А где-то на далеких антресолях он лежит до сих пор – мой чемодан, жесткий и черный, изнутри заклеенный фотографиями из журналов.
Мой пионерский чемодан.
До сих пор хорошо помню, как мы с мамой его собирали в пионерлагерь. Много не требовалось, носки вот сюда, рубашку клетчатую для танцев в клубе вот сюда…
Обязательно надо было положить что-то от комаров, они терзали по ночам наши юные тела. Проверенным средством был одеколон «Гвоздика». Его противный запах стоял во всех палатах, ну еще помноженный на средство «Тайга» и бальзам «Звездочка». Терпкий коктейль нашего детства.
Вспомнив «Гвоздику», я хмыкнул, просто так набрал ее в яндексе. И обалдел. Она до сих пор выпускается, можно заказать в интернет-магазине, 273 рубля. То есть привезут на дом томительный аромат прошлого, наслаждайся.
И вдруг подумал: а если поискать там все остальное? Вдруг есть? Может, в интернет-магазине найдется и полотенце вафельное, которое мы утром складывали «розочкой» на покрывалах? Найдутся джины «Рила», чьи стертые колени были вечно измазаны зеленой травой; найдется кружка с трещинкой и синим узором, из которой я пил компот в огромной столовой; найдется перочинный ножик, который мы с другом метали в сосну, а потом он улетел в траву и мы не нашли его; найдется мешок с карамельками, которые привезла мама, но они потом слиплись в тумбочке от жары, зато их очень полюбили рыжие муравьи; найдется моя плевательная трубка, сделанная из борщевника – пулял я из нее зеленой бузиной в девчонок, чтобы не «вображали»; найдется ракетка для настольного тенниса, на которой ручкой было старательно написано KISS; найдется выжигательный аппарат, которым я на фанерке делал Волка из «Ну погоди», но так и не доделал, смена закончилась; найдется маленький транзисторный приемник, по которому мы ночью, будто сквозь звуки жарящейся картошки, слушали рок, пока не являлся сердитый вожатый: «А ну спать!»; найдется чуть помятый горн из пионерской комнаты, в который я пытался дудеть безуспешно, а мне так хотелось, чтобы весь лагерь услышал пронзительный чистый звук на рассвете, но у меня отобрал его горнист, сказав, что «тут не баловство»; найдется галстук – но не алый, а почти малиновый – он был у Катьки Фроловой из нашего отряда, ей привезли из Венгрии, кажется, и мы ей страшно завидовали, этой Катьке, потому что, конечно, она была самой из нас счастливой, мы брали его по очереди поносить.
Всё это заказать, собрать, положить в тот чемодан. И уехать туда, где друзья еще юные, батарейки в приемнике новые, и мама жива.
Алексей БЕЛЯКОВ