«Заповедником» Сергея Довлатова я заинтересовался приблизительно году в 2017 на фоне разговоров о готовящейся к выходу экранизации.
От исходного текста сценаристы постарались далеко не отступать, ограничившись незначительными деталями. Так спивающегося писателя Бориса Алиханова из повести Довлатова в кино сменил на посту главного героя спивающийся же рок-музыкант Борис Алиханов, что и привлекло моё внимание к истории. На этом вроде бы всё. Далее, сохранив за собой право на потерю семьи и стабильного заработка, Алиханов Безрукова должен был чётко следовать по проложенным оригиналом рельсам в Пушкинские горы. Насколько хорошо получилось, судить не могу, ибо фильму Анны Матисон предпочёл первоисточник Довлатова, прочитанный мною на днях. Прочитанный и удививший по итогу смелым авторским взглядом на образ Бориса Алиханова.
В трейлере и в аннотациях к повести основной проблемой, усугубляющей остальные, показывается алкоголизм. Вот только у писателя Алиханова нет никаких проблем с алкоголем. Есть взаимовыгодное сотрудничество. Настоящий алкоголизм не похож на синдром гремлина, когда праведный зожник преображается в пьяницу вдруг после первой выпитой под настроение капли спиртного. Пьянству не требуется приглашение. Настоящий алкоголизм характеризуется отсутствием контроля, это зов Ктулху. Не утруждаясь подбором ключей, он вышибает двери плечом. Подавляет твою волю полностью, переводя в список риторических вопрос пить или не пить. Ничего подобного в книге мы не видим. Алиханов Довлатова спокойно контролирует употребление крепких напитков, чем выдаёт себя сразу же. Под маской страдающего, непризнанного государством и сообществом известных писателей гения прячется гений не приспособленный к жизни, стремящийся любыми путями избежать ответственности. Ответственности бытовой перед супругой, уставшей в одиночку тащить на себе всё и поддерживать заигравшегося в декаданс Алиханова. Ответственности творческой перед писательством. Заниматься творчеством ради творчества, а не ради признания, ожидание которого длится уже двадцать лет бесплодных публикаций в самиздате. Не ради иллюзорной жизни из придуманных слов. Писать для десяти человек. Писать вопреки. Уперевшись в стену, продолжать биться об неё головой. Он давно перестал пытаться. Пытаться пробить стену. Пытаться обойти. Он боится успеха сильнее, чем неудачи. Потому что успех порождает ответственность перед читателями. Читательский отклик вынуждает постоянно двигаться. Ползти, если не хватает сил идти. Грызть землю, если не хватает сил ползти. Читательский отклик относится к наиболее опасным для автора зависимостям. Успешный писатель теряет свободу, становится заложником аудитории и её запросов. Всегда прямо. Ни миллиметра влево. Ни миллиметра вправо. Мало кому из добившихся успеха удаётся оставаться свободным. В качестве примера навскидку. Каждый год Пелевина критикуют за то, что он исписался. За то, что больше не тот. Да тот Пелевин, тот. Не тот, что нужен поклонникам раннего Пелевина, безусловно. Но тот, что нужен Пелевину сегодняшнему. Аудитория такой дерзости не прощает.
На дне бутылки Алиханов ищет политическое убежище ото всех ответственностей вместе взятых. От реальности. От необходимости шевелиться. Хотя бы просто бросать уголь в котельной. Творчеству не помеха совершенно. Даже наоборот, позволяет на многие вещи смотреть под непривычным углом. Но ему комфортнее сидеть на краю песчаного карьера с удочкой в руках, имитируя бурную деятельность.
Бегство из Ленинграда приводит Алиханова в Псковскую область на порог музея-заповедника Пушкина «Михайловское», куда он устраивается экскурсоводом. Проживать ярчайшие эпизоды из жизни Александра Сергеевича на потеху туристам. Лишь бы не жить собственной. Бежать, не оглядываясь... Но Алиханов оборачивается и понимает, что никто не бежит за ним следом. Близкие и неожиданно любимые люди убегают в противоположную от иллюзий сторону. Вместо гармонии пустота. Тупик. Игры закончились.
Помимо отсылки к биографии Сергея Довлатова, у Пушкинских гор здесь едва ли не самая важная роль. Местность, вдохновившая великого поэта на переосмысление. Переосмысление творчества. Переосмысление личности. Точка обнуления. Последний шанс сделать правильный выбор. Переписать финал, чтобы успеть запрыгнуть в уходящий поезд. До звёзд подняться со дна навстречу эпилогу...