«Ежики относятся к семейству афроевразийских
млекопитающих отряда насекомоядных»
Викепедия
Вечер в кубрике был наполнен густым ароматом дневных историй и вернувшихся с камбуза носков со вставленными в них уставшими курсантскими ногами.
Последним появился Валера с узелком из тельняшки. В узелке что то подрагивало и брыкалось, и никак не походило на съестные припасы, захваченные с камбуза. Нетерпеливыми руками тельник был развязан, и изумленным зрителям открылась колючая неадекватность. Неадекватность выскочила из тельняшки и поскакала по кубрику, накалывая по пути, не успевшие запрыгнуть на койки курсантские пятки. Через 10 минут копна иголок, освоив геометрию помещения, затихла.
Успокоившись, и оценив размер ущерба от первого знакомства с ежиком, приняли решение воссоединить ноги с полом. Ежик оказался милым существом, и даже довольно общительным. Он не уходил в шарообразное состояние, когда восемь пар курсантских рук пытались его погладить. Назанимавшись вдоволь мазохизмом, и получив порцию свежих колючек в верхние конечности, однокубарцы отправились на поиски пищи для нового курсанта Копенкина. Опыта общения с ежиками ни у кого не было, и предложения по питанию животного были самые невероятные, от жевательных резинок до кормления грудью. Немного подумав, парни грудь давать не стали, купили молока. Вспомнили картинку из букваря с яблоком, нанизанном на ежовые иголки. Яблок в магазине не оказалось, украли с камбуза кусок теста. Скатав шарик, вставили в него ветку от бузины. Зеленой краски для придания полной копии антоновки не нашли, решили подкатить к ежику как есть. Тесто млекопитающему не понравилось, и он ушел в спячку под кроватью, предварительно снабдив кубрик свежей порцией навоза.
Ночь получилась бессонной. Топот Копенкина делал честь табуну орловских рысаков, и курсанты не могли понять, как от ста грамм молока можно так безумствовать. Попробовали молоко на язык- спиртного не обнаружили. Брать себе в койку, что бы убаюкать животное, почему то никто не согласился.
Следующим испытанием было найти любителя убирать за ежиком. Любителей кормить было достаточно, но с уборкой возникли некоторые сложности. После затянувшийся дискуссии приняли решение, что убирает тот, под чьей кроватью обнаружатся элементы бывшей в употреблении пищи.
Ежик оказался на редкость примерным членом общества, с завидным постоянством проводил утренние процедуры в одном месте, и посему предпочел отдавать дань исключительно под кроватью флегматичного Игорька. Нельзя сказать, что это сильно радовало Игоря, но у остальных членов кубрика это, почему-то, недовольства не вызывало.
За неделю сосуществования к ежику привыкли, и единственное что выдавало курсантов 4-й группы это осатаневшие от бессонных ночей глаза. Что бы утихомирить топающего ежа, положили его в кровать товарища, который был на ночной вахте. Млекопитающее, получившее мягкие теплые привилегии, как-то сразу заснуло, и избавившийся от топота кубрик, впервые за неделю, окунулся в сонную негу.
Нега была прервана, осветившим округу ревом турбовинтового характера на форсаже. Вернувшийся в середине ночи из наряда Вадим с размаху прыгнул в вожделенную койку, и его расслабленное тело соприкоснулось с мечтой йогов, в завершающей стадии перехода в астрал.
Перфорированная задница Вадима носилась по кубрику, завывая и рассыпая проклятия всем представителям колючей диаспоры, а так же прекрасным людям, положившим ежа к нему в постель. Удивленный ежик, не сползая с кровати, наблюдал за ритуальными плясками курсанта.
Начиная с этой веселой ночи каждый возвратившийся с вахты, не очень доверяя друзьям, сначала долго ощупывал свою кровать, чем несказанно радовал разбуженных товарищей, и только после этого медленно растягивался под одеялом. Однако это не давало полной гарантии, что до утра ежик, волшебным образом, не окажется в твоей постели.
Со временем Копеныч привык к курсантским шуткам, и иногда сам подползал под срез кровати, чтобы вскочившие по подъёму курсантские ноги ощутили всю прелесть шиацу- японский вариант точечного массажа. Никто не мог понять, смеется он, или это его физиологический разрез рта улыбается удачной шутке.
После недельного проживания, вдоволь напитавши тело иголками, решили отправить ежа на родину- в рощу за училищем. Однако, почуяв неладное, Копенкин бросился вдогонку за курсантами. Маленькая ежовая голова была вполне адекватной, что-бы смекнуть, что в лесу молоко бесплатно не дают. Оценив преданность колючего шарика, курсантские сердца растопились, и Копеныч победным маршем вернулся в кубрик.
-«Дежурный по роте на выход! Кубрики к осмотру приготовить!» - в расположении роты зашел проверяющий, капитан 2-го ранга Копенкин.
Опытный нос начальника почуял неуставные запахи. Брови Копенкина приняли угрожающую стереометрическую форму. Броском кобры, переместив кровать Игорька, увидел переваренные результаты праздничного ужина млекопитающего. Сам еж спрятался от начальства в рундук.
-« Кто нагадил!?»- речевой аппарат начальника изверг огонь и ярость.
-«Копенкин, товарищ капитан 2-го ранга!»- не задумываясь, бодро ответил, вытянувшийся по стойке смирно, Воба.
Все живое в округе застыло в оцепенении.
Что бы оценить удивление, выразившееся на лице капитана 2-го ранга Копенкина своими глазами, из рундука с грохотом вывалился Копеныч. Не знаю, есть ли у ежей уши, но резонансная частота вызванная теплой дружественной речью начальника завибрировала ежиком, и опрокинула Копеныча вверх дном. Та же участь постигла прикроватные тумбочки, запасы молока и россыпь свежих дождевых червей. Курсанты этой участи избежали только потому, что отступать было некуда, за спинами была бетонная стена, и честь морского мундира.