Глава седьмая
Тайна на двоих
Ехать Нестерову до Катюшки всего-то пятнадцать минут, но как назло, верная ласточка отказалась заводиться. Не вникая в причину, Михал Сергеич вызвал такси. Машина подождёт.
Ему не давал покоя голос дочери. Надрывный и дрожащий. Что-то случилось! Но что? Приехал бывший муж на разборки? Да ладно! Катя бы его уделала, ему бы не знать!
Приехал он через полчаса, а не пятнадцать минут и разволновавшаяся Катринка встретила отца в прихожей. Едва Михал Сергеич взглянул в её глаза, сердце ёкнуло. Что-то произошло, такой свою дочь он ещё не видел.
Катя стояла, прижав к губам палец с каким-то сумасшедшим блеском в глазах, вся напряжённая. Невооружённым глазом видно было, насколько трудно даётся ей держать себя в руках.
- Котёнок, что стряслось? - вполголоса спросил Нестеров, нахмурившись.
- Заходи. Сейчас узнаешь. - отрывисто сказала Катя, опустив руку. - Только тихо. И не говори пока ничего.
Поняв, что из неё сейчас ничего вразумительного не вытянуть, Нестеров скинул обувь и вдруг замер, изумлённо глядя на маленькие голубые туфельки, стоящие тут же на полу.
Детские. Детские??
Катринка перехватила его взгляд, замотала головой и умоляюще прошептала:
- Пожалуйста, не сейчас. Идём же!
Окончательно сбитый с толку Михал Сергеич послушно последовал за дочерью, стараясь не топать. От него не укрылось, что сама Катя передвигается на носочках. Догадка, родившаяся в голове Нестерова, когда он увидел детскую обувь, превратилась в убеждение.
И, кажется, предстоит нелёгкий разговор, ведь у Картинки даже племянников такого возраста нет и, значит у неё дома совершенно посторонняя девочка, судя по туфелькам.
Но ведь его дочь на такое не способна!..
Перед дверью в спальню Катя повернулась, снова прижала палец к губам, приоткрыла дверь и молча посторонилась, глядя на отца с откровенным страхом.
Нестеров только вздохнул. Так и есть, на Катиной кровати, вольготно раскинувшись, сладко спала маленькая девочка, чуть слышно посапывая.
Вот отколола доченька номер!
Вот только Нестеров слишком хорошо знал свою Катю-Картинку, никогда бы она не пошла на такое, не так он воспитал её. А ещё этот фанатичный блеск в её глазах, руки, которые, казалось, живут собственной жизнью и хозяйка не может их приструнить, дрожащий голос.
Хотя...он так и не переехал к ней, живут отдельно, может, он и упустил что.
Нестеров тихонько прикрыл дверь, но ничего спросить не успел. Катюша силой потащила его на кухню, где с ходу задала вопрос, от которого у Михал Сергеича пропал дар речи. Он-то думал, дочка начнёт оправдываться, приподнесёт историю о потерянном ребёнке, но вместо этого он услышал отчаянное:
- Папа, ты её видишь? Девочку видишь?
Это было что-то из ряда вон выходящее! К тому же в глазах Катринки плескался страх, да её всю буквально колотило.
Нестеров быстро сгрёб дочь в охапку, прижал её голову к груди.
- Катюшка, ты что тут устроила, а? - тихо проговорил он, гладя её по волосам. - Конечно, вижу, зрение меня ещё не подводит. Может, уже объяснишь, сама же просила приехать?
После ответа отца Катя сразу как-то обмякла в его руках, обняла и прошептала с явным облегчением в голосе:
- Слава богу...я думала, это моё больное воображение.
- Так! - Михал Сергеич отодвинул от себя Катю, чуть встряхнул за плечи. - Ты меня до инфаркта довести хочешь? Можешь толком объяснить, в чём дело? Вернее, а ком?
- В ком...именно. - Катя бросила быстрый взгляд на пустой стол и, нахмурившись, пробормотала. - Чёрт, вот я дура, ты ведь наверняка голодный, тебя накормить надо...
- Катька, какая еда, мне сейчас кусок в горло не полезет! - сердито ответил отец. - Рассказывай! А после я вызову полицию, её наверняка...
- Нееет!!!!!
Хоть и кричала Катя шёпотом, но он был страшен. Теперь в её глазах бился самый настоящий ужас. Она метнулась к отцу, схватила его за плечи, зачастила. - Папочка, умоляю, не звони, не ищут её, клянусь тебе...я всё расскажу, только не звони, пожалуйста!..
Нестеров кивнул, подумав, налил кружку воды, протянул дочери.
- Спасибо. - выпив воду, Катя чуть успокоилась. - Прости за истерику, пап, я...
- Просто расскажи, Картинка, - мягко попросил отец, - если можешь внятно говорить. Давай мы сядем и во всём разберёмся.
И, подавая пример, опустился на стул. Катя села напротив, с силой провела руками по волосам, тяжело вздохнула.
- Знаю, не поверишь мне. - наконец заговорила дочь как-то даже немного отрешённо. - И знаю, что думаешь. И что скажешь, папа, - тут она подняла голову и взглянула в глаза отцу, - тоже знаю. Но могу поклясться собственной жизни, я бы ни за что не похитила ребёнка! Ну какая из меня кинднепперша, пап? Всё одновременно и проще и сложнее. Гораздо сложнее, чем ты можешь себе представить. Я, папа, сошла с ума. Потому что там, в моей постели, спит моя дочь, которую я родила пять лет назад...
Впервые в жизни Михаилу Нестерову было абсолютно нечего сказать собственной дочери. Никакое рациональное объяснение в голову не приходило, на жизнь имела права единственная версия, но он её гнал прочь.
Нет-нет, Катя не сошла с ума!
Видимо, всё было написано у Михал Сергеича на лице и Катя горько усмехнулась.
- Да, это бред сумасшедшей, но давай я покажу тебе кое-что, открою тебе свою тайну. А паранойя у меня или нет, скажешь потом.
С этими словами Катюша протянула руку и положила на стол обычный ежедневник в коричневой, потёртой обложке, довольно толстый.
- Что это, Катринка?
- Моя вторая жизнь...а, скорее всего, уже первая. Читай, а вопросы после, ладно? Начни, к там видно будет...просто читай, хорошо?
Достав дневник, Катя снова разволновались, заговорила быстро, руки снова забегали по телу.
Нестеров покачал головой, протянул руку, погладил дочку по щеке.
- Шшш...ну всё, не начинай, Катюшка, я же никуда не звоню. Я просто читаю, а ты просто берёшь себя в руки. Идёт?
И, хотя ему было не по себе, сумел ободряюще улыбнуться дочери.
- Идёт..
Катя попыталась тоже ответить улыбкой, которая получилась вымученной.
Нестеров легонько погладил её по плечу, пододвинул ежедневник и открыл первую страницу.
И ощутил, как внутри образовалась пустота, а в горле пересохло. Михал Сергеич ещё раз пробежался глазами по словам, которые только что прочитал.
"28 мая 2007 года.
Сегодня я у меня особенный день - я стала мамой...мамочкой. Да, у меня родилась дочка, чудная девочка..."
Нестеров продолжил чтение, а через некоторое время вдруг понял, что не может поднять глаза на дочь, не может сказать ей правду.
Потому что это диагноз...
И всё-таки Нестеров посмотрел дочери в глаза, в которых уже не было безумного блеска, его заменила обречённость.
- Да, это было глупо, папа, понимаю. - Катя закрыла дневник, потянула к себе. - Бред-бред-бред...твоя дочь сумасшедшая, если кого и вызывать, так санитаров. Ведь так думаешь, да?
- Нет, доча, я так не думаю. - твёрдо ответил Михал Сергеич. - Но ты от меня что-то скрываешь. Поэтому договоримся так: я никого не вызываю и никуда не звоню, а ты мне спокойно рассказываешь, откуда у тебя эта девочка.
Катя чуть всхлипнула, положила обе руки на обложку ежедневника, словно на Библию.
- Пять лет...пять лет я живу со своей тайной. Со своей дочкой, рождённой на страничках этого дневника и именно ему выпала испытать всю боль родов. Пять лет я растила в нём свою малышку, свою Алинушку и вот сегодня, в день её рождения она получила роскошный подарок. Она получила настоящую жизнь. - из её глаз потекли слёзы, но она продолжила. - И пусть я буду одна против всего мира, я буду драться за свою дочку, папа! Но мне страшно, мне очень страшно, а если и ты не поверишь...
Катя осеклась, закрыв руками рот, потому что в этот момент открылась дверь и на пороге возникло растрёпанное создание, которое оглядев взрослых, тут же подскочило к Катринке.
- Ну, мамочка, ну ты снова плачешь! - возмутилась девочка, обняв Катю, немедленно притянувшую её к себе и сердито обратилась к Нестерову, оторопела смотревшему на них обеих. - Ты мою маму обидел?
- Ты что, маленькая. - осторожно ответил девчушке Михал Сергеич, разведя руками. - Я твою...маму в жизни не обижу.
Катя перебегала глазами с одного на другую, разом растеряв все слова, зато, Алинка, казалось, чувствовала себя прекрасно. Она слегка склонила голову и теперь смотрела на Нестерова с интересом.
- А ты кто? - спросила малышка с любопытством, присущем всем детям.
- Я-то? Михал Сергеич хмыкнул, покосился на Катюшку, замершую соляным столбом и неожиданно подмигнул Алине, улыбнувшись. - А я твой дед.
При этом слове Катя вздрогнула и уставилась на отца с выражением крайнего удивления на лице.
- Деда? - Алинка вывернулась из рук оторопевшей Кати и не раздумывая, забралась на колени Нестерову, провела ручкой по щеке. - Колююючий! - хихикнула она.
Не могут вести себя так дети в чужом доме! Складывалось впечатление, что малышка те самые пять лет здесь и прожила. А деда не признала...ну, мало ли, может, только с Севера приехал, кто знает, что Картинка в дневнике про него написала.
И дата! Именно сегодня! А ведь он хорошо разглядел, что ежедневник не новый, что записи не сегодня сделаны, что как раз пять лет назад он и был начат.
Кто знает, к какому выводу пришёл бы в итоге Михал Сергеич и чем бы всё закончилось, но всё изменила эта маленькая девочка...
Его внучка!
...сидящая у него на коленях.
Девочка с серыми, как у его дочери, глазами и такими же тёмно-каштановыми волосами...
Кажется, сегодня у них начинается совсем другая жизнь.
Вот только за неё придётся побороться...
*****
29.6.2024. 08:00
Продолжение следует...