«Динин звонок раздался поздним, усталым вечером и застал меня посреди заметенного всеми снегами двора, где я, оскальзываясь и чертыхаясь, пробиралась по узенькой тропке, ущельем протоптанной между неприступными горными грядами сугробов.
Почти неделю мело безостановочно, неистово, словно зима мстила людям за их радостное предвкушение мартовских проталин и в злобе хотела погрести отвергающий ее мир под белым саваном.
Вьюга то жалобно посвистывала, то свистела оглушительно, по-разбойничьи, угрюмо выла, стонала, причитала, раздавала оплеухи и пощечины, хлопала дверьми и проклинала с ненавистью: «Я уййй-йду, но уж попомни-ииите вы меня-яяя! Заберу-ууу-ууу-ууу с собою-ююю всю сьююю-сьюю душу-ууу вашу-ууу, завью-ююю-ююю-жу. Не прощу-щщ-юююю-щщ-ююю». Извела всех старуха-зима, ведьма проклятая, замучила.
И вдруг, после недельного ада, снегопад иссяк, исчез ветер, на сине-черном бархате ясного неба бриллиантами просияли редкие зимние звезды. Я, смеясь от восторга, тут же нашла семерых мудрецов и сложила их в большой медвежий ковш. Нежный, шелковый воздух весны победил зимнюю стужу своей тихой, ласковой прохладой, заполнил двор, весь мир и все небо, окутал мое сердце, и оно радостно бросилось навстречу ему, забилось в ответ обновленно, мягко, шелково. Чудо воскресло во мне, так всегда бывает, когда уверуешь в Весну.
Я стояла среди безлюдного, занесенного снегом двора, дышала этим дивным воздухом, словно пила его - как исцеляющий эликсир, волшебный нектар, как живую воду, и напиться не могла, забыв обо всем на свете, потеряв счет времени.
Тогда и раздался Динин звонок, словно после долгой непогоды вдруг стала доступна оборванная связь с другим концом Вселенной».
Отрывок из «Динь-День» (не опубликовано).
