Есть мнение, что в будущем (если оно вдруг будет) эволюция позвоночных может пойти по пути создания не скоростных, а максимально выносливых хищников, – таких, как человек, хотя бы. Это мнение было высказано комментатором в контексте одной из предыдущих публикаций, где говорилось, что в четвертичном периоде – 2-3 миллиона лет назад – преобладающим направлением эволюционных изменений стало усложнение поведения. Потому что, в остальных отношениях млекопитающее уже трудно сделать лучше, чем есть.
Это, кстати, касается и скорости. Скорость, которую может развивать гепард, неизвестна точно, и постоянно уточняется – в сторону уменьшения. Ныне она, кажется, достигла уже 90 километров в час. Что сохраняет за ним первенство, – но только среди диких, «природных» животных. Борзые собаки, конечно, быстрее, – хотя с их максимальной скоростью та же самая ерунда. Результат сильно зависит от расстояния, время преодоления которого рассчитывается. Это всегда маленькое расстояние, и чем оно меньше, тем выше получается скорость… По сути, пытаясь определить максимальное значение, высчитывается, сколько километров в час животное может развить в отчаянном рывке. Который редко предпринимается.
О чём речь? Быстроходность наземных млекопитающих уже достигла потолка. Во-первых, потому что 90 километров в час – предел, возле которого бег для животного среднего размера становится предприятием опасным за пределами разумного. Реальные угодья – не беговая дорожка. И, не заметив препятствия, оно лёгким испугом не отделается. Вообще же, потолок, скорее находится на уровне 60-70 километров в час.
Во-вторых, быстрее бегать и не надо. Потому что, «во-первых». Пытаясь уйти от погони на скорости выше 60 километров в час, жертва скорее рискует погибнуть переломав ноги, чем в зубах хищника. Ну и хищнику – уже тоже страшно.
Это, именно, к вопросу, почему появление гиперскоростных хищников маловероятно. Но почему маловероятно появление животных более выносливых? Ведь успех погони определяется способностью бежать долго…
Потому что, нет. Не определяется. Для кого, собственно? Атакующей стороной в состязании парадоксальным образом являются жертвы. А какая выгода антилопе от способности бежать долго, если скорость льва выше и он догонит её быстро? Скорость, таким образом, оказывается ключевой для выживания характеристикой, – без неё выносливость бесполезна. Хищник не будет «приближаться из бесконечности». Он атакует из засады, – с минимальной дистанции. Причём, речь о максимальной скорости, – на форсаже. И о приёмистости, – максимальном ускорении. Последнему служат, как когти хищников, так и копыта, обеспечивающие хорошее сцепление с грунтом.
...Выносливость же, таким образом, прокачивается по остаточному принципу. А в большинстве случаев – вообще никак. Она не нужна. Сцену охоты львов всегда показывают в мучительном слоу-мо, чтобы растянуть удовольствие хотя бы на секунды. И там, кстати, видно, почему львы своей скоростью вполне довольны, – «как у гепарда» им не нужно. Одна львица вспугивает стадо антилоп, преследует их вдогон, – и быстро отстаёт. Но другие-то, заранее выйдя на исходные позиции, прут наперерез, – под прямым углом к курсу стада. Им не требуется скорость выше, чем у жертв. Успех атаки определяется манёврами на финальной фазе.
В саванне – вообще в угодьях с высокой продуктивностью, – промахнувшийся хищник сразу прекращает атаку, начиная планировать следующую операцию. Гоняться за добычей, значит, потратить много времени и энергии. С учётом же того, что проваливается большинство атак, – такие расходы не окупятся. Не получится, – даже при всём желании, – поиграть в догонялки и в лесу, где видимость ограничена в среднем 30 метрами. Если атака провалена и визуальный контакт потерян, добычу придётся искать по следу (ею мастерски запутанному), а тут или бегать, или искать.
О чём речь? Во-первых, о том, что выдающаяся выносливость человека, ради которой пришлось отказаться от замедляющей отвод тепла шерсти, – не такое уж великое достижение. Нужное, как условие сапиенизации, – без этой фичи человек не был бы способен к тому, что мы называем «физическим трудом», – обезьянам такое не по силам. Но – вынужденное. Прокачивание скорости бега даёт куда больше выгод, однако, для австралопитеков этот путь был закрыт. На двух ногах и с вертикальным положением тела бессмысленно пытаться состязаться в скорости бега с теми, у кого ног четыре, а грудная клетка расположена горизонтально. Приходилось идти сложным и затратным путём, – брать добычу измором.
Во-вторых же, выносливость у человека также не вполне обычная. Как правило, у степных, у некоторых лесных на севере, – а особенно у морских, – животных, вынужденных покрывать большие расстояния в поисках пищи, чрезвычайно развита выносливость «крейсерская». То есть, способность двигаться долго, в разной степени (от физического строения зависит) быстро, но всегда в экономичном режиме. При котором выделение тепла в организме уравновешивается его отводом – без траты воды на испарительный механизм, – а на сердечно-сосудистую систему, снабжающую мышцы кислородом, не оказывается обременительной нагрузки…
У человека с выносливостью такого рода тоже всё в порядке. Только крейсерская скорость слишком низка, чтобы экономичный режим был применим в обороне или нападении. Чтобы взять кого-то хоть бы и измором, человеку приходится именно бежать, стойко преодолевая издержки эксплуатации организма «на форсаже», – перегрев, как следствие, обезвоживание, трата массы калорий, кислородное голодание клеток, накопление в мышечных волокнах токсичных продуктов распада, которые не успевают выводиться… В природе никому кроме нас всё это просто даром не нужно. Как правило, боевой режим включается, максимум, на минуту.
Как исключение же, – а такие исключения единичны, – животные пускаются на хитрости, до которых предки человека не додумались. Взять, хотя бы «резервный» анаэробный метаболизм лошади, помогающий переносить перегрузки. Но это уже отдельный вопрос.