Эфитемия немного нервничала. Великолепие убранства замка семьи Ирити превосходили все её самые смелые ожидания. Пожалуй, никогда ещё она не видела столько ослепительной красоты, собранной в одном месте. Даже служанки здесь носили роскошные наряды, не уступающие платьям столичных дворянок. Эфитемии даже стало немного жаль тех напыщенных герцогов, что из-за всех сил пыжились, показывая гостям своё богатство. По сравнению с тем, что она видела сейчас, их дома были почти что лачугами.
Эфитемия тяжело вздохнула. Она ежеминутно ловила на себе пристальные взгляды проходящих мимо обитателей замка. Однако Мока не дал ей времени на грустные мысли. Взяв её за руку, он снова повел её к лестнице, идущей ещё выше.
— Идем, — произнес он уверенным тоном. — Надо решить все вопросы прямо сейчас.
Они поднялись на третий этаж и снова оказались в длинном, просторном коридоре. Каждый этаж замка имел свой удивительный и неповторимый облик. На третьем всё было исполнено в белом, отполированном до блеска камне, с золотистыми прожилками. Потолки имели восхитительную роспись. И даже каждый светильник был произведением искусства. Всё тут поражало непривыкшую к такому размаху Эфитемию.
Повесть Путешествие Самохи. Книга Четвёртая. Часть 50.
Самоха подвел её к высоким распашным дверям, украшенным позолотой, и стражники немедленно их открыли перед ними. Когда они вошли внутрь, там оказался просторный, светлый зал с огромными до самого потолка окнами. Их закрывали полупрозрачные занавесы, так же украшенные удивительными узорами. У дальней стены полукругом стояли с десяток кресел, на семи из которых сидели женщины в платьях удивительной красоты. Знающая толк в модной одежде, Эфитемия могла поспорить, что даже в столице такие наряды было не купить.
За спинками кресел, у самой стены, стояли больше десятка молодых женщин. Их наряды были намного скромнее, но даже они выглядели великолепно. По сравнению с ними платье Эфитемии выглядело как одежда простолюдина. Кроме всех перечисленных, в зале присутствовало некоторое количество подростков, с небольшим отличием в возрасте и немного детей. Самый старший из мальчиков сидел на отдельном кресле.
Единственная, кого из присутствующих узнала Эфитемия, это была госпожа Орис. Она сидела почти в самом центре. Больше никого в зале Эфи не знала.
Мока подвел её ближе к сидящим, остановившись шагах в семи от кресел.
— Познакомься, Эфитемия, это мои жены и дети. А так же приближенные нашей семьи, — произнес Мока, совершенно спокойным голосом. — С этого момента все они твоя семья, дорогая.
После его слов присутствующие обеспокоенно зашептались.
— Для тех, кто ещё не в курсе, Эфитемия — моя восьмая жена. И я хочу, чтобы все вы с ней поладили. Таково моё желание, — произнёс Мока, чтобы прекратить любые домыслы.
В зале наступила абсолютная тишина.
Неожиданно Эфитемия опустилась на колени прямо перед всеми. Вспомнив слова госпожи Орис, она, склонив низко голову, уперлась ладонями в пол перед собой. Опуститься ниже ей не позволяла беременность.
— Я нижайше прошу принять меня в вашу семью, — произнесла она.
В ответ со своего места поднялась Стис. Лицо её выражало недовольство.
— Мока, я могу поговорить с тобой? — спросила она.
— Разумеется, — ответил Самоха.
Не обращая на присутствующих внимание, они отошли в дальний конец зала. Эфитемия осталась сидеть на полу. Остальные молчали.
— Дорогой, я против твоей свадьбы на этой девушке, — откровенно заявила Стис.
— Послушай. За разрешение жениться на ней мне пришлось заплатить сто тысяч золотом. В противном случае её бесчестие легло бы черным пятном на всю нашу семью. И в том, что случилось, есть и твоя вина, Стис. Если бы ты поставила меня в известность о произошедшем, всё могло быть совсем по-другому. Теперь же мы имеем то, что имеем. Так что, назначь ей служанок на время пребывания в замке, и проследи, пожалуйста, чтобы с Эфитемией ничего не случилось. Мне только скандала при императорском дворе не хватает, — произнес Самоха. — Отнесись к этому, как к моему личному пожеланию.
Стис тяжело вздохнула. Судя по словам Мока, изменить уже ничего было нельзя.
— Хорошо, дорогой, я сделаю всё, как ты хочешь, — произнесла она.
Стис шагнула ближе и тут же обняла его обеими руками.
— Прости, я должна была с тобой посоветоваться, — прошептала она.
— Не взваливай всю вину на себя, любимая, — вздохнув, ответил Самоха.
Он обнял Стис и прижал к себе.
Пока они беседовали, со своих мест поднялись Орис и Кин. Они помогли Эфи встать на ноги и усадили её на свободное кресло. На данный момент понимание происходящего было достигнуто. Однако было заметно, что это не всех устраивает.
— Ты стал лордом правителем, — неожиданно произнесла Стис. — Прими моё поздравление.
— Спасибо, любимая, — ответил Самоха.
Он не очень был рад новому назначению, но такова была неизбежность. Это нужно было просто принять. Однако многие так не считали. Уже на следующее утро в замок нескончаемой вереницей потянулись поздравляющие. Первыми прибыли главы родов Фольдифора, затем собственные полководцы Самохи, а чуть позже прибыли и наместники вассальных городов. Почта с поздравлениями прибывала нескончаемым потоком. Посыльные едва успевали её приносить.
С приездом гостей всплыли и первые проблемы. Так во время застолья в честь нового титула Самохи, разгоряченная напитками Унга, немедленно заявила, что Самохе пора объединить окрестные земли под единым флагом. От подобной ереси его едва не передернуло. Он и так с настороженностью ожидал реакции имперской канцелярии на появление серебряных флоринов в землях Таракии. Понимая всю сложность возможных последствий, Самоха уже предпринимал множество мер, чтобы не только отвести от себя подозрение, но и минимизировать возможные потери. И тут Унга заявляет такой ужас. Это было то же самое, что осторожно красться мимо спящего дракона, а потом вдруг взять и ткнуть его горящей палкой в глаз. Надо быть самоубийцей, чтобы устроить такое. Однако заявление Унги немедленно поддержали наместники городов южной долины. А следом даже некоторые главы родов Фольдифора. К счастью у Самохи оставался холодный разум и чувство самосохранения.
— Вы забываете, что Морра находится на территории империи, — произнес он. — Так что подобное невозможно. Да и для чего устраивать такие сложности самим себе?
Услышав его слова, из-за стола снова поднялась Унга.
— Великий лорд, ко мне постоянно обращаются послы из городов вдоль границы империи. Они хотят уйти от гнёта алгар и просят принять их в состав нашего царства. Но что я могу им ответить? Куда я их могу принять? Я даже не знаю, к какому царству мы относимся, — произнесла она.
После её слов наместники городов одобрительно зашумели. Претензии Унги были, в принципе, обоснованы. Империя хоть и вела себя дружественно по отношению к ней, принимать Тургенос в свой состав не собиралась. Однако подобное положение вещей Самоху вполне устраивало. Это позволяло ему не платить огромных налогов в казну империи.
— Раз есть такая необходимость, почему бы вам самим не объединиться, к примеру, в княжество, — предложил он.
— Самим? И кто станет нашим правителем? — удивилась Унга.
— К тебе же едут послы, ты и становись им, — ответил Самоха. — У тебя самый укрепленный в долине город. Да и войск у тебя больше всего, и моя поддержка есть. Для тебя вообще ничего особо не поменяется. Только название.
В зале воцарилась тишина. Всем присутствующим было совершенно понятно, что правитель Морры не собирается ввязываться в эту авантюру.
— А как же Камергис? — спросила Унга.
Все повернули головы в сторону Кин.
— Камергис останется независимым городом, — ответила она. — Но мы готовы подписать военный союз с Тургеносом.
После окончания застолья главы родов Фольдифора отбывали домой в приподнятом настроении. Теперь им было что обсудить.
— Похоже, с новым титулом правитель Морры попал под полный контроль империи, — расстроенно заявил Тогуи. — Он мог стать полновластным правителем земель. А выбрал остаться пешкой императора.
— О чем ты говоришь? Забыл, чем закончилось единовластное правление Гаруля? Если Морра отделится от империи, пострадают все. В том числе и мы. Оборот товара прекратится. Поездки в Бара-салама запретят. И что тогда будут делать твои люди? Торговать с алгарами? Да они первыми нападут на нас, едва узнают об отделении Морры от империи. Ещё и император пришлет свои войска. Кто же захочет терять такой город, — возразил ему Юрдени.
В итоге, днем позже, даже в совете Фольдифора, главы родов разделились. Одни твердо считали, что нужно присоединиться к Тургеносу, другие хотели сохранить нейтралитет. Были правда, и третьи. Но они ничего, и никому не предлагали. Их рода давно уже целиком служили правителю Морры и не собирались ничего менять. Ведь почти все они имели собственные наделы земель в окрестностях Камергиса, где буйно росли сады и колосились злаки на полях. Политика Самохи целиком и полностью опутывала его подчиненных, не давая им даже повода для сомнений.
Спустя всего несколько дней в Тургеносе состоялась церемония дарования права на княжение наместнице Унге. От имени правителя завоёванных земель, Самоха официально даровал ей титул княгини и право на княжение в землях южной долины. Так же ей даровалось право собирать подать во всех подчиненных городах. По итогу церемонии, общим голосованием новое княжество было названо Туринским. Именно так оно и называлось до прихода в эти земли алгар.
Таким образом, размытые очертания владений Унги, становились хорошо обозначенными. И хотя вражда с алгарским царством ещё не прекратилась, границы княжества были уже утверждены.
После подписания договоров, продлевающих военный и торговые союзы, а так же договора по обороту денег, Самоха отбыл в Камергис. Там его уже ждала мастер по имени Марика, прибывшая из Бара-салама от госпожи Мюльне. По полученным Самохой сведениям, уговорить её удалось с большим трудом, да и то на короткое время. Теперь ему предстояло убедить эту девушку, что лучшего предложения в своей жизни ей не получить.
Марика прибыла в Камергис через скоростные туннели, и теперь получив немного свободного времени, могла осмотреть этот некогда крупный город. Во-первых, её очень впечатлили сами скоростные туннели. Поезд, перевозивший по нему торговцев, мчался с такой скоростью, что мелькающий мимо окон свет, попросту сливался в одну линию. На удивление Марики оказалось, что туннелем пользуются множество торговцев из Морры. Однако, ни в самом Бара-салама, ни за его пределами, никто даже не слышал о существовании этого туннеля. Тем не менее, он существовал и исправно работал.
Прибыв на станцию назначения, Марика сразу поняла, что оказалась совершенно в другом регионе. Камергис находился много южнее Бара-салама и несколько ниже его. В отличие от их родного города, тут было настолько тепло, что можно было ходить совершенно без одежды. Даже легкий ветер, развивавший оборки её платья был удивительно теплым.
Весь путь до города, который она проехала на экипаже, Марика созерцала ровные полосы полей и фруктовых садов. В самом Камергисе все оказалось немного хуже, чем она думала. Несмотря на размеры своих укреплений, город стоял полупустым. Марика видела, что тут и там были проложены новые дороги. Кое-где стояли недавно выстроенные дома. На центральной улице города имелся даже канал с чистейшей водой. Однако большая часть улиц города была совершенно пуста. На них не было даже домов. Остовы разобранных на камень построек и остатки изгородей, вот и всё что осталось от старого города. Но тому было объяснение. Стражник у дворцовых ворот рассказал ей, что Камергис дважды подвергся осаде. Первый раз, когда войска выбивали отсюда алгар, а второй, когда подстрекаемые дворянами, жители устроили бунт. Итог был закономерным. Большая часть построек сгорела в пожарах. Да и от населения мало чего осталось.
Но как оказалось, насчет последнего она ошиблась. Едва солнце начало клониться к закату, как на улицах города стало появляться множество горожан. В основном это были большие компании из женщин и детей. Они собирались вместе, располагаясь на берегу канала, либо в небольшом отдалении от него. Где устраивали жарку мяса, либо подобие чаепития с выпечкой. Тут же на улице появлялись торговцы, продающие пироги и прочую снедь. И чем позднее становилось, тем больше народу собиралось на центральной улице.
В итоге к самым сумеркам тут было не протолкнуться. Не смотря на это, мужчин было мало. В основном среди отдыхающих были женщины и дети. Вернувшись во дворец, где её временно поселили, Марика отправилась в столовую для персонала. Там ей и сообщили, что в Камергис прибыл лорд Ирити. Сначала Марика подумала, что офицер ошибся. Но встретившись после ужина с господином Ирити, она узнала, что он и правда получил титул лорда правителя.
— Примите мои поздравления, господин лорд, — присев в реверансе произнесла Марика.
— Благодарю за поздравление, но прошу, соблюдай этикет только на людях. Это немного утомляет, к тому же ты сама понимаешь, что титул это только дополнительные заботы. По сути, лучше от него не стало, — ответил Самоха.
— Как скажете, господин Ирити, — ответила Марика.
— Расскажи лучше как тебе город? Уже осмотрелась? — спросил Самоха.
— В общих чертах, да. Город я бы сказала, безлюдный. Но я так думала изначально. Ближе к вечеру я очень удивилась, когда увидела, сколько на улицах отдыхающих. Правда в основном женщины и дети.
— Это да, в Камергисе с мужчинами некоторые проблемы. Многие из них погибли во время бунта. Но постепенно ситуация выравнивается. Для работы мы вербуем мужчин из других городов. Кроме того, в Камергисе базируется большой гарнизон солдат. Так что в принципе мужчины тут есть, — ответил Самоха.
— Меня больше удивил местный вид отдыха. Горожане собираются большими группами возле центральной улицы. Это так необычно, — произнесла Марика.
— На самом деле ничего необычного. Просто когда темнеет можно искупаться в канале. Там очень теплая и чистая вода, — ответил Самоха.
— Серьёзно? Они моются в питьевой воде? — удивилась Марика. — Вы им разрешаете такое?
— Не совсем так, — улыбнулся Самоха. — Формально это запрещено. Если вы попробуете залезть в канал днем, вас тут же арестуют. Но ночью, когда темно, стража смотрит на это сквозь пальцы. Главное чтобы никто не устраивал шума. Мусорить разумеется тоже запрещено. В остальном, если вести себя тихо, никто не обратит внимание. Это негласное правило. Таким образом, мы пытаемся решить проблему с гигиеной. И к тому же, в канале не питьевая вода. Это вода, что переливается из источников. Она потом стекает в реку за городом.
Наутро Марику ждало новое удивление. Проснулась она, как обычно, как раз в то время, как торговцы начинали открывать свои магазины. После завтрака господин Ирити предложил ей проехать на производство. И вот тогда Марика увидела сотни женщин, идущих в одном направлении. Все они были одеты, как горожанки. Многие несли с собой небольшие сумки с едой. И все они одним потоком стекались в юго-восточную часть города. Туда же направился экипаж господина Ирити.
Оказалось, что в той части города, со стены опускался подъемный мост. И вся эта толпа женщин направлялась по нему на длинный тракт, построенный на огромной высоте. Этот путь, стоящий на мощных опорах, соединял Камергис с фабрикой, расположенной за скалами ближайшей горной цепи. Их экипаж проехал по тракту и, въехав на очередной подъёмный мост, оказался в туннеле, вырезанном прямо в скале.
Спустя минут десять, они оказались на ровной площадке по другую сторону скал. Вокруг площадки теснились здания целого большого комплекса. По этим зданиям и растекался поток из жительниц Камергиса. Как выяснила немного позднее Марика, в этих корпусах шла переработка сырья и разделение его на составляющие компоненты. Тут же из полученных веществ, производили разного рода материалы. Начиная от прочных искусственных нитей и синтетических смазок для подшипников, и заканчивая разными красителями. Тут же господин Ирити начал установку новых станков для приличных размеров ткацкого цеха.
Если до прибытия в Камергис Марика считала, что на свете есть всего пара разновидностей нити, то тут она узнала о существовании как минимум нескольких десятков разновидностей. На производстве господина Ирити нити различались как по составу, так и по форме плетения. Так же их различали по толщине. А кроме того тут постоянно экспериментировали, комбинируя разные виды нитей при производстве материала. Марика с первого же дня ушла в работу с головой. Ещё никогда она не чувствовала себя такой нужной. Эксперименты шли один за другим. Для получения новых тканей они меняли натяжение нитей, их состав и вид плетения. Так что уже через неделю мастера, под руководством Марики смогли разработать больше десятка разных видов синтетической ткани. Они изготовили множество образцов, от самой тончайшей, до невероятно плотной и прочной. А главное, здесь Марика ощущала свою нужность и уважение. Весь персонал, работавший с ней, хорошо относился к Марике. А господин Ирити не только хорошо ей платил, но и предоставил для проживания новый дом в бессрочное пользование.
Не прошло и пары недель, как Марика нашла себе подруг на производстве. Некогда удивляясь рассказу господина Ирити, теперь Марика сама не раз ходила на так называемое ночное купание с подругами. Оказалось, что вода в канале была настолько теплой и приятной, что искупавшись всего лишь раз, от этого уже не возможно было отказаться.
Передав дела по производству тканей Марике, Самоха смог вплотную заняться накопившимися делами. За следующую неделю он дважды отправлял эскизы новых оттисков монет лорду Гальтию, и уже дважды вносил поправки в дизайн по его просьбе. Были у Самохи и другие заботы. К примеру, после завершения реконструкции завода в Бара—салама, лорд Варсби неожиданно отказался платить по счетам. При попытке разобраться в причине выяснилось, что объявленная ему изначально цена в десять тысяч золотых саларнов, по окончанию работ превратилась во все тридцать. И это при том, что Берн подсчитал все по минимальным расценкам. Как бы то ни было, Лорд Варсби попросту не мог единовременно заплатить эту сумму. Пришлось Самохе ехать в Бара—салама, чтобы договариваться с ним о взаимовыгодном кредите. Эти переговоры так же отняли у Самохи массу сил и времени. К счастью, им удалось обо всем договориться, решив разногласия.
Тем временем объёмы торговли в землях Самохи продолжали расти, производства расширялись, а заказы увеличивались в объемах. От госпожи Унги так же периодически приходили донесения. За последние несколько недель она приняла послов из почти десятка алгарских городов. А желающих войти в состав Туринского княжества с каждым разом становилось всё больше. Всё это также требовало от Самохи пристального внимания. Так как алгары могли устроить провокацию. К тому же, от осведомителей последнее время начинали поступать донесения о перемещениях алгарских солдат. У принца Куроса оставалось его войско, за которым необходимо было приглядывать. Словно зная об этом, он то делил его на части, отправляя в разные стороны алгарского царства, то снова неожиданно собирал вместе. В общем, забот у Самохи было очень и очень много.
К концу очередной недели он решил плотно заняться застройкой Камергиса, и для этого даже перевез туда Эфитемию. Самоха немного беспокоился об отношении к ней его жен. Поэтому часто приезжал навестить её в Морру. Чтобы не тратить время на частые поездки, Самоха решил перевезти её к себе поближе.
Переезд Эфитемии в Камергис дал определенный положительный эффект. Не загруженная делами, как его жена Кин, она имела свежий взгляд на окружающий её город. Прислушиваясь к её просьбам Самоха начал с перепланировки дворцовых помещений. Впоследствии именно Эфитемия предложила ему не ждать появления в городе мужчин, а застроить часть улиц компактными домами и расселить в них работниц с его производства. И именно она предложила сравнять пустующие участки в центре города и разбить там парки для отдыха горожан. Да и вообще идей у неё оказалось не мало. К тому же возможность помогать Самохе, казалось, делала Эфитемию счастливой.
Вскоре от лорда Гальтия пришло письмо, в котором он сообщал Самохе, что совет Таракии наконец-то утвердил новый вид чеканной монеты. Оставалось только прибыть в Карагас и подписав договор, передать им станки для чеканки монет. Гальтий ещё не догадывался, что этим договором сильно выручал Самоху. С его подписанием решалась одна из главнейших проблем их семьи.
Алексей Шинелев