открытой ладонью, чтобы утихомирить гнев страдальца, но одновременно сделал два шага назад. Ян последовал его примеру. Хозяин же продолжил наступать, сжимая кулаки:
— Так вот! Идите и скажите! Всем скажите – нет бога! Нет его!
— Панкрат!!! — взвыла жена, протянув руки в сторону, где стоял муж, из ее блеклых невидящих глаз опять полились слезы, — Побойся! Повесят же! — она вдруг замолкла, опустила руки и задумалась, а потом, решившись произнесла, — Без доченьки свет все равно не мил… Нет бога! Бога нет!
Продолжение следует...
#фэнтези#приключения#славянскийфольклор#страшныесказки#страшныеистории