— Надькь! Надькя!!!— визгливо кричала престарелая тётка Фрося, высунув голову над калиткой и стуча батогом по железному столбику — Лёнька твой опять пьяный у забоки спит!
Надежда, внушительных размеров женщина ростом под два метра и весом не меньше центнера, с трудом разогнула спину и повернула голову.
— Пущай спит. Выспится, человеком будет.
— Так ить не лето, — снова взвигнула тётка мужа — морозец обещают в ночь. Захворать могёт. А ну как помрёт, чаво делать без мужика будешь?
— Чего чего, — проворчала себе под нос женщина — жить буду. Спокойно.
Потом посмотрела, вздохнув, на грядку с неубранной морковью, отряхнула руки и широким шагом направилась со двора. Тётка Фрося еле успела отскочить от резко распахнувшейся калитки и засеменила вслед за Надеждой, едва поспевая.
— Надькь, а Надькь, — верещала, тяжело дыша на бегу — ты уж его шибко то не бей, Лёньку то. А то у тебя рука тяжёлая, пришибёшь ненароком. Он ить хороший мужик то, коли б не пил ещё. А ты сама виновата, да. Дитёв не нарожала, вот он и запил.
Надежда остановилась так резко, что Фрося с разбега уткнулась лицом ей в спину.
— Я? — женщина обернулась и упёрла руки в бока — Я виновата?
Ефросинья даже попятилась под её тяжёлым взглядом. Правда уже через секунду выражение лица Нади смягчилось, стало грустным и она продолжила путь к забоке.
Да, детей у них с мужем не было, хоть и прожили вместе пятнадцать лет. Только не от того её Лёнька запил, что отцом так и не стал. Просто наследственность у него такая. Но не объяснять же это тётке, к тому же она и сама всё знает. И то, что не она, Надя виновата, что детей нет, тоже знает. Не забыла поди, как в молодости, будучи тяжёлой, тащила Надежда на себе до дома своего пьяного свёкра, как и Лёньку сейчас почитай каждую неделю таскает. Тогда и потеряла ребёночка, а больше бог не дал. Молодая была, глупая. Думала, раз здоровая, так всё, как с гуся вода. А оно вон как вышло, по-другому. А свёкор всё одно так и замёрз потом насмерть по пьяни.
Лёнька не сразу сильно пить начал, так, выпивал понемногу время от времени. Долго держался, лет десять, потомства ждал. А потом всё одно в разнос пошёл. Говорила же ей маманя: подумай, яблоко от яблони далеко не падает. Но больно уж замуж хотелось, семью, детей. А желающих взять в жены такую "баржу", как Надя, особо не наблюдалось. Один Лёнька и водил вокруг неё "хороводы".
— Надькь, а Надькь. — ненадолго хватило молчания Ефросиньи — Ты пошто мужа к Аглае не сведёшь? Она сколь мужиков от этого дела полечила, ууу.
— Водила я.— на ходу ответила Надежда.
— И чё?— тётка никак не унималась.
— И то. — женщина снова остановилась и, морщась, посмотрела на Фросю — Аглая сказала, сам хотеть должен, а Лёнька не хочет.
Тем временем и речка показалась. Надежда остановилась, оглядывая окрестности, мужа нигде не было. Подоспела Ефросинья.
— Ой батюшки, а хде? Хде Лёнька то? Потонул небось сердешный, вот горе то.
— Да не блажи ты. — Надя наконец разглядела спящего под кустом суженного — Вон он, твой племянничек, в тенёчек отполз.
Она спустилась с пригорка, вытянула за ноги из-под куста облепихи тщедушного спящего мужичонку и одним махом закинула его себе на загривок. Тот заматерился, не открывая глаз, Надежда сдвинула брови, но продолжила молча тащить беспокойную поклажу.
— Нааадькь, так не будешь бить то? — уже в поселке, изо всех сил пытаясь не отстать, задала вопрос Ефросинья.
— Не буду. — буркнула женщина.
Убедившись, что жена племянника в хорошем расположении духа, тётка Фрося свернула к своему дому. За Лёньку она теперь была спокойна.
Утром Надежда не смогла подняться с кровати. Спину скрутило так, что не то, что встать, вздохнуть было невыносимо больно. Ещё не до конца протрезвевший Лёнька бегал вокруг жены, пытаясь угодить и без конца предлагая то водички, то за фельдшером сбегать. Успокоился только, когда Надя выругалась как следует и отправила его убирать морковь.
Оклемалась Надежда только через три дня. Ну как оклемалась, подниматься стала, ходить, но спина всё одно болела. К тому же шибко тянуло низ живота и мутило так, что на еду смотреть не могла. Лёнька целую неделю места себе не находил, так переживал, что в субботу даже не напился.
А в понедельник выпросил у бригадира мотоцикл, да повез свою Надьку в райцентр, в больницу. Всю дорогу со страхом поглядывал на жену, которая то охала, то зажмуривала с силой глаза, трясясь в коляске. В больнице еле довёл, взяв под руку, до кабинета врача, то и дело уговаривая опереться о его плечо. Но Надя только усмехалась и продолжала медленно передвигать ноги, держась за стенку. А когда в кабинет, куда вошла Надежда, вбежала медсестра с каталкой, у Лёньки чуть сердце не остановилось.
Надежду вывезли на этой самой каталке и повезли куда-то, мужчина обмер и понёсся следом.
— Надюш, Надюш, — лепетал испуганно — ты это, не помирай. Не помирай, ладно? Как я без тебя то? Я ж тоже сразу того. Помру ведь без тебя то.
— Тапки привези. — как-то странно улыбаясь, сказала Надежда — И халат. Боюсь, на мою фигуру тут не подберут.
Лёнька так и стоял, растерянно глядя вслед увозившей жену каталке, пока его не окликнули.
— Вы Семёнов?
— Я. — он оглянулся и с испугом посмотрел на мужчину в белом халате.
— Пройдёмте в кабинет.
Лёнька ждал приговора. Сердце то сжималось, так что перехватывало дыхание, то падало куда-то в желудок.
— Вашу жену мы оставляем в стационаре на два месяца. — будто издалека услышал голос врача — До самых родов.
— До чьих родов? — переспросил на автомате.
— До моих. — рассмеялся доктор, глядя на Лёнькино вытянувшееся лицо.
* * *
— Наааадяяя! Надюшааа! — доходно́й, небольшого роста, мужчина, чисто выбритый и в свежей рубашке, до хрипоты кричал под окнами районного родильного дома, пока не увидел женскую фигуру с маленьким свёртком в руках.
— Надь, кто?
— Девочка. — скорее разобрал по губам, чем услышал и расплылся в улыбке.
— Это хорошо. — не переставая улыбаться, закивал Леонид — Надь, а я это, к Аглае сходил.
— Что?! — Надя улыбнулась, и прильнула ухом к стеклу.
— К Аг- ла - е! — громче и по слогам повторил мужчина — Больше ни капли!
Надежда, продолжая улыбаться, приподняла и опустила плечи.
— Не пью! — Леонид для убедительности ткнул пальцем себе в шею, потом отрицательно помотал головой и помахал перед лицом руками — Совсем нисколько!
Кажется поняла, заулыбалась ещё шире.
— Приданое купил!?
Это Леонид разобрал сразу и закивал головой.
— А коляску?! Купил коляску?! — Надя изобразила, как катит коляску.
На лице мужчины появилось секундное беспокойство, которое тут же сменилось улыбкой.
— Да да! Ладно, Надюш, я побежал. У меня ещё дела.
И понёсся, не чуя ног, будто крылья выросли. Коляску нужно купить самую красивую. Шутка ли, в сорок пять впервые отцом стать. А спиртного он теперь в рот не возьмёт, завязал накрепко.