— Мама, а как узнать, мой это человек или так, случайный прохожий?
Оля стояла возле запотевшего окна. Глядя на свое отражение, не могла понять, по щекам все еще текут ее слезы или это лишь капли ночного дождя на стекле.
Людмила подошла к дочке:
— Если предает в мелочах, не стоить ждать, когда предаст по-крупному. Отпусти, это не твое.
— Но человек ведь может иногда просто ошибаться. Сделал что-то не подумав, потом жалеет об этом.
— Не в твоем случае. Антон всегда таким был, с самого детства. Родители ему позволяли слишком много, вот и вырос… нарциссом. Еще не одной девушке сердце разобьет, пока ума не наберется.
Людмила обняла дочь.
— Пройдет несколько лет, и ты даже вспоминать о нем не будешь, вот увидишь. Ты так и не рассказала, что же между вами случилось?
— Не хочу об этом. Разошлись, и все. У каждого теперь своя дорога.
— Вот и хорошо! А то ты совсем не своя последнее время. Хочешь, я тебе путевку куплю? В Сочи или по Золотому кольцу? Развлечешься.
— Я лучше к бабушке уеду. Заодно помогу ей варенье варить. Скоро вишня поспеет.
— Вот и хорошо! Пойдем в магазин, гостинцев ей купим. Я там видела красивый халат, как раз такой, как ей нравится, с маками.
Первые прикосновения.
Оля не могла рассказать маме, почему поругалась с Антоном. Они встречались всего две недели. Хотя знакомы были много лет, росли в одном доме, только в разных подъездах. Всего несколько прогулок по городу и один раз сходили в кино. В кинотеатре все и началось. Руки Антона скользили по ее телу, совершенно не реагируя на Олины возражения. Было стыдно повышать голос. Но и терпеть похотливого парня не смогла и минуты. Хорошо хоть была в джинсах. А, если бы в платье, что тогда? Залез бы под подол? Не так она представляла себе эти первые мужские прикосновения. Влажные губы на шее вызвали лишь противный озноб на коже. Фу! Выскочила на улицу, Антон догнал на остановке.
— Какого черта? Я деньги между прочим заплатил! Сама же согласилась на места в последнем ряду. Я тебя спрашивал!
— Так для того, чтобы видно было лучше, а не вот для этого…
— Ты чокнутая? Это места для влюбленных. Там знаешь, чем занимаются?
— Теперь знаю!
— Пошли тогда ко мне. Мои на дачу уехали.
Оля представила себя наедине с Антоном в квартире и вздрогнула.
— Что ломаешься? Мы не дети уже за ручку гулять. Понимать надо мужские потребности.
Ольге даже разговаривать на эту тему было стыдно. Запрыгнула в подъехавший автобус. Антон сердито пнул ногой дверь.
— Да пошла ты, юродивая! У меня таких знаешь, сколько?
Дверь закрылась, оставляя его на остановке.
Так значит, это вот так бывает? Две недели рядом был красивый, нежный, внимательный парень. Шутил, смеялся, дарил каждый вечер бутон розы.
— Ты поставь его в воду. Так и будут постепенно один за другим распускаться. Классно придумал, правда?
Ольга таяла. Долго не могла заснуть по вечерам, все больше тонула в своей первой любви. А первый поцелуй? Это как полет в космос! Когда это было? Буквально два дня назад… Проводил до двери, обнял, очень медленно наклонился и обжег горячими губами, не сводя с нее насмешливых глаз. Играл с ней как кошка с мышкой. А потом пригласил в кино. И вот так грубо все оборвалось. Будто два разных человека. До кинотеатра и после. Боже, как больно. Но мама права, плакать можно только за родным, своим человеком. А за чужого пусть другие плачут. А пока… К бабушке! Подальше от дома, куда Антон приводит очередную глупую девчонку. И надо же было им умудриться жить рядом.
Успеть вовремя.
— Оленька!
— Бабушка, что случилось?
Бросила у порога сумки, кинулась к кровати, на которой лежала старушка, с совсем обессиленным голосом.
— Прихватило. Второй день встать не могу. Позови Александра Сергеевича. Это мой новый сосед. Доктор он. Если дома, скажи — сердце печет.
Оля выбежала из дома. В соседнем дворе на веревке болтались на ветру клетчатая рубашка огромного размера и рядом еще две похожие, только крохотные.
— Александр Сергеевич! — Ольга кричала на всю улицу. — Александр Сергеевич!
На крыльцо вышел просто… медведь! Оля таких парней и не видела. Разве что по телевизору. Высокий, накаченный, наверное, очень сильный, но с совсем молодым лицом. Тоже мне, нашла бабушка кого величать по имени-отчеству.
— Скорее, там бабушке плохо! Сердце печет!
Молча развернулся и скрылся в доме. Через минуту шагал к соседке размашистым шагом, крепко держа в руках чемоданчик работника скорой помощи. Ольга за ним не поспевала. И дал же бог одному человеку столько, что на двоих с лихвой хватило бы. Быстрыми движениями измерил давление, сделал укол. Молча, сосредоточенно, сердито.
— Простите вы меня, Александр Сергеевич!
Еще сердитее сдвинул брови:
— Доигрались?
— Да я просто Оленьку ждала. Вот завтра прямо встану и пойду к врачу.
— Могли и не дождаться!
Глянул мельком на часы. Крякнул досадливо. Оглянулся растерянно.
— Мне малых надо забрать из садика.
— Так ты иди, дорогой, иди! Со мной Оленька посидит.
— Нельзя, сейчас самый опасный момент. Она не справится, если что.
У Ольги мороз по коже побежал от одной только мысли: "Что было бы, если бы она задержалась на день?"
— Давайте, я схожу. Только мне их, наверное, не отдадут?
Врач окинул Ольгу взглядом с ног до головы, будто оценивая, можно ей доверять детей или нет.
— Позвонить не могу, тут линии нет. Напишу записку. Могут отругать, что поздно забираем.
— Переживу.
Это было нечто! Перед ней стояли два мальца из ларца, одинаковых с лица. Полная копия врача! Прямо клонированные дети, ни дать, ни взять!
— Вы извините…
Воспитательница махнула рукой:
— Я уже привыкла. Врач, что поделаешь. Была бы мать, другое дело, а с брата какой спрос?
Ольга ничего не поняла. Надо спешить. Там бабушке плохо.
— Пошлите? — взяла за руки малышей. — Папа вас уже заждался.
— Папа?!
— У нас есть папа?!
Две пары глаз удивленно уставились на нее.
— Александр Сергеевич…
— Ааааа! Саня! — первый мальчик разочарованно вздохнул.
— Саша брат! — Второй мальчуган покачал головой. — Он не папка вовсе!
Ольге было все равно, кто кому кем доводится. Быстрее назад, там бабушка и ей плохо.
— Давайте, кто быстрее добежит до калитки.
— Ура, я первый!
— Нет, я!
Засверкали детские пятки. Шустрые, однако, малыши.
Было страшно открывать дверь.
— Тихо! Она уснула. Кризис миновал. Завтра чтобы без отговорок пошли к врачу!
— Хорошо.
— Саня, а тетя сказала, что ты наш папка!
Улыбнулся смущенно:
— Рано мне детей заводить. Диплом еще не защитил и дом не построил. Да и не бывает детей без жены.
Почему-то засмущалась и Оля.
— Ребята, уходим домой. Что надо сказать?
Старший Рома степенно поклонился:
— Спокойной ночи и мир вашему дому.
— И здоровья бабулечке, – звонко добавил младший Ванюшка.
— Спасибо, миленький. Ты не серчай на меня, Александр Сергеевич. Завтра же пойдем к врачу.
— Надеюсь.
Оля вышла проводить необычных соседей. Мальчишки давно убежали в свой двор. А врач всё стоял на крыльце, ища причину задержаться.
— Надеюсь, вы надолго приехали? Вашей бабушке сейчас нужен уход. Хотя бы недели две.
— Я в отпуске, побуду здесь сколько надо.
— Это хорошо. Завтра зайду проведать Зинаиду Степановну.
— Хорошо.
— Спокойной ночи. Пойду мальчишек кормить. Они у меня без жареной картошки не засыпают.
— Так она же вредная.
— Да, но вкусная.
Оля долго не могла уснуть. Дважды вставала пить воду, бросая взгляд в окно на соседний двор. Бабушка приподняла голову:
— Он хороший. Вот только теперь с двумя детьми, получается. Мать их бросила, когда Саша в армии был. Вернулся, поступил учиться. А по вечерам работал. И забрал-таки братьев себе. Долго не хотели давать. Без женского досмотра трудно одному. Но он все-таки добился своего. Боюсь за него, найдется ли девушка, которая захочет мужа с двумя детьми.
— Бабуля, а ты чего не спишь? Сердце болит?
— Нет, не спится. Вижу, тебе тоже.
— Да просто за тебя переволновалась.
— Со мной все хорошо. Ложись, отдыхай.
Саша придирчиво рассматривал лекарства, выписанные Зинаиде Степановне в поликлинике. Кивнул, соглашаясь с назначением.
— Теперь главное – пить вовремя, не забывать.
— Я проконтролирую.
Оле нравилось, что сосед приходит каждый день. Они уже переговорили обо всём: и о планах на жизнь, и у кого какая любимая музыка, какие книги, какие фильмы. Долго спорили, кто круче поёт из современных певцов. Рома с Ванюшкой, возвращаясь из детского сада, раскинув руки с радостными криками бежали наперегонки к Оле.
— Я первый!
— Нет, я!
И она обнимала их, целовала в макушку, передавая в добрые бабушкины руки. — Корми гостей.
А та давно забыла про болезнь. Хлопочет на кухне — блинчики, пирожки и сырники.
— Ты знаешь, я такая счастливая, будто у нас большая семья. Саша твой муж, а мальчики мои внуки.
Оля от неожиданности даже села на таблетку.
— Ну у тебя, бабушка, и фантазия, скажешь тоже — муж! Он вон какой, а я… Чувствую себя рядом с ним маленькой девочкой.
— Глупости говоришь? Нравишься ты ему. Это и слепому видно. Ты присмотрись, хорошая моя. Лучше Саши мужа не найти. Надежный, умный, добрый. Будущий врач. И живет близко, переезжать никуда не надо. А мальчонки? Так я же рядом, помогу. Ведь и тебе он нравится, я же вижу.
— Ой, бабуля, не знаю, но уезжать домой совсем не хочется.
— Так и оставайся.
Фиктивный брак.
По проселочной дороге летел мотоцикл. Участковый подъехал к дому соседа.
— Что случилось? — Зинаида Степановна смотрелась из-под ладони на Сашу и участкового, которые о чем-то спорили. — Оля, пойди, узнай.
Заревел мотор, рванул с места, пыль взлетела столбом. Закудахтали, разлетаясь куры, собаки залились громким лаем. Саша стоял, сжимая кулаки. И сердито смотрел вслед отъезжающему мотоциклу.
— Что случилось?
— Арестовать меня хотел.
— Как? За что?
— Заявление одна дамочка написала, будто я хотела убить ее сына.
— Что за бред? Когда?
— Вчера вечером возвращался с работы, а на улице толпа окружила мальчика, он уже не дышал — отек горла. Ждать скорую не было времени, и я сделал ему надрез. Вставил трубку. Скорая приехала, мне врач руку пожал. А вот эта дамочка, мать мальчика, написала, что я убить его хотел.
— Но ведь это не так, следователь разберется.
— Ага, пока будет выяснять, братьев в приют заберут. Еле упросил участкового подождать. Обещал завтра сам приехать в отделение. Знаешь, мне что-то страшно. Боюсь, потом даже разбираться не будут в опеке. Был под следствием, значит — виноват. Заберут мальчишек и не отдадут больше.
— Я знаю, что делать. Бери документы, пошли.
— Куда?
— В ЗАГС. Там тетя Вера работает, мамина подруга. Она поможет.
— Не понимаю, как? — Саша шагал быстрым шагом за Олей.
— Как, как? Не понимаешь, что ли? Распишемся немедленно, и в случае чего, мальчишки останутся со мной.
Саша остановился, удивленно смотря на Олю.
— Ничего себе! Это неправильно. Я должен делать предложение девушке, а не наоборот. Оля, выходи за меня замуж.
— А я это сейчас как раз и делаю. Пошли быстрее, а то закроют там, не успеем.
— Нет, постой, я серьезно. Ты мне очень нравишься. Влюбился, как мальчишка с первого взгляда. Обещаю быть хорошим настоящим мужем, не фиктивным. Согласна?
В глазах Ольги бегали счастливые чертята.
— Ну, если обещаешь быть хорошим мужем, тогда согласна.
— Зинаида Степановна, мы поженились!
Ольга пряталась за спиной мужа.
— Вот и слава богу!
— Но меня могут завтра в тюрьму посадить. За того мальчика, которому я разрез сделал. Я не имел права его делать на улице. Хотя инструмент у меня всегда с собой, и он стерильный. И рану я обработал как надо, и трубку вставил. Правда, сделал ее из шприца. Другой под рукой не было. Завтра вот в отделение вызывают.
Оля подошла к бабушке:
— Представляешь, на него заявление написали, будто он ребёнка чуть не убил. Сашу могут задержать.
— Так, понятно. Подождите, я сейчас. — Зинаида Степановна накинула платок и засеменила по улице.
Саша обнял Ольгу, заглянул в испуганные, но всё равно счастливые глаза.
— Пойдём за ребятами, жена. Я даже не мечтал, что беда нас так быстро поженит. Я ведь правда тебя очень люблю.
— И я.
Утром у здания полиции гудела толпа. Участковый пытался объяснить, что все по закону, идет допрос, следствие разберется.
— Возвращай назад нашего зятя. Его дома жена и дети ждут. — Зинаида Степановна наседала с двумя своими самыми шустрыми подругами.
— Какого еще зятя?
— Александра Сергеевича, кого же еще?
Сильнее загудела толпа.
— Поздравляем! Свободу доктору! Человека спас, а его за это в тюрьму!
Из здания полиции вышла расфуфыренная мадам с недовольным красным лицом:
— Я буду жаловаться. Убийц покрываете.
Бабы мгновенно окружили виновницу ареста Саши. Не успел вмешаться участковый. Бросилась бежать, потеряв парик огненно-рыжих волос. На голове осталась лишь черная сетка. Под улюлюканье баб дала стрекача, продолжая визжать, будто ее режут. В пыли остался лежать боевой трофей. Саша вышел на улицу, удивился такой поддержке.
— Все хорошо, меня отпустили, сказали еще вызовут позже, но задерживать не будут.
— Ура!
Участковый тоже улыбался:
— Может нам тебя в депутаты выбрать, смотри как народ за тебя поднялся!
— Нет уж, — Ольга закрыла собой мужа. — Он нам самим нужен. Идем домой, надо маме позвонить. А то вышла замуж и молчу, ох и достанется нам!
Зинаида Степановна повела своих боевых подруг домой, вот кому надо было депутатом быть.
Людмила вышла из подъезда. Такси вот-вот должно подъехать. На лавочке сидел Антон с худенькой девчонкой, которая буквально заглядывала ему в рот. Заливался соловьем, красуясь. Специально, что ли, привел к подъезду, чтобы Олю позлить?
— Зря стараешься, — Людмила подхватила сумки. — Нет Оли дома. Она замуж вышла. Вот, еду к ним. Привет передать? — посмотрела на спутницу бывшего жениха дочки. — А ты беги, девочка, от него. Беги! Пока не поздно.
Лицо Антона застыло в изумлении. Как это замужем? Так быстро? За кого? Потом гнев исказил красивые черты. Вот значит она какая!
— Оля, это кто? — Девчонка ничего не понимала.
— Не твое дело, дура! Иди отсюда!
Спасибо, Господи, что вовремя показываешь девочкам настоящего Антона.
Следствие.
Следствие закрыли за отсутствием состава преступления. Саша Олю через год встречал из роддома с дочкой Яной. Рома с Ванюшкой важно стояли с букетами цветом. Они ведь теперь взрослые, дяди, племянницу ждут. Людмила переехала к Зинаиде Степановне. Что ей одной в городе делать? Здесь и мама, и дочь, и внучка, а еще очень хороший зять и его два маленьких братика. Большая семья, дружная.
Луна ярко светила в окно, заливались сверчки, где-то далеко слышалась музыка, аромат цветов наполнял сад.
Спокойной ночи! Мир вашему дому!
Пожалуйста, не молчите. Оставьте любую вашу реакцию, хоть смайлик. Только так я смогу понять, нравятся вам мои истории или нет. Писать новые, или они у меня не получаются.
Другие мои истории: