Привет, с вами 15+. Сегодня в рубрике "Первых строчек" говорим про самые популярные антиутопии. Напомню, что тут у нас происходит в этой рубрике: я беру какой-то жанр и выбираю самые популярные книги в нем, а затем расставляю их по возрастанию к самой лучшей, точной и оригинальной первой строчке.
Было высказано пожелание увидеть не только топ-10, но и топ-5, так что я прислушалась и выполняю. Напоминаю, что топ составлен исключительно в соответствии с моим личным восприятием. Вы вольны расставить книги по-другому.
Поехали⬇️
5. "Заводной апельсин", Энтони Бёрджесс
– Ну, что же теперь, а?
Аргументация: Все честно, все как договаривались:) В первой части строчек мы условились только на один абзац. Начало достаточно бодрое, не сказать чтобы динамичное или прям сразу же интригующее, но неплохо так погружает во флер, и, простите, вайб истории. Конечно, второй абзац немного поставил меня в неловкое положение, поскольку я не сразу схватила смысл и вообще прониклась сленгом – визитной карточкой книги. Но в повествование постепенно втягиваешься, привыкаешь и к языку "надсатых" – и такое начало становится более подходящим и понятным. Однако на более высокое место в моем рейтинге вряд ли может претендовать.
Аннотация: Умный, жестокий, харизматичный антигерой Алекс, лидер уличной банды, проповедуя насилие как высокое искусство жизни, как род наслаждения, попадает в железные тиски новейшей государственной программы по перевоспитанию преступников и сам становится жертвой насилия. Можно ли спасти мир от зла, лишая человека воли совершать поступки и превращая его в «заводной апельсин»?
4. "Мы", Евгений Замятин
Я просто списываю — слово в слово — то, что сегодня напечатано в Государственной Газете.
Аргументация: Нравятся, очень нравятся здесь простота и доскональное внимание к маленьким деталям, которые делают смысл. "списываю слово в слово" – вот такой девиз нового мира. И еще: то, как называется газета. Государственная и с большой буквы. Да и Газета – тоже с большой. Незначительная деталь, которую, каюсь, при первом прочтении я для себя не отметила. И как хорошо вытянуто повествование от первого лица, так еще и с ноткой эпистолярного жанра - мы читаем записи в дневнике главного героя. Достаточно простое начало, без "с места в карьер", но кто сказал, что простое не может быть гениальным?
Аннотация: Знаковый роман, с которого официально отсчитывают само существование жанра "антиутопия". Запрещенный в советский период, теперь он считается одним из классических произведений не только русской, но и мировой литературы ХХ века. Роман об "обществе равных", в котором человеческая личность сведена к "нумеру". В нем унифицировано все — одежда и квартиры, мысли и чувства. Нет ни семьи, ни прочных привязанностей...
Но можно ли вытравить из человека жажду свободы, пока он остается человеком?
3. "О дивный новый мир", Олдос Хаксли
Серое приземистое здание – всего лишь в тридцать четыре этажа. Над главным входом надпись: «ЦЕНТРАЛЬНО-ЛОНДОНСКИЙ ИНКУБАТОРИЙ И ВОСПИТАТЕЛЬНЫЙ ЦЕНТР», и на геральдическом щите – девиз Мирового Государства: «ОБЩНОСТЬ, ОДИНАКОВОСТЬ, СТАБИЛЬНОСТЬ».
Аргументация: И снова обращаем внимание на небольшие детали –мое любимое. "Всего лишь 34 этажа" и, заметили, "Центрально-Лондонский", а не "Центральный Лондонский"?
Ну и конечно, то, что разительно отличает "О дивный новый мир" от "Мы" и "1984" – в этом мире все показательно счастливы. Мы привыкли, что мир антиутопии –всегда горькая пилюля, где герои не живут, а выживают под гнетом системы, а тут все счастливые и радостные. И сразу Хаксли в лицо бросает нам главный девиз "Общность, одинаковость, стабильность" – это даже не скрывают. Если в других антиутопичных мирах никто не подчеркивает, что система гребет всех под одну гребенку, что никто не уникален, это пытаются скрыть всеми возможными способами, то здесь стандартизация открытая, и никто этого не стесняется. Это говорят нам в лицо с первых страниц, но новый мир Хаксли другой – от него не чувствуется трепета перед огромным Интегралом или страха высотных серых многоэтажек "Победа" и подвалов Минлюба. Это по-настоящему новый мир – одинаковый, стандартизированный, но светлый, добрый и прогрессивный. Вот в чем новизна Хаксли – мы боимся не жуткого Большого Брата и его длинного носа, который следует за нами везде, а того, что все слишком радужно и хорошо.
Аннотация: «О дивный новый мир» — изысканная и остроумная антиутопия о генетически программируемом «обществе потребления», в котором разворачивается трагическая история Дикаря — «Гамлета» этого мира.
2. "451 градус по Фаренгейту", Рэй Брэдбери
Жечь было удовольствием.
Аргументация: Опять же, кажется, так просто и незамысловато, всего три слова, но как хорошо! И тут сразу столько смыслов: признаюсь, при первом прочтении на секунду возникла мысль, что речь идет о людях. Ну, явно не о камине. И моя любимая догадка, которая не претендует на достоверность: "было". Как и большинство, книга написана в прошедшем времени. Но в английском прошедшее время, то есть в данном случае past simple, – время вполне себе однозначное. И "было" здесь - именно было, то есть было и прошло. Таким образом, это история от человека, который прошел через слом ценностей и переосмысление смысла жизни. Теперь жечь не представляет для него никакого удовольствия. После повторного прочтения все встает на свои места.
Аннотация: 451° по Фаренгейту — температура, при которой воспламеняется и горит бумага*. Философская антиутопия Брэдбери рисует беспросветную картину развития постиндустриального общества: это мир будущего, в котором все письменные издания безжалостно уничтожаются специальным отрядом пожарных, а хранение книг преследуется по закону, интерактивное телевидение успешно служит всеобщему оболваниванию, карательная психиатрия решительно разбирается с редкими инакомыслящими, а на охоту за неисправимыми диссидентами выходит электрический пес…
*На самом деле, это не совсем верно. Бумага горит при 450 градусах Цельсия. Один градус Цельсия - примерно 33,8 градуса Фаренгейта. То есть, по логике, книга должна была называться 844 градуса по Фаренгейту.
1. "1984", Джордж Оруэлл
Был холодный ясный апрельский день, и часы пробили тринадцать. Уткнув подбородок в грудь, чтобы спастись от злого ветра, Уинстон Смит торопливо шмыгнул за стеклянную дверь жилого дома «Победа», но все-таки впустил за собой вихрь зернистой пыли.
Аргументация: Моя любимая, наверное, самая большая книжная любовь (простите за тавтологию). Возможно поэтому я излишне предвзята, но скажу так: когда села собирать топ, изо всех сил постаралась досконально покопаться в остальных первых строках, вновь их проанализировать и найти что-то такое, чтобы они оказались гениальнее "1984". Я честно старалась: Оруэлл все же оказался на голову выше. Объясняю почему.
Обратите внимание вот на какие детали: во-первых, часы пробили тринадцать. В Англии и Америке, как мне известно, все прекрасно понимают 24-часовой формат, однако все равно пользуются 12-часовым. Использование 24-часового формата – фишка военных. Опа – страна с военным режимом. И вот еще какой абсурд: часы просто не могут пробить тринадцать! Есть даже такая английская пословица: "Если часы пробили 13, значит вы выпили на литр больше чем обычно."
А Марк Твен вообще сказал: "Тринадцатый удар часов не только ложен сам по себе, но и ставит под серьезное сомнение достоверность предыдущих двенадцати".
Ну и еще: чтение в оригинале дало мне другую небольшую деталь –слово "clocks", то есть часы, употреблено именно во множественной форме. В отличие от русского, единственная форма в английском в этом случае есть. То есть одновременно все часы, а не только часы Уинстона. Все часы в государстве пробили тринадцать. "The clocks" – заметьте.
Ну и напоследок моя додумка насчет одной маленькой детали: апрель – уже весна, не март, однако он холодный. И при этом – ясный. Как по мне, своеобразная аллегория на то пробуждение, которое началось в душе Уинстона. Как мы знаем, весна – это новое начало, пробуждение от сна.
А злой ветер здесь, как мне кажется, суровый режим, который достанет всех, как бы от него ни бежать.
Аннотация: «Война — это мир!» — грохочут они, пристыжая любовь и взращивая ненависть. «Свобода — это рабство!» — трещат они, следя за каждым с экранов. «Незнание — сила!» — трубят они, днями напролет перекраивая историю.
«Долой Старшего Брата», — пишет Уинстон, не имея смелости произнести слова вслух. Он загнан в тесные рамки Системы и начинает ощущать ее давление. Пламя его недовольства разгорается. Уинстон постепенно расправляет плечи и пытается выбраться за рамки. Он встречает любовь среди вездесущей ненависти и скрывается от неутомимых глаз в своем маленьком убежище — осколке уцелевшего прошлого, которое он, возможно, единственный еще помнит.
Но никому не спрятаться от взора Старшего Брата. И за неповиновение он наказывает жизнью, что гораздо страшней смерти.
Внеконтекстно, на прощание:
– Какое время наступает, когда часы бьют 13?
– Время менять часы.
Как вам сегодняшняя подборка?
Жду вас в своём тгк, где чаще и больше активничаю, так что не теряйте! До новых встреч💜