Что стоит оценить тем, кто находился в зоне проведения СВО на Украине …
Он пришел с войны
Угрюмый, тихий.
Чуть седой, без огонька в глазах.
И шептались люди, мол: «Он дикий».
Да: «Спаси, Господь», «Храни, Аллах».
В вечеринках боле не нуждался.
Выпить мог один, под перебор.
Лишь немногим редко улыбался.
А для остальных, увы… забор.
Стал скромнее, будто монастырский.
И над шутками уж так не хохотал.
Только, голос слыша «командирский»,
Вставал.
Он пришел с войны.
Но только телом.
А душа осталась где-то там.
Где Костлявая всех держит под прицелом.
Выменяв косу на злой наган.
Не судите парня, не жалейте.
Дайте ему времени чуть-чуть.
И теплом души его согрейте.
В этом близких и родных, пожалуй, суть.
И не спрашивайте: было ему страшно?
Убивал он? Как он выживал?
Ведь не это было ему важно.
Он в себе мальчишку потерял.
Если не найти того мальчишку,
То глаза останутся пусты.
Он в его душе жил долго слишком.
И берёг его от мира суеты.
И остался там, на поле боя.
Чтобы парень смог живым домой прийти.
Только нет внутри теперь покоя.
Мальчик в блиндаже, он взаперти.
И ему бы выбраться, вернуться.
Чтобы парень полной грудью задышал.
Он бы каждому, как прежде, улыбнулся…
«Где ты, мальчик, где ты???
Я устал…»
Автор – боец с позывным «Чечен», написано 9 июля сего года.
Нет смысла пояснять почему из многих других, посвященных участию в специальной военной операции, СВО на Украине, выбрано именно это стихотворение. Всё соответствует тому, о чем пойдет речь дальше. Учитывая значительные медицинские, социальные и материальные проблемы, которые посттравматическое стрессовое расстройство представляет как для государств, наций, так и для отдельных людей, их представителей, все лица, ухаживающие за пациентами, страдающими этим заболеванием или подвергающимися травматическому воздействию, должны знать о рисках формирования ПТСР, его диагностике и способах минимизации его последствий.
В первой части предлагаемого вниманию читателей информационно-аналитического обзора описаны нейрофизиологические и психические механизмы формирования боевого стресса, а также то, как мало внимания уделяется этому вопросу в России со стороны известного профильного ведомства, в связи с чем бюджеты осваивать ринулись и начинающие хоть как-то разбираться в этом некоммерческие волонтерские объединения, и откровенные мошенники-коммерсанты.
Проблема посттравматического стрессового расстройства (ПТСР) среди солдат и офицеров будет актуальна, пока существуют на планете Земля военные конфликты. Распространенность ПТСР среди всего населения, включая мирное, гражданское особенно высока в странах, где происходят длительные вооруженные конфликты. Боевые действия – это всегда запредельный стресс для психики и нередко он воздействует на человека сильнее, чем травмы физические, и раны эти не заживают годами. В условиях чрезмерного напряжения организма механизмы адаптивной психологической защиты человека нарушаются в любом случае. Вопрос дальнейшей терапии заключается в уровне стрессоустойчивости попавшего в экстремальные условия выживания бойца. В результате формируется ПТСР, выраженное в той или иной степени, в зависимости от первичного психосоматического статуса бойца, его психологической и физической подготовки, степени напряженности, интенсивности боевых действий и возможности получить хотя бы кратковременный отдых.
Особый момент, не способствующий развитию психологической и психотерапевтической помощи участникам СВО, страдающим ПТСР – командиры бойцов, которым положен отпуск, не заинтересованы, чтобы боевые единицы выбывали из строя, чтобы они ходили на какое-то там лечение в случае подтверждения диагноза ПТСР, уезжали в на длительное время в санатории. Хотя по идее любой толковый командир, присмотревшись к бойцу и желая его сберечь на перспективу, обязан помочь ему на какое-то, пусть короткое время, отдохнуть, выдохнуть без боев и хронического стресса вокруг. Абсолютно справедлив комментарий военного корреспондента Александра Сладкова на новость о том, что президент России Владимир Путин при встрече с многодетными семьями с День семьи, любви и верности 8 июля призвал профильные структуры наладить систему отпусков для участников спецоперации. Военкор отметил в своем телеграм-канале.
Прежнее руководство Минобороны не обращало внимания на необходимость выполнения решения Президента, касающегося предоставления отпусков (15 суток за каждые полгода пребывания в зоне СВО). Каждый командир мог “казнить или миловать” – пускать или не пускать, ”подумаешь Президент, в полку я сам себе Президент”! Мы писали об этом, напоминали руководству МО РФ.
Будем надеяться, что в скором времени в связи с тем, что глава государства уже в курсе этой пока слабо решаемой ситуации «на низах», она изменится в лучшую сторону.
При этом многие специалисты, особенно неклиницисты, без медицинского образования – чаще всего психологи, не торопятся называть ПТСР расстройством или заболеванием, поскольку такое определение неприятно потенциальным подопечным и именно из-за такой формулировки они сами крайне редко признают его наличие, заявляют о типичных для него симптомах. Поэтому в этой части нашего информационно-аналитического обзора поговорим о всей широте проявлений ПТСР и, как следствие, его как можно более ранней диагностике, невыявление которого приводит к тем проблемам для общества, которые недавно вкратце представлены автором в комментарии для федерального издания «Аргументы недели», вышедшем в свет 25 июня сего года.
Вопрос развития системы выявления ПТСР на ранних этапах его формирования необходимо ставить ребром перед Министерством обороны Российской Федерации, которое, как все мы смеем надеяться, после смены руководства озаботится не личными накоплениями и сбережениями за счет государственного бюджета, а вкладом в обороноспособность страны, что есть ни что иное как личное здоровье и благополучие каждого военнослужащего российской армии и его семьи.
Вводная часть
Патогенез, то есть механизм формирования и развития посттравматического стрессового расстройства многофакторен, включая и сугубо нейрофизиологические механизмы активации гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой системы (ГПА), иммунного ответа или даже генетического несоответствия, что подтверждают некоторые современные научные исследования коллективов из самых разных государств нашего многополярного мира. Морфологическое изменение подкорковых структур мозга также может быть теснейшим образом связано с наблюдаемыми специалистами симптомами ПТСР. Методы профилактики и лечения ПТСР варьируются от немедикаментозного психологического, психотерапевтического и духовно ориентированного вмешательства до применения достаточно «тяжелых» фармакологических препаратов. В целом, результаты соответствующих исследований трудно обобщить из-за неоднородности групп пациентов, различных по степени тяжести и длительности воздействия травмирующих их событий, выбора тех или иных диагностических критериев и диагностического инструментария. В научном мире нет и вряд ли предвидится окончательное, устраивающее все научные школы всех стран мира утверждение, какие рекомендации или методы обследования пациентов являются наилучшими для ранней диагностики и какие стратегии могут наиболее эффективно предотвратить развитие ПТСР. Это заболевание впервые вызвало озабоченность международной научной общественности во время и после военных операций Соединенных Штатов Америки во Вьетнаме, в Афганистане и объединенной коалиции их военного контингента в Ираке. Наши ученые приступили к изучению этой проблематики также, начиная с «афганской» и далее во время и после двух «чеченских» войн. Таким образом на сегодняшний день мы имеем большое количество научных исследований, которые сообщают о существенном прогрессе в изучении этого вопроса. Однако, как лежащий в основе его формирования механизм, так и конкретно определенный терапевтический процесс, стандарты и протоколы лечения лиц, страдающих ПТСР, с последующей их длительной реабилитацией, восстановление остаются неясными. У каждой научной школы в том или ином государстве они свои и единообразия здесь никакого на сегодня нет.
Специалистами в общем-то достаточно давно названы определенные «сигналы», на которые необходимо обратить пристальное внимание, в том числе родственникам и близким вернувшихся с фронта бойцов – признаки, симптомы, подтверждающие наличие ПТСР.
Во-первых, пугающие воспоминания как повторное переживание травмирующего опыта. К примеру, бойцы часто жалуются, что громкие звуки, допустим, фейерверков, вгоняют их в панику, пробуждая в сознании картины пережитого. Во-вторых, у человека может теряться интерес ко многому, что было так важно ранее. У меня был пациент, у которого есть маленькая любимая дочь, но общения с ней он избегал долгое время после возвращения. Еще один момент – декомпенсация в виде пессимистичного настроя, тревожности, снижения способности радоваться и вообще испытывать положительные эмоции. Как следствие может формироваться зависимость к алкоголю или наркотикам, как попытка справиться с напряжением.
– делятся своим уже немалым опытом работающие с такими сложными пациентами, с нашими бойцами врачи-психотерапевты и психологи.
В качестве еще одного признака, на который стоит обратить особое внимание родным и близким ветерана или участника боевых действий, как и ему самому – это то, что нередко на передний план здесь выступает отсутствие какого-либо желания говорить о том, что происходило там, «за ленточкой». Психика комбатанта пытается защититься, закрыться от всего, что может вызвать тяжелые воспоминания о боестолкновениях, гибели и тяжелых ранениях товарищей, автоматически включается психологический механизм вытеснения этих образов, воспоминаний и говорить о своих чувствах: утраты, вины, безсилия помочь погибшим или раненым друзьям нет никаких сил и желания ни с родными, ни с близкими, ни с врачами, ни с психологами, ни с кем бы то ни было.
Те, кто пережил тяжелое потрясение, в силу эмоциональной лабильности становятся более чувствительны к поступкам и словам окружающих. Объясню: представьте, мы с вами живем обычной жизнью, а человек, который был в зоне спецоперации и видел там ужасные вещи, потом возвращается обратно и видит, что жизнь здесь продолжается в обычном русле, то есть ничего не поменялось. У него создается впечатление, что он там спасал мир, а в это время мы здесь занимались чем-то мелким, незначительным.
– уточняют специалисты этиологию, причину порой нам непонятного поведения возвращающихся с фронта бойцов. Такая неравнозначность в их понимании может провоцировать вынужденную агрессию, с которой нужно работать, объяснять, что каждый человек «хорош на своем месте», отмечают они. При этом указывая, что этого состояния не нужно бояться – с ним необходимо работать совместно с опытным профессионалом.
Страдающий ПТСР человек может либо сидеть, часами замерев и всматриваясь в одну точку, или, наоборот, бурно выражать свои эмоции, искать виновных в своем состоянии, а может и что-то требовать от своего окружения для его облегчения. У всех без исключения лиц, переживших посттравматический синдром, наблюдаются нарушения сна. Человек или не спит вообще, или постоянно просыпается от кошмаров, кричит по ночам. Характерно частое потребление воды и, следовательно, походы в уборную. Отмечается повышенная потливость, начинают сохнуть губы, что вполне объяснимо – в организме за счет этого нарушается водно-электролитный обмен. Что тоже является показателем степени тяжести травмы. В запущенных случаях может появиться немотивированная мимика, быстро исчезающие гримасы, мелкие тики и спазмы на лице. Начинают отмечаться непроизвольные движения конечностей, такие как подергивание плечами, «гуляющие» колени. Есть еще один характерный признак – человек вас не слышит. Не потому что у него проблемы со слухом, а потому что он находится в постоянном погруженном в себя состоянии, в свои мысли. Это называется аутистические черты. При этом сам он может бесконтрольно общаться с вами на повышенных тонах. Не как проявление некой агрессии, а просто даже рядовые бытовые просьбы, такие как «подай ложку», «налей воды» произносить не спокойно, а громко, требовательно.
На современном этапе ведения войн у этого расстройства, с чем согласятся специалисты, работающие сегодня с ветеранами и участниками СВО на Украине, отсутствует какой-либо четко описанный, определенный официальными международными и национальными классификаторами, набор симптомов. Чаще всего в глаза бросается немотивированная резко повышенная тревожность, которая без вмешательства извне не проходит, нарушения продолжительности сна, времени, частоты засыпания и пробуждения, навязчивые мысли, чувство вины оставшегося в живых воина. Типичный пример, когда он пережил минометный или артиллерийский обстрел, либо «прилет» дрона-камикадзе, в котором погибли или получили тяжелые увечья его товарищи, и винит себя в том, что он выжил и не так пострадал как они. В мирной жизни помимо описанных выше симптомов, когда бойцы не находят должного уровня контакта или ожидаемого уровня радости, удовольствия. Есть воины, которые обращаются не с полноценным расстройством, а с отдельными фобическими, либо с тревожными расстройствами, с проблемами адаптации в социуме. Хотя теперь все это тоже включено в симптомокомплекс посттравматического стрессового расстройства. Давайте попытаемся разобраться о каким симптомах речь, а после – какие диагностические инструменты нам здесь пригодятся. Начнем с описанной в научных изданиях практикующими специалистами симптоматики.
Продолжение следует ...
Автор: Николай Каклюгин
Врач-психотерапевт, Зависимое поведение
Получить консультацию автора на сайте психологов b17.ru