Алма-Ата, начало 70-х, лето, мне около 5 лет. К нам приехали гости, все вот-вот уже сядут за стол, я — уже за ним. Мой нос — чуть выше уровня стола, но напротив вазы с конфетами, я высматриваю среди них какие-нибудь пошоколаднее — «Мишку на севере» или, хотя бы, батончики. Их пока брать нельзя — только во время чая, а пока предстоит суп, лагман, а уже потом — чай и сладкое.
В момент, когда я уже установил устойчивый визуальный контакт с батончиками и мишками, загораживая цель, рука мамы ставит тарелку с нарезанным хлебом. Белые ломтики выглядели очень аппетитно, моя рука сама ухватила самый, на вид, вкусный. И только я потянул его себе — а под ним открылся ещё более вкусный! В солнечном свете он выглядел ещё аппетитнее — и я, успев при этом сообразить — по вкусу он такой же, как и тот, который уже у меня в руке! И менять один на другой не нужно! — быстро положил свой кусок и ухватил тот, который повкуснее.
Вернее — это рука сама всё проделала, без моего участия, она летела впереди моего разума.
И... я ничего не успел сообразить! Внезапно! Вдруг! Оказываюсь — вот только секунду назад передо мной были батончики и мишки, назревал праздник — а вот уже я стою в углу, размазывая слёзы по соплям!
Алма-Атинское летнее солнце померкло,
И слышу за спиной мамин крик:
— Хлеб — не игрушка! Взял — съешь! А потом уже бери другой!
Это её рука телепортировала меня — бесповоротно! — из-за стола в угол. Это от её подзатыльника у меня раскалена голова и оглохли уши.
— Твоя мама — лучшая учительница! — говорили мне старшаки во дворе.
— Не позорь маму! — поучали меня бабушки у подъезда.
Всю жизнь мне этот эпизод не давал покоя:
— Я ведь был понятливый мальчик, мне можно было один раз спокойно объяснить, — начинали ходить по кругу мысли и обиды. Мне уже больше 40 лет — а стоит только вспомнить этот случай — иногда и до самого утра в ушах звучал хлёсткий звук подзатыльника и мой горький плач.
— У тебя же педагогическое образование, ты — учительница, почему нужно было именно так? — бушевали в голове упрёки.
И так — по кругу, на всю ночь.
Нужно было как-то выбираться из этого колеса обиды. И тот же алма-атинский луч солнца выхватил в памяти — светлое платье мамы, мы идём на детское кино, а потом — возвращаемся домой, обсуждая «Пэппи Длинный чулок» — она со мной на него ходила раз 5, ей этот фильм надоел, наверное. Но я просил:
— Ну, давай на пеппидлинныйчулок сходим!
— Ты же его уже видел!
— Я ещё хочу...
И мы снова шли.
— Сколько лет ей тогда было? — вдруг мелькнула мысль. Мне 5 — значит ей 25.
Мама - 1945 года рождения. Голодное детство, отношение к еде — как богатству. В 8 лет умерла её мама, и её папа, который поднимал по командировкам страну, определил её и её младшую сестру в детдом. Сестра — моя тётя — до сих пор держит холодильник полным, по закромам у неё, наверняка, запасы на все случаи жизни.
Обо всём этом я узнал уже в зрелом возрасте — и, почему-то, никак не срастались две эти истории — про мои подзатыльники и мамино детство.
Однажды — срослись...
И случилось — Открытие!
Ну, конечно же — для неё этот голод был ещё вчера, ну, конечно, для неё это было недопустимо — сын неуважительно относится к хлебу. Она, думаю, и сама сообразить ничего не успела — её рука летела впереди её разума, а перед глазами у неё так же летели их с сестрёнкой голодные дни.
Прошлого не изменить, изменяюсь я — расставаясь с обидами, переставая держаться за упрёки. Уходят бесконечные внутренние диалоги с голосами:
— Как же ты могла...
— Ну, почему именно так...
Уже писал об этом — — насколько важно понять, прочувствовать, ПЕРЕпрожить все — даже самые тяжёлые истории детства.
Каждая исчезающая обида уносит и часть злости — к себе, к людям, к миру. С каждым таким освобождением дышится свободнее, легче.
У каждого — свои Открытия.
Каждый раз, продираясь — вместе с клиентом — через обиды к истинной сути его личности, я вижу, как мой алма-атинский луч летнего солнца делает его лицо — светлее, чище, мягче.
Психологи говорят:
— Человек застывает в возрасте своей обиды.
Обиды могут сопровождать и сковывать нас всю жизнь. Подробнее о том, как они мешают в отношениях — личных и рабочих — в ближайших статьях на следующей неделе.
Предыдущие части главы о детских обидах:
Психологические ловушки. Другое прошлое. Психологические ловушки. Родители как приговор.
Автор: Сейдали Абишев
Специалист (психолог)
Получить консультацию автора на сайте психологов b17.ru