С середины 80-ых годов мы жили в Молдавии. До 90-го года на нашей улице все национальности жили одной семьёй. Праздники отмечали вместе, в гости ходили без приглашения. Самыми закадычными друзьями у нас считались Василий Иванович – русский и Пётр Ионыч – молдаван. А история их была такова.
Василий и Петро в послевоенные годы служили вместе в армии на Украине. За время службы подружились. У Василия родителей не было, родственников тоже. И Пётр после дембеля пригласил друга в гости, в Молдавию в своё село. На весёлой молдавской свадьбе Василий познакомился с молодыми ребятами и девушками, общаться с которыми помогала украинка Нина. После свадьбы новые друзья дружно уговаривали Василия остаться жить у них в республике. Тёплый климат, изобилие фруктов, а главное, весёлый и гостеприимный народ понравились молодому русскому парню.
Вскоре Василий женился на Нине, а чего тянуть!.. После свадьбы молодые уехали жить в город. Пётр остался жить в родном селе. Нина с Василием вместе трудились на одном заводе и заочно учились. Василия как хорошего специалиста быстро заметили на работе, и он пошёл по партийной линии. После окончания института назначили начальником цеха, выбрали в завком. В то время особенно в Молдавии быть русским партийным начальником – это всё равно что сегодняшний успешный чиновник! А начальников молдаване всегда очень уважали, особенно русских!
Петр учиться не стремился, считал и так сойдёт. Он строил каменный трёхэтажный дом и работал в колхозе.
Несмотря на разность положения, друзья друг друга не забывали. Встречались на больших праздниках, и просто без всякого повода. Пётр очень гордился и хвастался перед сельчанами своим русским другом, большим начальником! А когда друзья окрестили своих детей, стали кумовьями, то уже считались родственниками в Молдавии.
Годы шли, дети выросли, выучились. Сыновья Петра после учёбы остались жить в Кишинёв. А вскоре и Пётр с женой переехал в город. Дети Петра купили отцу небольшой домик на нашей улице. С тех пор закадычные друзья стали соседями. Теперь они виделись каждый день и после просмотра телевизора горячо обсуждали Горбачёвскую перестройку. Сильно переживали за вырубку винограда, который всегда был главной гордостью республики.
Тут открылись границы, и бывшие «наши» соотечественники со всех сторон хлынули в гости к своим родственникам. Старая жизнь трещала по швам, а новая была ещё никому не известна. Вскоре начались открытые разоблачения прежних руководителей партии и страны: Ленина, Сталина, Брежнева, а вскоре и самой партии!
Друзья вместе переваривали страшные открывшиеся подробности. Сколько бы ещё продолжалась их бескорыстная дружба неизвестно, но тут… развалился нерушимый Союз! Все «младшие братья» закричали в один голос о своей независимости. С высоких трибун впервые заговорили о том, о чём раньше и не помышляли. Оказалось, что больше всех пострадали от старой жизни … «процветающие раньше республики»! А дальше больше. Василий, видя такую несправедливость, спрашивал закадычного друга:
- Петро, ты, что-нибудь понимаешь, что вообще происходит вокруг? Они, что все ох…?
Пётр сначала молчал, только пожимал плечами. Но скоро стал приводить свои аргументы. Дескать, русские заняли все посты в республике, а потому из-за них все молдаване оказались в загоне. Ну, то есть в рабстве! Это, конечно, были не его слова, но он их подтверждал. Теперь возмущался один Василий. Он и подумать не мог, что его лучший друг будет когда-нибудь так рассуждать.
Сыновья Петра активно поддерживали все националистические перемены в республике. Участвовали во всех демонстрациях и митингах за новую суверенную власть, вскоре и сами заняли место возле той власти. Отец, естественно, был на стороне своих сыновей.
К тому же Петро, как и все молдаване, услышав про хвалёную свободу и независимость, сразу загордились от своей значимости! А «умные люди» ещё и объяснили, что они, оказывается, могли бы жить ещё богаче, чем жили! Например, как живёт вся Европа, а мешали им так жить только… русские!
Василий сначала не мог поверить, что его друг может так заблуждаться. Ведь они смолоду вместе начинали жить и всё видели, знали, как было на самом деле. Если бы Пётр хотел учиться, развиваться, он тоже чего-то бы достиг, но его ничего не интересовало, кроме личного хозяйства. Василий сначала пытался образумить друга:
- Петро, да ты только вспомни, как вы все тут жили до войны? А какая нищета была кругом и грязь, когда мы демобилизовались из армии! Вы же «лаптем щи хлебали», кто вам помогал, кто все эти годы давал всё безвозмездно? Ведь всё, что есть у вас, – это всё из России…
Петро такие напоминания возмущали и выводили из себя. Он говорил, что они в долгу никогда не были, рассчитывались сельхозпродуктами. Но то, что он сказал в конце, было решающей «каплей». Оказывается, что им хорошо жить помогли бы и вовсе без России! Ещё лучше помогли бы, а Россия только помешала. В общем, кончилась долголетняя дружба, началась обида, а потом и вражда.
Говорят, нет хуже врага, чем бывший друг. «Масло в огонь» подлило подорожание газа и нефтепродуктов. Оказалось, что суверенные государства теперь сами должны оплачивать свои расходы на энергоносители! Завод Василия закрыли, и они с женой жили на одну пенсию, которую постоянно задерживали. Слава Богу, что у сына с тестем шли неплохо дела, они занимались стройматериалами.
В стране перестройка, а у молдаван вечная стройка! В это время народ стал разъезжаться из республики во все стороны. Василию ехать было некуда. На Украине, родине жены, творилось то же самое, что и в Молдавии. Сын с семьёй уезжать в неизвестность тоже не хотел. Нужно было продолжать как-то жить.
А бывший друг Пётр богател на глазах. Он затеял грандиозное расширение своего маленького дома. Но прежде всего отгородился высоким железным забором с дорогими кованными фигурными воротами. Забор и ворота – это визитная карточка каждого хозяина. Пётр и его жена уже не имели средств, всё шло от сыновей. Вечерами жители на нашей улице осуждали разбогатевших соседей. Больше всего раздражал дорогой железный забор. Василий возмущался больше всех:
- Это на какие такие деньги всё у них куплено? Людям не платят вовремя зарплаты, пенсионерам задерживают пенсии, а у прихлебателей власти заборы в два метра, как у капиталистов. На людей наплевать, только бы растащить по себе народное добро.
Петру доносили высказывания старого друга, но он только радовался, что живёт лучше всех и ему завидуют.
В середине 90-ых я тоже вывез семью на родину, в Россию. Перед отъездом обошли оставшихся соседей, чтобы попрощаться навсегда. У Василия задержались. Нина накрыла стол, и мы посидели, поговорили, вспомнили.
Василий был на редкость честным и умным мужиком. Я ему сказал об этом. Оказывается, он тоже не сидит сложа руки, пока националисты грабят республику. Оставшиеся коммунисты возрождаются и тоже вступают в борьбу за власть. Василий даже помолодел, когда рассказывал про их будущие планы.
Прошли годы. На следующих выборах победили коммунисты. Народ дружно голосовал за них, в надежде вернуть прежнюю жизнь, какая была при Союзе. Но время показало, что к старой жизни возврата нет. В республике из простого населения, остались только старики и дети, а всё репродуктивное население на заработках по всему миру.
Несколько лет назад я оказался по делам в Кишинёве. Вечером решил сходить на старое место жительства, если оно ещё осталось. Подходя к дому Василия, я его сразу не узнал. Вместо почерневшего штакетника возвышался добротный каменный забор из фигурных бетонных секций. Часть дома, что занимал Василий, была обложена белым кирпичом. Я решил, что это сын Василия разбогател и поставил отцу забор. Чтобы не хуже, чем у Петра. У бедного пенсионера откуда такие деньги!
Дома была одна Нина, она сильно сдала. Поговорили про жизнь, и она рассказала. Василий при коммунистах сильно «пошёл в гору». Теперь он пропадает на работе, как молодой, целыми днями. Было видно, что жене не нравится такое рвение мужа. Про Петра они ничего не знают и знать не хотят. В квартире Василия чувствовался достаток, которого раньше не было. Всё было у них лучше, чем у других, только хозяйку это богатство не радовало.
Просидев допоздна, я ушёл, так и не дождавшись Василия. Уходя, ещё раз оглянулся на его мощный забор. А в голове промелькнула мысль: чтобы иметь дорогие заборы надо быть ближе к власти, – не важно, к какой!…