ТАКИЕ удивительные «узоры» вывязывает порой жизнь, такие подбрасывает «сопутствующие обстоятельства», перед которыми и самые, казалось бы, громкие слова оказываются не такими уж громкими. Как в связи с героической судьбой гвардии младшего сержанта Юрия Смирнова, уроженца костромской стороны, ра*пятого фашистами на крестовине из досок, но так и не сломленного, оставшегося верным солдатскому долгу.
МОСТЫ и речки — Меза, Буянка, Мера, Крутик, Нея — только в Макарьевском районе Костромской области более сорока рек, добрый десяток их надо пересечь, чтобы добраться до Унжи — полноводного притока Волги. Сколько раз сердце всколыхнётся чувством на этом долгом пути на родину героя! Володинский родник — высокая деревянная кровелька у обочины автострады. Подойди, путник, холодна, чиста, целебна его вода! Только не ценней макарьевской, родниковой — веками оберегаемой. А сам Макарьев-град — уникальное, ещё не засиявшее, как того заслуживает, звено «Золотого кольца» России. Широко, привольно возвысился над рекой. Более пяти веков овевают его упругие унженские ветры. Прохладой, свежестью и покоем дышат близкие, неоглядные лесистые дали. Малая родина стольких доблестных сынов Отечества! Могли ли они не заслонить тебя!
...Наперегонки несутся белобрысые ребятишки улицей, по которой ходил когда-то Юрий. А вот и дом по Смирнова, 32, бывшей Кладбищенской, где он жил и рос. В классе-музее парта, за которой сидел. В училище сберегается инструмент, которым пользовался, пробуя силы в своей первой рабочей профессии. Старый мастер, обучавший Смирнова и его сверстников электросварке в начале войны, сберёг изготовленные мальчишками грабельки...
Кем бы стал паренёк с Унжи? Как прожил бы жизнь? Завидными, яркими судьбами одаривала своих сыновей эта лесная сторона. Отсюда искони выходили натуры глубокие, цельные, неистовые — умельцы, деятели, подвижники. Поколения сберегли предания о безымянных костромских ратниках, спасших князя Дмитрия Донского на поле Куликовом. Под этим небом, по этой земле прошёл свои вёрсты крестьянин Иван Сусанин. Множеством глубинных нитей сроднена эта сторона с декабристами. Здесь высоко и грозно вздымался вал революционной борьбы в 1905 — 1907 годах. Второй в России — после Иваново-Вознесенска — Совет рабочих депутатов был создан в Костроме. В Макарьевском техническом училище учился Маршал Советского Союза Д. Ф. Устинов...
Живая история дышит в училищном музее Славы Отечества, поднятом единым порывом людей. Живые свидетельства, документы, судьбы... Вот повествование о полном кавалере ордена Славы старшем сержанте Алексее Васильевиче Скучалове, о Герое Советского Союза полковнике Николае Андреевиче Смирнове.
Только в июле 1944 года земляки узнали о подвиге и гибели своего питомца Юрия Смирнова, а уже через два месяца на Унжу пришла весть о присвоении (посмертно) звания Героя Советского Союза ещё одному воспитаннику училища — капитану Александру Фёдоровичу Володину, поднявшему в критический момент в атаку свой десантный полк на подступах к Государственной границе СССР у реки Прут...
В считанных страничках фронтовых писем — вся судьба гвардии младшего сержанта Юрия Смирнова. Как все в ту пору, и в его доме жили трудом, ожиданиями и надеждой. В 1942 году — похоронка на отца: под Сталинградом пал солдат Василий Смирнов, бывший лесной объездчик. Сыну, который встал ему на смену, было 17 лет. Сначала учёба, потом — 77-й полк двадцать шестой (93-й) гвардейской стрелковой дивизии. Боевое крещение, ранение — вот весточка из госпиталя. Снова бои, запасной полк, опять сражения. Вот его принимают в комсомол. Вот он сообщает о присвоении ему воинского звания...
Как неправдоподобно далеко отодвинулись от него беззаботные мирные дни. Немыслимым счастливым сном стало теперь одно воспоминание о работе до седьмого пота в сенокосную страдную пору. А рыбалки па Унже?! А ночное у костерка?! Вылазки в вековой бор по грибы, ягоды...
Мастер-наставник Юрия — Рафаил Степанович Усов многое порассказал мне о своём питомце. Вспомнил, как сопровождал ребятишек после выпуска в декабре на работу в Горький, до завода «Красное Сормово». Километров 60 до станции, а мороз — за сорок! А ребятишки впервые оторвались от родного дома...
Усов расправляет дрожащими корявыми пальцами выгоревшую добела ситцевую рубаху, клонит в печали седую свою голову: «До боли жаль мне этого паренька...»
Как будто и не минуло этих долгих сорока лет — в памяти стольких макарьевцев живёт и сегодня озорной, расторопный Юрка. Озорник и упрямец. А как на лошади мог стоя прогарцевать! Реку в ледоход с льдины на льдину на глазах у всех перебегал. А вот схитрить, от работы увильнуть — этого не умел.
По крупицам из его писем видно: что-то мучило, томило вдали от дома его ранимую отважную душу. Как хотелось ему что-то в своей жизни переписать набело, подправить. Как стеснительно и неумело кается он перед матерью:
«Мама, ты в своём письме была права относительно учёбы и дисциплины. Теперь сам понимаю, что зря бросил школу, а с дисциплиной мне в армии трудно — приходится себя ломать. Но думаю, что всё это к лучшему, в армии и научился выдержке. Вижу, что в Макарьевке многое делал неверно, часто зря грубил тебе, обижал зря. Больше этого не будет...»
«...Многое пришлось пережить. Встречал, говорил с жителями, что были под немцем, видел селения — это же настоящий грабёж и разбой! Фашисты не считаются ни с какими человеческими чувствами — раненым нашим пере*езали горло. У нас у всех настрой — поскорее бы в бой...»
«...Мам, ты пишешь, Люся пошла в армию? Значит, теперь против фашистов бьётся вся наша семья, это хорошо!..»
МЫ СИДИМ с Марией Фёдоровной Смирновой в её гостеприимном, каждому открытом костромском доме. Нынешней зимой матери Юры исполнилось 88 лет. Сколько же потрудилась на своём веку эта простая русская женщина! Более сорока лет — со времени гибели сына — она в рядах Коммунистической партии. Перед этой матерью страшусь любого неловкого слова: далеко не каждой выпала наитягчайшая доля, как ей, знать о своём сыне такое...
Держится Мария Фёдоровна. Память её, живая и цепкая, много хранит. Сама её открытая, щедрая душа — привлекает к ней, роднит её, осиротевшую, с сотнями самых разных людей, что идут и идут все эти годы в дом Смирновых. При ней дочь Людмила Васильевна, есть у неё внуки, правнуки. Есть названые сыновья — и в Макарьеве, где её ждут всегда, и в воинской части, где ежедневно на поверке звучит среди других живое имя её мальчика.
— Как ждали мы с отцом сыночка. Тоня, Люся и наконец — Юрка! Верно сказано, что в наших краях из одних Смирновых можно собрать целый батальон. Макариев полно, Юриев. Обычаи-то какие? Мальцу имя дать — это прежде всего Унже-кормилице, стороне нашей благодатной честь оказать. Вот и мой Юра — по имени соседнего городка Юрьевца назван...
Это имя и эту простую русскую фамилию храним мы в памяти в ряду с такими светлыми, святыми именами, как Зоя Космодемьянская, Александр Матросов, Лиза Чайкина, как молодогвардейцы, капитан Гастелло...
ЕСТЬ ТАКОЕ понятие — «пик судьбы». У гвардии младшего сержанта Смирнова он пришёлся на июнь 1944 года. Микроскопическая малая песчинка жесточайшего военного урагана — рядовая судьба. И судьба Родины, самой земли русской. Вы смотрите, как слиты они воедино.
Июнь 1944-го. Начало крупнейшей операции «Багратион», ставившей своей целью освобождение многострадальной Белоруссии. В ней участвовали войска четырёх фронтов, не считая партизанских формирований.
Операция началась 23 июня мощными ударами, сходящимися по флангам белорусского выступа. Освобождая Белоруссию, советские войска отодвигали от столицы линию фронта, обеспечивали выход к Балтике, и границам Восточной Пруссии. Создавали предпосылки для развития наступления на восточно-прусском и варшавском направлениях. Мы уже пережили тогда битвы под Москвой, Сталинградом, на Курской дуге, выстояли в ленинградской блокаде... И всё же ещё очень далека была Победа, прорва войны ещё потребует столько жертв, столько крови, мук, стольких утрат.
А теперь вновь вернёмся к единственной солдатской судьбе — вдумайтесь, ощутите, как же точно отразила она, эта живая частица, сам дух и настрой — единую волю советского воинства, противостоящего фашистской чуме.
Сердцем бы загородила мать своё дитя, знай она, что ждёт её сына. Ночь с 23 на 24 июня. Волчья гряда на Осиновских болотах неподалёку от деревни Шалашино Дубровенского района Витебской области. Здесь, в блиндаже, засел со своим штабом командир 78-й штурмовой дивизии генерал-лейтенант Отто-Фридрих Траут, кичащийся своим «неприступным утёсом», который русские не смогли одолеть даже зимой. И вдруг — ночной танковый десант советских войск, глубокий прорыв обороны. Прервана связь. События грозно набирают свой необратимый ход. Куда нацелен удар? Сколько в десанте машин? Какова задача? Кто командует? Данные требуются незамедлительно. И вот, кажется, удача — в руках гитлеровских вояк тяжело раненный русский автоматчик. В животном страхе, панике и спешке они терзали его, как звери, били ножами и прикладами, буквально рвали с него, живого, кожу. «Куда? Сколько? Кто командир? Отвечай!»
...Из блиндажа палачи выскочили, бросив всё, как было. На полу валялось солдатское обмундирование, тут же обнаружили потом красноармейскую книжку, комсомольский билет на имя Юрия Смирнова. Свои увидели его во мраке блиндажа — он стоял мёртвый, прибитый к крестовине из досок. Однополчане прочитали брошенный фашистами протокол допроса. Всё те же неотступные вопросы и трижды: «Er schweigt!» — »Он молчит!»
В одном из писем с фронта, датированном июлем 1944 года и адресованном матери Смирнова, говорится, что, мстя за её сына, гвардейцы 26-й стрелковой дивизии наголову разбили 78-ю штурмовую немецкую дивизию. Были захвачены в плен и фашистские вояки, зверски терзавшие тяжело раненного русского автоматчика. Они трусливо отказывались признаться в том, какими методами вели его допрос, — боялись кары за содеянное злодеяние. Но от вечного позора палачам не уйти...
Спустя время мать соберётся с силами и проедет, пролетит и пройдёт тысячи километров, встречаясь со сверстниками своего сына, рассказывая о нём, о его мученической смерти за Родину, о верности солдатскому долгу. Все последующие десятилетия она будет страстным, неутомимым пропагандистом, участником работы по патриотическому воспитанию молодёжи. Этот её подвиг будет отмечен Родиной. А тогда? Прибыв в полк по приглашению командования — это было уже в Восточной Пруссии, мать вышла к солдатскому строю. Бойцы стояли перед нею, вспоминает Мария Фёдоровна, задымлённые, обугленные, истомлённые тяжкой солдатской работой, — сверстники и товарищи её сына. Как много она хотела им сказать — для них и для неё самой важного, но, захлебнувшись слезами, ни слова произнести не смогла.
«Не плачь, мать! Твой сын погиб как герой. Родина им гордится!» — она и теперь мысленно повторяет эти слова, сказанные ей в Кремле М. И. Калининым в момент вручения ордена Отечественной войны I степени, которым был награждён её Юра посмертно. Немного позже, 6 октября 1944 года, вышел Указ о присвоении ему звания Героя Советского Союза. В нём гвардии младший сержант Ю. В. Смирнов был ошибочно назван гвардии красноармейцем, что позже было исправлено по ходатайству его земляка и однополчанина В. Н. Соколова.
СВЯТО ЧТИТ Родина память о своих Героях. Первый секретарь Макарьевского райкома партии А. Я. Хитров рассказал о накопленном здесь опыте патриотического воспитания молодёжи. О крепкой дружбе макарьевцев с ветеранами войны. Сотни ребят с Унжи поступают в военные училища. Макарьевские призывники направляются служить в часть, в списки которой навечно зачислен их земляк Юрий Смирнов. С глубоким уважением и признательностью отозвался секретарь райкома о педагогах Макарьевской средней школы, СПТУ № 1 (так именуется теперь техническое училище), о членах совета ветеранов 26-й гвардейской стрелковой дивизии. Они собрали богатейший материал об одной из славных страниц Великой Отечественной войны. Трудно переоценить значимость их многолетней творческой работы с пионерами и школьниками.
А. Я. Хитров познакомил с комсомольцами колхоза «Родина», которые на свои средства и своими силами подняли в деревне Ярцево монумент Памяти. Побывали мы с ним на одной из самых малых колхозных форм — в деревеньке об одну улочку, именуемой Опалихино, в молодых семьях. У каждой — свой дом, немалое хозяйство, а главное — много детей. Толковали мы с молодыми о житье-бытье. Вроде «глухомань», «медвежий край», чем же он их держит, чем привораживает? А тем и держит, отвечают, что — наш. И здесь, май в других местах, может, и более завидных, люди не просто работают на земле — они ею живут.
...Далеко от своей стороны сложили голову многие доблестные её защитники. Только из этого глубинного района на фронт ушло более 6.000 человек. Примерно каждый второй домой не вернулся.
Во время одной из следопытских экспедиций в Витебскую область макареьвская учительница Павла Ивановна Белова, преподававшая в 5-х и 6-х классах Юрию Смирнову географию, прочитала на гранитной плите, неподалёку от места мученической смерти Героя, имя своего мужа — Николая Георгиевича, тоже учившего Юрия.
Оба пали, считай, рядом в ходе операции «Багратион» летом 1944 года. Макарьевцы — учитель и ученик. Каждый по-своему выполнил солдатский долг, постоял за землю русскую. Нам, живущим, молодёжи, её оберегать и ею жить.
3. БЫСТРОВА (1985)