СОРОК лет. Память солдатская неустанно перебирает события минувшей войны — большие, малые, всякие. И в редакционной почте оказалось на днях письмо из Солнечногорска Московской области. В «Правду» обращается Иван Адаменко — ветеран 76-й гвардейской стрелковой Черниговской Краснознамённой дивизии. Он был на фронте пулемётчиком, разведчиком, связистом, комсоргом полка и закончил войну помощником начальника политотдела дивизии по комсомолу. В боях Адаменко шесть раз был ранен и контужен. «Мне особенно врезался в память, — пишет он, — факт, которому исполняется сорок лет. Гвардейцы нашего 234-го полка после короткого боя овладели лагерем Пренцлау и освободит его узников...»
Подобных событий происходило тогда видимо-невидимо. По фронтовым дорогам двигались толпы людей, которым наши бойцы вернули жизнь, свободу. Вчерашние узники ликовали, плакали, пели, размахивали флагами и табличками, поясняющими, из каких они стран. На всех языках Европы звучали слова благодарности Советскому Союзу и его воинам-освободителям. Почему же тот сравнительно небольшой лагерь, расположенный юго-западнее города Пренцлау, особенно запомнился старому солдату и его однополчанам?
Дело в том, что нигде никому ещё не приходилось вызволять из плена генералитет европейского государства — разом 33 генералов одной страны. Об этом факте не сообщили тогда наши газеты и радио — мир жил событиями куда более важными: в Берлине шли уличные бои, на Эльбе советские воины встречались с американскими. Теперь же, оглядываясь на весну сорок пятого, наши ветераны вспоминают и тот, казалось бы, скромный эпизод. Говорят о нём и документы, сохранившиеся в Центральном архиве Министерства обороны СССР. Вот оперативное донесение начальника политотдела 70-й армии генерал-майора Я. Масловского в политуправление 2-го Белорусского фронта:
«27. 4. 45 г. при занятии Пренцлау частями 71 и 76 гв. сд. был захвачен лагерь военнопленных, где немцами содержались до 500 офицеров бельгийской и польской армий. Среди них 12 генерал-лейтенантов и 21 генерал-майор бельгийской армии, в том числе начальник генерального штаба Бельгии. После своего освобождения они встретили командира 234 гв. сп 76-й гв. сд полковника Щкурко, приветствовали его, как освободителя. При этом один генерал с группой офицеров подошёл к тов. Шкурко, расцеловал его и вручил ему бельгийскую медаль».
Сохранилась также записка по прямому проводу из штаба 70-й армии в штаб 2-го Белорусского фронта: «В беседе с освобождёнными бельгийскими генералами они выражали благодарность за освобождение и восхищались Красной Армией. Старший по лагерю генерал-лейтенант Ван ден Берген до взятия Пренцлау имел беседу с немецким комендантом лагеря. Последний предложил эвакуировать всех на Запад, так как не хотят же бельгийцы попасть в руки к русским. Ван ден Берген ответил, что, наоборот, очень хотят».
Узники не верили лживой фашистской пропаганде и опасались вовсе не русских. Известно было, что, отступая, враг вымещал свою злобу на пленных. Опираясь на множество таких фактов, правительства СССР, Великобритании и США от имени всех Объединённых наций, находившихся в войне с Германией, опубликовали 25 апреля 1945 года предупреждение комендантам лагерей, служащим гестапо, прочим лицам, в ведении которых находились военнопленные разных армий. Этих гитлеровцев объявили ответственными «в индивидуальном порядке» за безопасность и благополучие узников, а виновных предупредили о беспощадном преследовании и наказании. Однако из того же Пренцлау немцы продолжали насильно угонять пленных офицеров, им грозили голодом, расправой. Остались те, кого не успели угнать.
А НЕ УСПЕЛИ потому, что войска 2-го Белорусского фронта стремительно наступали севернее Берлина, продвигаясь с боями до тридцати километров в сутки. Бойцы 234-го гвардейского стрелкового Черноморского ордена Кутузова полка, освободившие лагерь Пренцлау, весь минувший день и всю ночь преследовали врага. Гвардейцы форсировали затопленную пойму, заняли Рандов-Брух, ширина которого превышала два километра, шли по грудь в ледяной воде и с ходу — в бой. Ещё до рассвета, сломив отчаянное сопротивление противника, ворвались в город Пренцлау танкисты 3-го гвардейского танкового корпуса А. П. Панфилова. В документах сказано, что к освобождённым узникам наше командование направило заместителя командира дивизии гвардии полковника И. Сапожникова. Читаю его письмо, присланное из Одессы:
«По приказу командира 76-й гв. сд. генерала А. Кирсанова, — он живёт теперь в Минске, — мы срочно перевезли освобождённых из плена в наиболее безопасные места. Генералы бельгийской армии устроились в пустовавших благоустроенных зданиях. Мы тотчас предоставили им всё необходимое, а наши бойцы приготовили горячий завтрак, столы накрыли белоснежными скатертями... Но разве и этом дело? Бывшие узники, люди, немало пожившие на белом свете, чутко улавливали наше искреннее дружелюбие, и в то утро я впервые увидел несколько плачущих генералов. Их глубоко трогало уважительное отношение советских солдат и командиров, истинных освободителей Европы, убеждённых интернационалистов. Конечно, жизнь бельгийских генералов в плену коренным образом отличалась от тех адских условий, в которые попадали пленные советские офицеры. Но бельгийцы мне рассказывали, что подвергались в Пренцлау унижениям, издевательствам, а в последнее время опасались за свою жизнь. Видимо, не зря. Когда прибыл автобус и бывшие узники уехали, появились вдруг над Пренцлау гитлеровские самолёты. Они обрушили бомбы на лагерь — враг спешил ликвидировать пленных и не предполагал, что мы успели спасти всех до единого».
Среди архивных документов — список освобождённых бельгийских генералов, составленный капитаном разведотдела штаба 70-й армии А. Членовым. Он пишет: «В то апрельское утро меня, как владеющего языками, направили специальным самолётом в Пренцлау. Там были офицеры разных армий, но больше всего — бельгийской. Свои слова благодарности советским воинам бельгийские генералы пожелали скрепить собственноручными подписями. Я достал тетрадь, и каждый написал свою фамилию, имя, звание, должность, домашний адрес. До сих пор берегу эти 35 автографа и помню, как генералы приглашали нас к себе домой, в гости, обещали познакомить с детьми, внуками. Выполнив задание, я уехал и лишь спустя много времени узнал, что в тот лень на лагерь налетело около 15 вражеских бомбардировщиков. В штабе Дёница, откуда отдан был приказ сровнять лагерь с землёй, явно полагали, что военнопленные ещё на прежнем месте...»
В СПИСКЕ освобождённых генералов первым значится старший группы Эдуард Ван ден Берген — генерал-лейтенант, командующий 5-м армейским корпусом. Дальше — начальник генерального штаба генерал-майор Франсуа-Фидель-Оскар Михельс, два его заместителя — генералы Оливе-Жозеф Деруссо и Гюстав-Жорж-Феликс Фромон. Среди освобождённых были командующий объединёнными ВВС и ПВО генерал-лейтенант Эмиль Франсуа-Латбер Дювивье, генеральный инспектор рекрутского резерва генерал-лейтенант Эрнест Янсенс, генеральный инспектор артиллерии генерал-лейтенант Жорж-Паскаль-Эмиль Ренар, начальник отдела механизированных войск генерал-майор Эдуард Венье, командующие армейскими корпусами генерал-лейтенант Жозеф-Юбер де Краэ, Алексис-Матье Жюльен Ван ден Венен и другие. Вместе с генералами освобождено было из Пренцлау свыше двухсот офицеров бельгийской армии, в том числе 56 полковников, подполковников и майоров, 61 капитан.
В Центральном архиве Министерства обороны СССР сохранился также текст документа, который освобождённые из плена генералы передали 29 апреля 1945 года К. К. Рокоссовскому. Он был написан по-французски начальником бельгийского генерального штаба Михельсом и командующим армейским корпусом Ван ден Бергеном: «Заявление. Господин Маршал! После 5-ти летнего пребывания в заключении мы, офицеры бельгийской армии, военнопленные из лагеря Пренцлау, встретили на заре 27 апреля с глубоким волнением и бесконечной благодарностью первых солдат русской армии, которые проникли в лагерь после того, как, в дополнение ко всем своим блестящим победам, они овладели городом Пренцлау: для нас это означало освобождение. С этого момента, господин Маршал, мы не переставали быть предметом внимания и симпатии всех воинских начальников, которые, совершая свой победоносный марш, встречались с нами. По прошествии нескольких часов мы убедились, с каким большим вниманием относитесь к нам лично Вы, несмотря на тяжелейшие обязанности, связанные с Вашим верховным командованием. Мы глубоко чувствуем Вашу заботу о судьбе 33 бельгийских генералов, освобождённых Вашими войсками.
От имени всех наших коллег просим принять выражение нашей самой глубокой благодарности».
Далее — двенадцать занумерованных пунктов, излагающих факты насилия и жестокости со стороны гитлеровской администрации лагеря. Над бельгийскими генералами всячески глумились, их обворовывали, содержимое посылок, поступавших из Бельгии и Франции, присваивали гитлеровские охранники. В казарме Пренцлау, предназначенной для небольшого подразделения, содержали 3.200 пленных, в том числе 2.700 офицеров европейских армий. Они страдали от скученности, болезней, голода, с августа 1944 года питание стало мизерным.
ПУНКТ первый заявления гласит: «В лагере был случай, когда наш офицер был убит в помещении, где он пытался найти кое-что из вещей, чтобы спасти себя от замерзания; случай, когда офицер был выстрелом ранен в плечо, тогда как ему не отдавалось никаких приказаний; случай, когда пришлось унести на руках офицера после того, как в него была выпущена целая очередь огня за то, что он не расслышал сигнала, приказывающего войти в помещение; случаи, когда офицерам наносились тяжёлые ранения штыком за невыполнение приказаний в установленный срок и т. д.»
В пункте одиннадцатом сказано: «Мы располагаем одной бумагой, утерянной в лагере стражником — документ, который мы сохранили, — доказательство того, что комендант роты охраны угрожал жестоким наказанием всем стражникам, которые, стреляя в военнопленных, не попадали в них». Заявление называло гитлеровских комендантов и зондерфюрера, отличавшихся особой жестокостью.
Документ заканчивался словами благодарности Советской Армии, освободившей из неволи бельгийских генералов и офицеров. Все они выражали признательность маршалу Рокоссовскому, «одному из самых знаменитых военачальников этой прекрасной армии, увидеть которую нам позволили события последних дней».
3 мая, уже перед возвращением на родину 33 генерала бельгийской армии обратились с ещё одним письмом к командующему 2-м Белорусским фронтом. В нём говорилось: «Большая это честь для нашей армии и для нас самих, — в том, что мы были предметом внимания знаменитого военачальника, который был душой героической битвы за Сталинград, той битвы, которую история прославит как начало полного разгрома врага. Все Ваши офицеры, весь личный состав, который в зависимости от Ваших указаний, смог проявить о нас заботу, одинаково заслуживает пашей благодарности: их преданность глубоко нас тронула. Желаем, господин Маршал, успеха Вашему оружию, до полной капитуляции врага и пользуемся счастливым случаем выразить Вам наши чувства уважения и преданности».
С добрыми чувствами вспоминают и наши ветераны бывших узников Пренцлау. Старых наших солдат искренне интересует, как сложилась послевоенная судьба бельгийских патриотов, освобождённых из плена. Интересует, хорошо ли знают преемники тех высших офицеров, да и вообще бельгийцы — военные, штатские — о происходившем в Пренцлау.
ПИСЬМА напоминают, между прочим, что сорок лет назад Советские Союз освободил из фашистской неволи и репатриировал 817.844 граждан союзных государств. Среди вызволенных нашими войсками и отправленных на родину — десятки тысяч англичан, американцев, почти триста тысяч французов и 33.155 бельгийцев. Читатели, естественно, обращаются к дням сегодняшним и спрашивают: «Где вы, с кем вы сейчас, бельгийские генералы и офицеры, которые искрение, от всей души называли нашу армию прекрасной, благородной, несущей людям свободу и жизнь?»
— Теперь, — продолжает Иван Адаменко, — в различных районах Бельгии общественность гневно выступает против заокеанских ракет, нацеленных на нашу страну. На ту страну, чьи солдаты кровью своей заплатили за освобождение Европы и ценой миллионов жизней отстояли мир без войн. Мы знаем, что 16 таких ракет уже установлены на бельгийской земле, что американские и натовские заправилы стремятся навязать Бельгии губительный курс. Но ведь в стране живут не только господа натовцы — там живёт народ, который знает цену миру и не желает войны. Думаю, что и вернувшиеся из фашистского плена бельгийские генералы, офицеры, а также другие патриоты своей страны, их семьи, их потомки могли бы сегодня кое-что напомнить тем, у кого память коротка.
Это, пожалуй, справедливо и не требует комментариев.
Д. НОВОПЛЯНСКИЙ (1985)