...Вы любите баню? Я хочу спросить... И да простит нам Виссарион Григорьевич*, но... любите ли вы баню, как я люблю её, то есть всеми чувствами, всеми желаниями, всеми тканями и органами тела вашего жадного и страстного до обновления и возрождения?
Является ли она постоянным очистителем ваших сил, ваших чувств, способным во всякое время, при любых обстоятельствах исцелить их и обновить их?
Ну, и что же такое, спросите вы, баня? А баня – это храм, да, это правда, подлинный и, уж точно – единственный храм тела, при входе в который вы мгновенно забываете, отделяетесь от житейских отношений и их недоразумений!..
Вы здесь не живёте своими переживаниями, не страдаете своими скорбями, не трепещете за свою опасность – вы расслабляетесь, вы блаженствуете. Здесь ваше усталое "я" исчезает, растворяется и испаряется подобно той воде, которую вы плещете на каменку...
Возможно ли описать все очарование бани, всю её магическую силу?.
Если вас мучают мысли о трудных и нудных подвигах вашей жизни и о слабости и конечности ваших сил – здесь вы их забудете.
Если когда-нибудь ваше тело жаждало любви и возрождения – в бане это жажда будет утолена. Если когда-нибудь ваши силы покидают вас – в бане они появятся у вас вновь.
Ступайте, ступайте в баню! Небо в алмазах, вы, может быть и не увидите, но – да простит нас и Антон Павлович* – вы отдохнёте, вы отдохнёте!..
Баня – это искусство, истинное искусство обновления, оздоровления, исцеления, восстановления, возрождения из пепла, и между прочим, омоложения. И если вы не понимаете этого искусства – не идите в баню! Ибо нечего портить праздник понимающим.
**(Белинский и Чехов)
И да будут благословенны те, кто придумал баню! (Это уже от нас)
Это было счастье: Наталья ходила в баню по четвергам! – Женя была счастлива, что у неё с Натальей было какое-то – и какое! – соединяющее их любимое занятие – не занятие – увлечение! – не увлечение – чувство! – причем любили и ценили они его одинаково. Хотя, наверное, Женя всё же несколько иначе.
Вечер пятницы и остальные выходные Натальи законно принадлежали семье, а вечер четверга – такой «мамин день». Женя, во всех городах, узнававшая в первый же день, а где здесь поблизости баня и – даже если не поблизости – посещавшая её еженедельно при любых своих доходах, присоединилась к подруге сразу.
В бане они находились вместе с раздеться, высохнуть, одеться, попить чай, часа четыре-пять. Времени поговорить даже с перерывами на попариться и отдышаться было полно. Тему «слишком сек суальная, чтобы быть духовной» Наталья поднимала вновь и вновь.
- Всё-таки я не понимаю, ну, была бы ты не такая темпераментная... Как ты так живешь? Столько лет?
- А ты думаешь, рели гиозные деятели имели слабое либидо? Думаю, у Саванароллы оно зашкаливало. Как и у Жанны Д,Арк.
- Она разве рели гиозный деятель? Она же воевала, страну спасала.
- Но это по сути религиозная идея была: «Дева спасёт Францию». И она не сама её себе придумала. Там народ ждал прям как Мессию. ...Если честно, то тяжело, - ответила Женя на вопрос. – Сейчас – тяжело, - призналась она. - Но не всё это время. Хотя сейчас мне кажется, что целую вечность...
- Может, ты раньше старалась не замечать, что тяжело? А теперь тебе тяжело за всё это время?
- Да сейчас как не старайся – не заметить невозможно. А раньше нет, я не страдала. Тело, может и страдало... - со смутным сомнением припоминала Женя свои весенние волнения, - но я – нет.
...Друзья сестры Альки – молодая семья – решили, что действительно, неплохо бы иметь домик в деревне. И стали его строить.
И начали они – неправильно. Правильно – с бани. Друзья же решили, что пока лето – хватит душа на улице. А к осени успеют сделать душ в доме, или построят баню, или, если ничего не успеют – уедут в город. Строились друзья в деревне недалеко от города, но далековато от уже ставшей родной деревни Жени и Али. Но Жене – гостившей у них вместе с Алькой – душа не хватало, а осень была далеко.
Зато наступила суббота – традиционный банный день, и хотя летом это правило не очень соблюдается, и баню – те, у кого она есть – могут топить и каждый день, и через день – но всё же есть надежда большая, что субботу не пропустит никто.
Женя придумала довольно наглую идею: а вдруг кто-нибудь – в незнакомой деревне! – пригласит её к себе в баню? Ну, хотя бы еле знакомые сестриных друзей. Ну, а что? Вот в их бане несколько лет уж парились их соседи вместе со всеми, кого у них заставал банный день.
У еле знакомых бани сегодня не оказалось, – они тоже были неправильные горожане – и Женя шла по улице в магазин и обратно – в мечтах о ней.
С ней – с Женей, поздоровались
- Ну, в деревне все, вообще-то здороваются, если ты не в курсе, – уточнила она Наталье,
– двое молодых мужчин. Она замедлила шаг – быстро оценив ситуацию. Ребята – с небольшим городским налетом, хорошие добрые парни, похоже, отсюда из родных мест переехавшие в город, и приехавшие сейчас на выходные домой, – а значит, у них точно будет баня.
Ребята оживлённо отреагировали на её ответное приветствие и готовность с ними пообщаться написанном на её лице.
- А что вы делаете сегодня вечером?
- Да, вот, суббота, хочу в баню, а я тут в гостях – у хозяев бани нет, - ничтоже сумняшеся, сказала Женя всё как есть, чего тянуть кота за хвост?
- А приходите к нам?
- Да? - для приличия удивилась Женя. - Ну, как-то неудобно, - для приличия сомневалась Женя.
- Да, нет, чего неудобного? Мы вот сейчас как раз будем топить.
- Ну, что же я пойду в баню к незнакомым людям...
- А давайте познакомимся.
Познакомились.
- У нас – только родители помоются, а после – мы. И все. Приходите.
- А родители что скажут?
- Ну, что им бани жалко? Для хорошего человека ничего не жалко.
В общем, она не стала больше ломать комедию, и они договорились на через 3 часа. То есть в 10 вечера.
Когда она пришла, уже стемнело. Баня была с крыльцом и по обе его стороны сидело 5 молодых людей. Она даже было не поняла, куда это она идет. Ей грубовато-вежливо сказали, проходите, хозяин в бане. Она зашла в предбанник, стала ждать. Из самой бани выглянул один из ее новых знакомых и предложил заходить.
- Как это? Зачем? Выйдите, я зайду, - Женя упорно говорила «вы».
Парень тоже был вежливый, но уговаривал париться вместе. Они на «вы» пререкались какое-то время. Он ушел париться. Потом вышел с полотенцем на чреслах. И стал предлагать придти её попарить.
- Ты чего боишься? Се кса, что ли? Я тебя трогать не буду. Я что, дурак, что ли? Там 120 градусов, сердце и так выпрыгивает. Я себе враг, что ли, в бане тра...аться?
«Аргумент», - подумала Женя, и тем более не стала бояться.
- А тогда тем более непонятно – зачем?
- Просто попарю.
- Голышом?
- Ну, просто – так, посмотреть.
- Не, не надо. Так можно досмотреться – и про 120 градусов забыть. Ну, ладно, я тогда – домой, придётся без бани как-то... - Женя давила на жалость и совесть.
- Да, ладно, парься одна.
Она зашла в баню.
- Да не закрывайся ты. Ну, ты смешная. Уж если я решу – я эту дверь одной рукой выдерну, не то, что этот крючок. Я тебе веник принесу.
Женя посмотрела на крючок – парня она и так видела во всей красе (почти) – ну, да, крючок был явно не соперник.
Она подождала веник. И стала мыться-париться...
- И все? Так ничего и не было?
- А ты чего ждала?
- Да-а... - смеясь и недоуменно мотая головой, сказала Наталья. – Нет, ну, я верю... Если бы кто другой рассказал, я бы ни за что не поверила... Тебе – верю, - в её удивлении как-то смешивалось и одобрение и сожаление. Второго было больше.
Женя же смеялась над тем, что этот поход в баню мало чем отличался от весенней поездки. Только этой баней сама Женя была однозначно и вполне довольна, не страдала ничуть.
Предыдущие главы:
- Ну, ты понимаешь, у меня, однако, прогресс – я теперь хотя бы жалею.
- Ну, вот с этим весенним попутчиком – ты пожалела все-таки?
- Вот, я и говорю – тело мне уже жалко. Но о том, что ничего не было – нет, не жалею.
Наталья пожала плечами. Чужая душа – потёмки. Особенно – светлая, - было написано на её лице.
Дорогие друзья, благодарю вас, что дочитали. Буду очень благодарна вашей подписке и лайку: они весьма помогут развитию канала.