Нет ничего прекраснее искусства и творчества — в нём человек раскрывает свой потенциал и делится с окружающим миром собственным видением реальности. Искусство особенно ценно тем, что отражает не только отдельные элементы повседневной жизни каждого народа, но и его уникальную точку зрения на происходящее, что во многом связано с особенностями менталитета и уже сложившейся культурной традиции. Во многом именно поэтому африканское искусство является крайне привлекательным для европейцев. Через его призму человек, выросший в европейской культурной парадигме, получает возможность посмотреть на мир под совершенно иным углом. То есть тяга европейцев любой национальности к необычному для них, самобытному африканскому искусству, на наш взгляд, феномен абсолютно нормальный и даже естественный. Совсем не нормальным, словно клептомания, является нездоровый интерес к африканским культурным ценностям, выражающийся, прежде всего, в намерениях присвоить себе как можно больше объектов культурного наследия при первой возможности.
Мы уже рассказывали про то, откуда растут ноги к коллекции Британского музея, и результаты, как ни странно, предсказуемы: сотни тысяч экспонатов были похищены у различных народов мира и извлечены из их культурной среды на долгие века. Рекомендуем ознакомиться с прошлой статьёй, чтобы лучше понять принципы, в соответствии с которыми экспонаты считаются похищенными и как формируются фонды т.н. универсальных музеев сегодня. Возвращаясь к национальному музею Великобритании, если отдельные предметы русского искусства, хранящиеся в его коллекции, не нанесли отечественной культуре непоправимого ущерба, то вот для малых народов или стран, значительно отстававших от Великобритании в экономическом развитии, это стало настоящим ударом, ведь многие артефакты, похищенные в ходе колонизации, являются стержневыми объектами наследия предыдущих эпох в развитии этих государств. Пожалуй, самым пострадавшим от грабительской деятельности европейских исследователей является Египет, но об этом несколько позже. Что примечательно, несмотря на то что европейцы публично посыпают голову пеплом в связи с колониальным прошлым, на деле же вопрос об осознании и раскаянии в повестке дня правящих классов Великобритании, Франции, США, Италии, Бельгии и др. совершенно не стоит. Культурные ценности, похищенные у тогда беззащитных африканских народов, возвращать они если и собираются, то только очень дозированно, сугубо в рамках политического пиара.
Сегодня в наше обозрение попала Франция — вторая по размерам колониальная империя в истории человечества, до сих пор цепляющаяся за последние остатки былого величия в Западной Африке. Совершенно неудивительно, что французская колониальная экспансия, начавшаяся в стремлении догнать и перегнать своих капиталистических конкурентов за Ла-Маншем на заре промышленной революции, сопровождалась абсолютно идентичной политикой в области присвоения артефактов, найденных на покорённых территориях. Первопроходцем в этом отношении стал французский диктатор, император Наполеон I, буквально бывший инструментом в руках национальных промышленников, сражавшихся за место под солнцем со всей тогдашней Европой. В биографии Бонапарта присутствует широко известная Египетская кампания, провалившаяся с политическом отношении, но в плане вывоза культурного наследия древней цивилизации французам не было равных. Армию Наполеона сопровождал целый обоз с учёными, скрупулёзно оценивавшими, что стоило тащить с собой во Францию, а что — нет. Благодаря усилиям французского императора во францию был привезён Розеттский камень, расшифровку которого смог выполнить местный языковед Шампольон. Несмотря на то что часть египетской коллекции была отнята британцами после победы Пятой коалиции, даже на сегодняшний день в Лувре находится около 55 тысяч египетских экспонатов, что делает его коллекцию второй по богатству в мире после Британского музея. Известнейшими похищенными ценностями являются скульптуры Эхнатона и Нефертити, Сфинкс из Таниса, скульптура Аменофиса IV, фрагмент зодиака с потолка святилища Осириса в храме Хатхор, множество мумий и многие другие. Список их просто огромен.
Но, как ни странно, Египет никогда не входил в состав Французской колониальной империи, в отличие от стран Западной Африки, чьи ресурсы долгое время питали французскую экономику. В коллекциях Лувра содержатся экспонаты из более, чем 30-ти африканских стран, основу которых составляют именно западноафриканские артефакты. К ним относится бесчисленное множество статуэток, скульптур, других произведений декоративно-прикладного искусства, оружие, в том числе ритуальное, украшения, доспехи и предметы одежды. Помимо грабежа собственных колоний, французские коллекционеры, стремившиеся поживиться в бедных африканских землях всем экзотическим, что плохо лежало, умудрились обогатить национальную коллекцию экспонатами, добытыми за пределами французской колониальной империи, в частности, в Эфиопии, Гане, Нигерии и нынешней Демократической Республике Конго. Общее число экспонатов, происходящих из Африки южнее Сахары в музеях Пятой республики, составляет на сегодняшний день около 90 тысяч экземпляров! Наиболее известным в этом отношении является не Лувр, а музей им. Жака Ширака на набережной Бранли — там находится до 70-ти тысяч экспонатов из Черной Африки. И это без учёта 55-титысячной египетской коллекции Лувра. Столь фантастические цифры, нажитые отнюдь не честным обменом, а просто отнятые у местных правителей или населения либо силой, либо обманом, говорят сами за себя. Пока что мы рекомендуем их просто запомнить.
Немного возвращаясь к прошлой статье о Британском музее, мы уделили много внимания проблеме возврата похищенных британцами артефактов. Те, в свою очередь, всеми правдами и неправдами отказываются отдавать награбленное, даже при условии, что существует объективный запрос на возвращение важнейших памятников культуры отдельных народов, как это было с коллекцией бенинской бронзы. Как в этом отношении обстоят дела у французов? Оказывается, что у них всё намного интереснее. Великобритания на политическом уровне открыто не вмешивается в дела большинства бывших колоний, что позволяет ей вставать в гордую позу и отказываться от любых предложений по репатриации ценностей без серьёзного ущерба для репутации. Франция, долгое время придерживавшаяся концепции Франсафрики и вполне открыто вмешивавшаяся в дела зависимых от себя государств, не могла без ущерба для репутации проворачивать аналогичные британцам схемы. Ну, как не могла. До тех пор, пока африканская политика Пятой республики не стала откровенно раздражать западноафриканское население, то есть где-то до середины 2010-х годов. Что же произошло тогда?
В 2017-м году под давлением как африканских партнёров, так и недовольной неоколониальной политикой французской общественности, новоизбранный президент Макрон, выступая в университете Уагадугу в Буркина-Фасо, заявил, что Франция больше не может и не должна удерживать полученные незаконным путём культурные ценности африканских народов и намерена их возвращать. Даже разродился постом следующего содержания в тогда ещё Твиттере:
"Африканское наследие не может быть узником европейских музеев"
Конечно, консервативная часть французского истеблишмента, спонсирующая неоколониализм, была возмущена подобным демаршем. Однако спешить с выводами не стоит. Из всей многочисленной коллекции различных французских музеев за период правления Макрона, была возвращена только небольшая, можно сказать, крохотная доля имеющихся в распоряжении французов артефактов, число которых не превышает и сотни! Только вдумайтесь, из 70 тысяч предметов в коллекции музея им. Жака Ширака Бенину было отдано 26 (не тысяч!) предметов. Да, они, безусловно, представляют историческую ценность, но общий масштаб поражает своим цинизмом. Это при условии, что за время завоевания Бенина французами по оценкам учёных было похищено от 80 до 90% всех предметов местного искусства. Только представьте, что вы сначала забираете у страны всё накопившееся у её культурное наследие, а потом с барского плеча возвращаете 26 предметов. Что это, если не издевательство?
Происходит это неслучайно. Причин такого поведения несколько. Первая и главная — отсутствие интереса бенефициаров и попечителей французских музеев в раздаче имеющихся в их распоряжении ценностей. Государственный аппарат находится на их стороне, так как зачастую названные люди являются богатейшими, а значит и влиятельнейшими в стране. Во-вторых, во Франции, как и в Великобритании, существует законодательная база, провозглашающая музейные коллекции неделимым и неотчуждаемым национальным достоянием. Они защищены не только французским Кодексом Наследия, но и международно-правовыми документами, такими как Гаагская конвенция 1954 г. о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта и Конвенция ООН по вопросам образования, науки и культуры ЮНЕСКО 1970 г. о мерах по запрещению и предупреждению незаконного ввоза, вывоза и передачи права собственности на культурные ценности, сила которой не распространяется на вывезенные в колониальную эпоху артефакты. Проще говоря, за неоколониальными властями Франции и других держав стоит масштабная законодательная база, позволяющая им беспрепятственно удерживать награбленные богатства в своих музеях, не боясь каких-либо санкций или открытого осуждения. Очень удобно быть автором правил игры, в которую заставляешь играть весь остальной мир. Впрочем, это не должно стать для нас основанием называть имеющиеся в распоряжении французов, британцев и прочих колонизаторов культурные ценности законно находящимися в их руках. Мы уверены, что если не оставлять данный вопрос без внимания, то рано или поздно справедливость восторжествует.
Подписывайтесь на "Пушкин в Африке", не забывайте ставить лайки и делитесь мнением о прочитанном в комментариях! Это поможет сделать контент ещё более интересным и качественным! Распространяйте понравившиеся материалы среди знакомых и друзей, это тоже помогает охвату!