Материальное явление, общественное явление, психическое явление или явление Христа народу, что это вообще значит и чем отличается от вещей, общественных структур и от веры?
Более полугода назад я уже делал видео на эту тему. Желающие могут заглянуть: «Видимость, явление, сущность». Теперь хотел бы, во-первых, освежить понимание зрителей и читателей, зафиксировать не только словами, но и буквами; а, во-вторых, подготовить почву для нового более конкретного материала непосредственно связанного с явлением.
Но начать придется снова с видимости. До Гегеля — у скептиков, субъективных идеалистов, отчасти у Канта категория видимости была спутана с категорией явления, не различалась одна существенная тонкость, о которой будет сказано ниже. И, что еще более существенно, современная философия чаще наследует у Канта и скептиков эту смутность понимания, что подтверждает ее деградацию, вместе с деградацией буржуазного общества, что естественно, потому что именно это общество оперлось на философию, как на революцию в сознании, а теперь пытается с помощью нее же произвести контрреволюцию. Впрочем об этом в другой раз.
Сознание отражает реальность, то есть вещи и события, которые нас окружают. И первым моментом отражения является видимость. Она дана непосредственно через наши ощущения и еще не прошла через сито сравнений, анализа и синтеза, то есть может быть и верной и обманчивой. Примерами обманчивости являются и плоская земля, и иллюзия движения солнца по небосклону, и высвечивание души в глазах любимого человека, и пустота воздуха, и золотой блеск халькопирита. Однако все это не обозначает, что видимость ошибается во всем и всегда.
Причиной такой спутанности отражения является смешение в нем существенного и несущественного. А следствием — скептицизм многих людей науки по поводу достоверности нашего восприятия и собственного знания. Не является ли все описанное лишь отражением нашего собственного я, его иллюзий, не является ли мир видимостью, как судят о нем субъективные идеалисты, называя последнее явлением.
На фоне таких рассуждений Кант попытался спасти реальность с помощью категории вещь-в-себе. Он сказал примерно следующее. Я верю, что нас окружают какие-то вещи, существующие на самом деле, но все что нам дано опытом — только явления, только результат их воздействия на нас. Поэтому стоит ограничить знание исследованием явлений, и оставить в стороне как невозможное знание сами вещи. Они — навсегда в себе, не доступны ни человеческому рассудку, ни человеческому разуму.
Если мы перепрыгнем через Гегеля и Маркса в XX век, то обнаружим возвращение к кантовской мысли. Например, Поппер посвящает большой труд так называемой психофизической проблеме. То есть видимость или явление, как он продолжает ее называть, есть соединение реальной вещи и ее отражения в психике. Структура, как мы видим далеко не материальная, а идеальная. То есть наука исследует именно психофизические предметы и как будто не в силах отделить реальность от видимости. Разумеется, для такого скачка назад Попперу пришлось выкинуть из общей канвы познания и Платона, и Гегеля, и Маркса.
Гегель сделал первый «прыжок веры», отделив явление от видимости. Точнее он показал мыслительный процесс, в котором видимость перерастает в явление и дает шанс проявиться сущности, то есть подлинному знанию о вещи. В писании явления мысль отбрасывает несущественное. И теперь в исследовании просвечивает сущность, что на следующем шаге позволит создать понятие вещи.
Наблюдая за этим развитием мысли Гегеля, мы в итоге можем понять, что он все-таки не набрал первую космическую скорость, чтобы оторваться от идеализма, от психофизической проблемы и оказаться на орбите материализма.
Легко сказать — отделить существенное от несущественного. Возможно ли это сделать? И судьи кто?
Другими словами, проведя анализ, синтез, сравнение, назвав нечто законом, сутью дела, мы не оторвемся от самой мысли, которая по прежнему остается в явлении. Это все еще только явление, то есть отражение момента действительности в нашем сознании, а не сами вещи или события. Здесь мы ясно понимаем, что в явлении любого типа соединены в единство идеальная и материальная сторона, вещи и их отражение, пусть даже мы сильно постарались отделить несущественное, оторваться от видимости.
Замечу для будущего, когда мы говорим о материальных явлениях, общественных явлениях, психических явлениях, мы в действительности совмещаем в этих словах и материальное, и идеальное. Явление не вещь, а сочетание ее самой с нашим рассуждением о ней. И нужно сделать еще один шаг, чтобы добраться до объективной реальности, то есть до материи как она есть на самом деле.
Переворот, приведение диалектики к материализму, заключается в данном случае не в чистой мысли, а в мысли сопряженной с действием, не только в словах, но и в умениях.
Если мы можем нечто воспроизвести, создать, разобрать и собрать, получить в результате химической реакции и т. п., мы уже проникли в его сущность, и не только создали мысленный образ, но и владеем материальным образцом или действующей общественной структурой. Но здесь мы уже перешли к тому, что называется практикой...