Обзор немецких медиа
🗞(+)Die Welt в статье «Зелёные» и интересы высших кругов немецкого общества» рассказывают, что более половины граждан, особенно в восточной Германии, считают, что «зелёные» представляют интересы высшего класса. Почему возникает это ложное подозрение в отношении партии и где кроется настоящая проблема. Уровень упоротости: сверхадекватный 🔵
Являются ли «Зелёные», как и все другие партии, новой партией жирных котов? Согласно опросу «Барометр тенденций», проведённому RTL/ntv в начале июля, большинство жителей Германии считают именно так. По данным опроса, 54% респондентов считают, что партия проводит политику в интересах высшего класса с высоким уровнем дохода и образования.
Метафора «партии больших шишек» кажется уместной, поскольку результат опроса объясняется особенно высоким уровнем скептицизма по отношению к «зелёным» среди восточных немцев. Среди них 72% заявили, что современные «зелёные» - это партия высшего класса. Хорошо известно, что такой высший класс существовал и в ГДР, а его представителей население называло бонзами, наполовину пренебрежительно, наполовину уничижительно.
В связи с этим возникает вопрос, какое отношение непопулярность «зелёных» в Восточной Германии имеет к истории ГДР и её влиянию на индивидуальное сознание. Есть и другая сложность. Охватывая как экономические, так и образовательные социологические аспекты, разговоры о высшем классе предполагают, что экономическое, политическое и интеллектуальное влияние обязательно взаимосвязаны и взаимодополняемы. Однако в Германии так никогда не было, а сегодня это ещё менее верно, чем раньше.
Не случайно Bildungsbürgertum - это специфически немецкая социально-историческая категория, описывающая диссонанс между экономической и культурной значимостью, с одной стороны, и политической властью - с другой. В политическом плане этот образованный средний класс всегда был в значительной степени лишён влияния. Он характеризовался иллюзорной насыщенностью и был обеспечен как культурным, так и экономическим капиталом. Но с конца XIX века, когда его материальная основа начала разрушаться, для поддержания уровня жизни ему пришлось полагаться на имеющиеся наследства и имущество.
Такая неустойчивость усиливала образовательный фетишизм этого класса, а не способствовала реалистичной оценке собственного экономического положения, что, в частности, выражалось в идеологическом возвеличивании гуманитарных наук и их выпускников, уникальном в международном масштабе. В конце 1920-х годов социолог Карл Мангейм ввёл термин «свободно плавающая интеллигенция» для обозначения среды, характерной для Веймарской республики, которая возникла в результате кризиса образованных средних классов и в которой объединились носители высшего образования (часто безработные уже тогда), частные учёные, богатые, но профессионально неамбициозные буржуазные сынки и люмпен-интеллектуалы.
Он имел в виду не только особые возможности, которые открывались перед представителями этого класса благодаря социальной и интеллектуальной независимости, обусловленной их неуверенным экономическим положением, но и связанную с этим опасность: почувствовать себя интеллектуальным авангардом, который осуждал всякий здравый смысл и буржуазную нормальность как душную и хотел навязать свои моральные взгляды большинству населения, которое считалось отсталым.
Сорок лет спустя, реагируя на провал значительной части этой интеллигенции перед лицом национал-социализма, социолог Арнхельм Нойзюс, учившийся в Марбурге у ученика Макса Хоркхаймера Хайнца Мауса и оппонента Хоркхаймера Вольфганга Абендрота, вновь обратился к концепции свободно плавающей интеллигенции в своей диссертации. Он хотел использовать её для анализа набирающих силу новых социальных движений, которые ссылались на Герберта Маркузе и Эрнста Блоха, чтобы оживить «утопическое сознание». Предположительно, нужен был исследователь, который был обучен мышлению «новых левых», а также их наиболее ярым критикам, чтобы понять, в какой степени движение, из которого вышли «зелёные», с его смесью прекарности, идеализма и политико-революционных претензий на лидерство, представляет собой наследие свободно плавающей интеллигенции, признанной Мангеймом в её двусмысленности.
Сегодняшние «зелёные» отличаются от ранних тем, что элемент спонтанности и открытости опыту, который резонировал в обращении к утопическому сознанию, по крайней мере в плане стремлений, в их случае был полностью уничтожен. На смену экологии, которая раньше была в центре внимания, пришли кибернетические модели климатической политики, для которых граждане, которые раньше претендовали на близость к низовой демократии, могут рассматриваться лишь как потенциальные разрушительные факторы.
Против безумного спонтанизма, с которым в 1970-е годы вопреки всем историческим предпосылкам была придумана утопия, возобладала потребность доминировать над людьми, которую многие «зелёные», будучи бывшими маоистами, осознали с рождения. «Климатические цели», «зеленое сокращение», «деградация» и «углеродная нейтральность», как и «нулевой ковид» до них, являются технократически-тоталитарными концепциями для ликвидированной утопии, которая была лишена любого элемента несоизмеримости и сопротивления и от которой осталась только претензия на человеческое счастье.
В результате свободно плавающая интеллигенция превратилась в интеллигенцию-брошенную элиту: так сказать, высший класс без основы, который подрывает условия возможности своего самовоспроизводства во имя своей моральной претензии на абсолютность. Поэтому верно, что новые «зелёные» издеваются над низшим классом и сокращающимся средним классом: экологический след можно оставить только при наличии достаточного дохода, сбалансированное питание стоит дорого, вы должны быть в состоянии позволить себе надвигающиеся цены на энергию и другие товары, а фантазийные местоимения и третий род - это действительно забава людей, не научившихся ничему разумному.
В то же время, однако, новая «зелёная» политика направлена как против «верхушки», то есть остатков среднего класса, которые до поры до времени будут обеспечивать видимое сохранение буржуазных минимальных стандартов в сфере услуг, инфраструктуры и повседневной культуры в течение нескольких лет, так и против остатков буржуазной интеллектуальности в университетах и в сфере культуры - то есть в той же степени против высшего класса.
В этом смысле сегодняшняя «зелёная» политика борется не с каким-то отдельным социальным классом в интересах другого, а со всем буржуазным обществом и его внутренне противоречивыми условиями воспроизводства. Именно поэтому, помимо «переломного момента», ведущей метафорой последних лет стала столь же расхожая «война» (против вируса, против изменения климата), наиболее эффективным синтезом которой на сегодняшний день является «борьба с правыми».
Кто такие правые, по меньшей мере, так же неясно, как и вопрос о том, кто такая свободно плавающая элита: это пустое, но именно поэтому полезное определение врага, которое может затронуть любого, может быть применено к любому и необходимо для выживания всех тех, для кого галлюцинаторное принятие желаемого за действительное полностью заменило восприятие социальной реальности.
Автор: Магнус Клауэ. Перевёл: «Мекленбургский Петербуржец».
@Mecklenburger_Petersburger
P. S. от «Мекленбургского Петербуржца»: даже в информационных помойках можно порой найти настоящие шедевры 😀 Полагаю, будут интересны комментарии немецких читателей к данной статье?