... Сотни чернокожих воинов сквозь проломы в гиганских каменных стенах просочились внутрь, и уже попирают розовыми пятками древнюю брусчатку вокруг храма неба. Защитники бронзовых ворот, спокойные и неторопливые, как всегда, расчитывают продержаться до захода солнца. И никто не придет к ним на помощь. В самом храме тишина, полумрак. Никто никому не молится, потому, что все понимают бессмысленость обрядов. Скоро уже в мягком свете хрустальных светильников бронзовые панели храма, как зеркала, отразят потные чернокожие тела в боевой раскраске и пятнах свежей крови, тела, потоком текущие момо ранелей к дальней стене храма, к мраморной доске, которую они вырвут из стены и разобьют о бронзовый пол. Но пока еще доска цела. И на ней, написанная тайным жреческим языком , светится короткая надпись. Всего два имени. Твое и мое...
... Наши взгляды, сприкасаясь, сплетаясь, рождают тонкую, сложную сеть, сквозь ячейки которой краски мира просеиваются, оставляя то, что важно нам, но малозначимо для окружающего нас пространства, пронизанного чужими, равнодушными, враждебными взглядами. Сеть наполняется день ото дня. Мы перебираем попавшее в нее, но далеко еще до прикосновения и даже до слова, а времени почти нет. Мы еще не умеем его остановить. Оно еще всесильно, неразменно...
... Старый, изрезанный морщинам лик вулкана затянут пеплом. Земля чуть вздрагивает, готовясь с хрипом, стоном выплеснуть наконец багровую лаву. Подземелье в толще вулкана пережило не одно извержение. Оно укрыто надежно. Но этого не переживет. Сломанными спичками упадут мощные гранитные колонны. Маленькие, юркие стражи подземелья, пища встревоженно, кинуться туда, где страшно нависает треснувший потолок. Кинуться в безнадежной попытке вынести наверх к солнцу, впервые за тысячи лет то, что дороже их коротких жизней, два отпечатка на толстой свинцовой пластине. Отпечатки наших ладоней. Твоей и моей. Они не успеют. Они не успеют, потому, что лава уже медленно течет по коридорам подземелья, отрезая путь к свету...
... Наши голоса, словно в лабиринте, отражаясь от стен, угасая, множась эхом, пытаются найти друг друга, передать не слова конечно, а тембр, интонацию, настроение. Они слишком различны, чтобы слиться, звучать в унисон, они скорее сосуществуют рядом, чувствуя взаимное тепло, ласку. Вот только услышать угасающий голос трудно, поймать интонацию невозможно почти. И, когда это все же удается нам, мы счастливы. Голос больше, чем взгляд. Его язык богаче, изысканней. Жаль только, что время, по-прежнему неподвластное нам, уходит. У времени свой голос. И в голосе его все чаще звучит неприкрытая насмешка...
... Выпущенный неведомо когда, по давно истлевшей цели, снаряд движется в пустоте по сумасшедшей тректории, не зная своего предназначения, но мудро направляемый временем. Маленькая зеленая планетка, с единственным городом, на единственной площади которого столетиями, неторопливо высекается из цельного куска янтаря немыслимая по красоте статуя. Статуя, которая могла бы стать одним из чудес галактики. Но снаряд летит и работе многих поколений не суждено завершиться. Два человека кончиками пальцев касающихся век друг друга. Золотисто прозрачный янтарь придает фигурам мягкость, почти живое тепло. Это наши статуи. Твоя и моя. Но умелые шлифовальщики не успеют пройтись водой и песком по нашим лицам, плечам, рукам. Снаряд летит и время подгоняет его...
... Пальцы наши, тычась,как слепые щенки, находя дорогу в плотном, вязком воздухе, обретают друг друга, теряют, сжимают ненужный бесполезный воздух и, достигая наконец чужой, родной, чуть пульсирующей прохладной кожи, замирают,отделяются от нашего сознания, начинают жить своей, длительной нежной жизнью. И сильнее пульсирует кровь под кожей и взгляды, дыхания, голоса послушны пальцам, сливаются, сплетаются воедино, творя новый мир необыкновенной сложности и красоты. И Время, идущее мимо, чуть замедляет шаги, засмотревших на творение наших полуслепых, ищущих пальцев. Но, хотя и медленно, время движется. Власть наша над ним эфемерна, преходяща, свергаема...
... Огромный комплекс чуткой выверенной аппаратуры, спрятаный среди массива вековых деревьев, посаженных творцами комплекса, не нуждается ни в ком. Он автономный, саморегулирующийся, автоматический. В сплетении проводов, деталей, кристаллов хранятся все слова, которые мы сказали и скажем друг другу. Все наши мысли друг о друге, желания, мечты, чаяния. Машина хранит их, классифицирует, собирает из них диалоги, которые могли бы состояться и монологи, которым не состояться никогда. Машина практически вечна. Она должна существовать, пока существует звезда, чьим светом питаются ее батареи. Но, малая трещина в кристалле памяти влечет за собой сбой в работе ремонтной системы и пара отпаявшихся проводков так и остались неприпаянными. Скоро уже, как степной пожар пройдет сбой в работе всех систем машины, сотрет память, уничтожит слова, голоса, мысли Твои и мои. Наступает час последнего диалога...
... Но, неподконтрольные больше разуму, не помнящие своего прошлого и не желающие знать о будущем, тела наши, чей сон был потревожен легкой игрой пальцев, бликами голосов, касанием взглядов, оттолкнув друг друга, кинулись прочь. И, обогнув вселенную, встретились вновь и уже не смогли расстаться. И заполнили собой пустоту, поглотили звезды и спирали галактик стали завитками твоих волос. И в который раз уже мы остановили время, бросив ему на алтарь два тела - Твое и мое. Два тела, скомканых и рспластанных мукой, пыткой, ради которой только и стоит существовать...
... И черные воины не вошли в храм неба. И имена наши продолжали гореть на мраморной доске . И будут гореть до следующей вечности...
... И, рухнувший под давлением лавы потолок подземелья остановился в падении, не успев коснуться маленьких тел хранителей, закрывших собой свинцовую пластинку с отпечатками наших ладоней...
... И остановился, повис в пространстве древний снаряд, дав возможность мастерам огладить до матового блеска статуи наши...
... И в огромной машине, хранящей то, что мы сказали, подумали, увидели во сне, продолжался, длился, множился нескончаемый наш разговор:
- Я люблю тебя...
- Я тоже тебя люблю...
- Я люблю тебя...
- Я тоже тебя люблю...
- Я люблю тебя...