В апреле 2021 года Дэвид Гилмор дал интервью для журнала Guitar Player. Ниже приведены выдержки из беседы.
Пока что Pink Floyd — это пьеса в трёх действиях. Состоится ли когда-нибудь четвёртый акт?
«Нет. Я покончил с этим. Я отдал Pink Floyd довольно много лет, и довольно много из этих лет в самом начале, с Роджером. И те годы, которые сейчас считаются нашим расцветом, на 95 процентов были музыкально насыщенными, радостными, полными веселья и смеха.
И я, конечно, не хочу, чтобы оставшиеся пять процентов повлияли на моё восприятие того, что было долгим и фантастическим временем, проведённым вместе. Но всё прошло, мы покончили с этим, и было бы жульничеством возвращаться и заниматься этим снова. А воссоединяться без Рика [Райта] было бы просто неправильно.
Я за то, чтобы Роджер [Уотерс] делал всё что хочет, наслаждался собой и получал то удовольствие, которое он, должно быть, получал от концертов "The Wall". Я спокойно отношусь ко всем этим вещам. Но я совершенно не хочу возвращаться в прошлое. Я не хочу играть на стадионах. Я свободен и могу делать то, что хочу, и как хочу».
Приведите пример момента, связанного с Pink Floyd, который вы прокручиваете в голове снова и снова, потому что он был прекрасен.
«О, таких моментов великое множество. У меня есть тысячи воспоминаний, которые просто великолепны. "Meddle" стал великим моментом для нас. Он показал путь вперёд, и мы обрели успех.
Но потом был и альбом "A Saucerful of Secrets". Пластинка "The Dark Side of the Moon" стала прорывом и была потрясающей, и мы внезапно перешли от среднего времени к мегавремени».
Как насчёт момента, когда вы морщитесь, думая об этом ужасе?
«У меня нет таких постыдных моментов. Хотя когда я смотрю "Live at Pompeii", меня передёргивает».
Что вы помните о том коротком периоде, когда вы с Сидом оба были в группе?
«Это было трагично, правда. Было пять концертов, на которых мы выступали вместе, и он... [вздыхает]. У нас есть плёнка с Сидом в гримёрке на одном из тех концертов, и он танцует эту джигу — небольшой танец — и улыбается, смеётся. А я смотрю на него и думаю: "О Боже, это трагедия". Бедный парень. Я мало что помню об этом. Я был совсем новеньким, и, думаю, они знали, что я приму эстафету».
Какие у вас воспоминания о выступлении на Live 8? [Гилмор, Уотерс, Мэйсон и Райт впервые за 24 года выступили на мероприятии 2005 года].
«Мне очень понравилось, хотя у нас было несколько дней очень напряжённых репетиций. Мы с Роджером не разговаривали друг с другом несколько лет».
Как вы решали, что будете играть?
«Мы выдвигали предложения, Роджер тоже выдвинул предложения, и мне не нравились предложения Роджера. В конце концов я подумал: "Вообще-то мы Pink Floyd, а он наш гость, и он может делать то, что мы ему скажем, или отвалить"».
И что же он предложил?
«Он хотел исполнить "Money", что мы все и сделали, а ещё "Another Brick in the Wall" и "In the Flesh".
И он отверг предложение.
«В принципе да».
Роджер как-то сказал мне, что музыканты, добившиеся такого успеха, как вы, должно быть, имеют в психике дыры, которые может заполнить только лесть. Это довольно откровенное высказывание.
«Это честные слова. И я думаю, что он прав. Но, надеюсь, у меня больше нет этой дыры в психике, поскольку я не вижу необходимости в подобном поклонении в таких масштабах.
Кроме того, есть одна странность со стадионами: ты не можешь сказать, всё ли идёт хорошо. Эта аудитория как единое целое. Нельзя рассматривать их как отдельных людей. Сила и энергия их любви — это, так сказать, прекрасный наркотик, способный поднять ваше эго до такой степени, что оно становится непомерно раздутым».
