В истории Тридцатилетней войны имеет место путаница с шотландцами Робертами Монро. Учитывая шотландскую традицию клановых фамилий, не удивительно, что на полях Тридцатилетки только заметных людей с таким именем наберётся десяток. Особенно известный Чёрный Барон (который на самом деле Munro), и его родственник - Robert Monro, о котором сегодня и хочется сказать пару слов.
Монро отлично демонстрирует психологию профессиональных военных Ренессанса, для которых смена стороны - явление совершенно нормальное, а за громкими лозунгами почти всегда скрываются весьма рациональные побуждения.
Тридцатилетка - разумеется, не совсем война англичан или шотландцев. Вопрос Реформации на острове давно был решён, как и проблема серьёзных попыток Испании вернуть страну в русло католицизма. Определённые интересы у единой для Англии, Шотландии и Ирландии короны в Европе, конечно, были. Но многие шотландцы просто шли в наёмники к шведам - так поступил и Монро.
Объяснял он это решение следующим образом:
"Я пошел на войну по трём причинам. Во-первых, защитить права леди Елизаветы, дочери моего могучего повелителя (имеется в виду Зимняя Королева). Во-вторых, чтобы помочь моим угнетенным собратьям по вере. В-третьих, дабы улучшить собственные знания в военном деле, потому что воевать - мое призвание".
Относительно могучих правителей и прав - вопрос, знаете ли, такой. Уже в 1638 году, вернувшись с германских полей, Монро вступил в Епископские войны - и воевал он за сторонников Шотландского Ковенанта, против короля Карла I. Не похоже, чтобы британские лоялисты (англикане, и даже пресвитериане - его прямые единоверцы) при этом казались Монро такими уж собратьями. Хотя, вроде бы - поближе будут, чем лютеране из Швеции и немецких земель.
По всему выходит, что прежде всего Роберт поехал в Германию за военным опытом, которого Тридцатилетка давала в избытке. А заодно - заработать себе имя и деньги. За добрых десять лет на шведской службе всего этого накопилось. Монро даже принял участие в Брейтенфельде и Нёрдлингене.
А что до спокойного отношения к смене стороны - аналогично вёл себя этот господин и в упомянутых выше внутрибританских разборках после возвращения на родину. Поначалу-то сражался на ковенантеров, но в 1647 подался в ингейджеры - движение, выступающее за компромисс с Карлом I.
С компромиссом, как известно, не заладилось. Роберт и сам просидел пять лет в Тауэре, пока Кромвель не распорядился освободить его - выслав, однако, в Ирландию. Там, в поместье и с женой под боком, бывший генерал прожил ещё много лет. Занимался лучшим делом, доступным в отставке: писал книги воспоминаний.