Еду я в маршрутке. Свободных мест нет. Стою тихонько, держусь за поручень. Не ропщу. Ноги пока держать хоть и седьмой десяток уже близок. На очередной остановке в маршрутку входит женщина на большом сроке беременности. Живот ну очень хорошо видно. Все разом поменяли положение. Некоторые резко уснули, другие увидели нечто интересное в окне. Женщина встала так, чтобы можно было держатся сразу за два кресла. Живот соответственно навис над сидящим молодым мужчиной.
- Убери свой живот. Чё ты мне им в лицо тычешь!
Возмутился мужчина. Водитель остановился на следующей остановке и заглушил двигатель.
Мужчина снова возмутился.
- Ну чё стоим, я на работу опаздываю.
- Будем стоять, пока кто-нибудь не уступит место беременной женщине.
В автобусе все зашевелились и сразу три места стало свободным. А "Чёкающий" мужчина вылетел из автобуса со словами.
- Я номера записал, сообщу твоему начальству за самоуправство!
- Иди, иди писатель, смотри ноги не поломай.
Дальше мы ехали молча. Только одна девчушка потянула меня за край платья.
- Садитесь, бабушка.
Я поблагодарила, но отказалась, я уже приехала, и пошла к дверям. Шла и думала, вот дожилась меня уже посторонние бабушкой называют. А ведь я еще себя таковой не считаю, особенно когда не вижу себя в зеркале.
Вот как то так постепенно стираются нравственные понятия. Когда мы были молодыми работали и учились одновременно. Страшно не высыпались, но никогда не позволяли себе сидеть, если рядом пожилой человек, или тем более беременная женщина. Я не говорю, что среди нашего поколения, рождённых в пятидесятые, не было хамов и прочего де...ца. Были! Но воспитанных было больше, и поэтому это, которое плавает, не так было видно. Но с годами, понятие воспитанность, потеряло своё значение.
Нахамить, это у нас как поздороваться. Вседозволенность и безнаказанность тому виной. Радуюсь, когда вижу как воспитывают внуков мои дочери. Не всё потеряно! Мы ещё поборемся с хамством.
Не забывайте подписаться и не стесняйтесь высказать своё мнение по поводу написанного.