"Вам и не снилось" и "Искусство любить". Часть 1.

Я посмотрел "Вам и не снилось" буквально через несколько дней после прочтения Эриха Фромма и был поражен, насколько ярко фильм иллюстрирует его мысли. Фильм рассказывает о любви двух подростков и попытке родителей их разлучить. Позже я узнал, что фильм снят по повести Галины Щербаковой, которая, кажется, всю свою жизнь писала о любви, следуя словам ее героини. Если философ и писательница, живя за тысячи километров друг от друга и используя разные способы исследования и самовыражения, приходит к одним и тем же образам, то можно говорить о шаге к объективности.
Впрочем, "люди везде как люди" и неудивительно, что наблюдательные из нас подмечают одинаковые детали. Именно об этих деталях и пойдет речь. Каждая из семей этого романа стала для меня жизненным примером того, о чем писал Фромм. Я буду брать только отдельные поступки и фразы, чтобы не портить просмотр тем, кто не видел фильм. Так что можете смело читать.
И начну я, пожалуй, с матери девочки Людмилы, которая только что вышла замуж. Фраза Людмилы в самом начале фильма "Как я счастлива, что мы от всех далеко, далеко", которую она произносит за мгновение до встречи со своим прошлым, от которого она, по всей видимости, бежит, хорошо показывает суть того, что Фромм называл расширенным эгоизмом. Это самолюбование через другого человека, любовь, направленная на одного с одной единственной целью - заполнить одиночество и страх без возможности по настоящему быть с другими.
Вы можете поспорить со мной, она влюблена, они с мужем только что поженились. Впереди прекрасное будущее, которое она себе рисует. И в этом будущем нет места старым знакомым. Но Людмила полностью замкнулась на своем муже и самой себе. Ее слабо интересует дочь и ее проблемы. Они с мужем полностью поглощены собой. Часто подобное называют истинной любовью. Но с точки зрения Фромма, любовь не может быть направлена на одного, минуя близких тебе людей. Это не взаимоотношение с конкретным человеком, это ориентация личности, определяющая связи человека с миром.
Как показывает весь опыт терапии двадцатого и начала двадцать первого века, порванные связи с миром ведут к слепоте, а слепота - к трагедиям. В конечном итоге именно слепота счастливой пары во многом привели к страданию собственной дочери. Трагическая история, развивающаяся не один месяц, не пробилась сквозь туман, навеянный собственным счастьем.
Отец мальчика - Константин. То самое прошлое, от которого бежит Людмила. Его пример лучше всего характеризует фраза "Вера как ты смотришь, давай мне закажем костюм в ателье", которую Константин произносит с улыбкой своей жене сразу после того, как у нее же на глазах бросился к своей первой любви. После того как Людмила ясно дала ему понять, что Константин ей не интересен, а супруга - что он подлец, он с той же улыбкой идет в ателье и придается мечтам, где он эффектно предстает перед своей бывшей возлюбленной в лучшем виде.
Очевидно, что ему интересно в первую очередь показать себя. Ему не нужна ни его жена, ни даже Людмила. Ему нужен хороший костюм и забота. И в конце фильма режиссер как будто в отместку, остроумно оставляет его со спущенными штанами вдали от основного кадра в одной из ключевых драматических сцен.
Эти поступки Константина относятся к тому типу невротической любви, который Фромм описывал как любовь младенца к матери. В сущности, это взрослый ребенок, которому нужна забота и восхищение. Его цель - быть любимым, а не любить. К счастью для него, он нашел женщину того же материнского типа.
Особенно ярко это видно в самых первых кадрах фильма. Мать Ромы, Вера приходит домой, возможно, после ночной смены, и видит своих мужчин, блаженно спящих на своих кроватях. После она убирает по дому, заботливо делает массаж мужу, выглядит при этом крайне счастливой.
Кажется, в семье царила идиллия, пока бывшая любовь мужа не появилась на горизонте. И тут можно сказать, и я думаю, что мало кто со мной не согласиться, посмотрев фильм, что ни эгоистичная любовь родителей девочки, ни безответственное отношение отца мальчика не показывает ту глубину отчаяния, в которую может завести отсутствие любви.
С точки зрения Фромма, человек находится в уникальной ситуации благодаря своему знанию "добра и зла". Или, иными словами, осознавая свою отдельность от мира, свою смертность и незначительность по отношению к Вселенной, человек испытывает врожденный страх.
Способов справится с этим страхом не так много: зависимости, трудоголизм, слепое поклонение авторитету. Вера выбрала то, что Фромм назвал симбиотической любовью и что сейчас, я полагаю, называют созависимость. Она полностью подчинила свою жизнь семье. Взамен она получила спокойствие человека, чья жизнь заранее определена. Ложность этого вида любви очень тонко передает сцена фильма, где Вера в гневе произносит фразу по поводу "чудесного" выздоровления мужа. "Это из-за нее, ты заметил? С тех пор он больше не болеет. ". За чем следует искренне удивление сына: "Ну это же хорошо! ". Очевидно, что Веру мало заботит выздоровление мужа, ей важно, что Константин выздоровел не благодаря ее усилиям.
Трудно представить себе тревогу, обуревающую человека, выброшенного из ситуации определенности в ситуацию неуверенности, открытости, которая обрушилась на Веру с приездом семьи Кати. Отчаяние и боль от беспомощности, естественное следствие разрушения иллюзий о стабильности, толкает ее на поступки, которые, в сущности, разрушают жизнь ее семьи.
Она готова уволится с работы, манипулировать, интриговать, месяцами обманывать сына. С одной единственной целью. Она не хочет дать жизни вливаться в ее мир. В конечном итоге, чем крепче ей приходится хвататься за стремительно разрушающиеся иллюзии, тем больше она приходит в состояние одержимости своими идеями.
Идея о том, что сын в опасности, что его жизнь под угрозой - лишь прикрытие страха за свою собственную жизнь. Этот страх безумен в том смысле, что истинные причины этого страха не сознаются, а безумный страх ведет к безумным поступкам.