Как я поняла из предисловия и послесловия, написанных Чуковским, книга эта – часть того, что было написано Репиным в 1915 году и уже подготовлено к печати, но утрачено в результате наводнения. Чуковский собрал всё, что удалось найти, использовал сохранившиеся черновики, отредактировал и издал уже после смерти Репина в 1937 году. Поэтому книга оставляет впечатление разных фрагментов, собранных под одной обложкой, и язык в ней тоже разный, особенно если сравнивать первую часть с остальными.
Тем не менее, первое впечатление от книги – талантливый человек талантлив во всём. Репин не был писателем, он был художником. Но как же хорошо написана его книга воспоминаний в той части, где говорится о детстве!
«Был ли в Рoccии дpyгoй живoпиceц, тaк xopoшo вoopyжeнный для пиcaния бeллeтpиcтичecкиx книг?» -
пишет в предисловии Корней Чуковский.
Начинается книга мемуаров с самого детства художника, и первая глава так и называется: «Впечатления детства. 1844-1954». Здесь речь идёт о первых десяти годах жизни Репина, причём написано таким языком, что мы ясно слышим голос рассказчика – 7-летнего мальчика.
Родился Илья Ефимович на Украине, в городе Чугуеве под Харьковом.
«Некоторые пишущие о художниках называли меня казаком — много чести. Я родился военным поселянином украинского военного поселения. Это звание очень презренное: ниже поселян считались разве еще крепостные».
Но тем не менее,
«У нас в мещанском и купеческом быту, в подражание господам, всегда презирался физический труд, а труд земледельца считался позорным, чуть не проклятием, каторжным трудом. Все поселяне побойчее норовили в писари, в ремесленники, в торговцы и смеялись над хлеборобами; черный труд считался хуже всякого порока на человеке; с мужиком даже разговаривать считали низким».
Его семья держала постоялый двор, где всем заправляла бабушка – властная женщина. А отец будущего художника занимался торговлей лошадьми: покупали недорого у донских казаков целый табун молодых диких лошадок, перегоняли их, объезжали и продавали. И сцена объездки дикой лошади написана с таким жестоким натурализмом, что лошадку мне стало очень жалко. Лошадям в книге уделено очень много внимания, очень хорошо описывает Репин, какие они гордые, своенравные и красивые, как его отец любил лошадей, как торговал ими, как брал сына с собой покататься на лошади.
Очень живописно рассказано, как строили Репины новый дом, как вселялись в него. Оказывается, трёхцветную кошку пускали в новый дом вперёд всех вовсе не на счастье, а по другим причинам!
«Вот мы и едем; по дороге пыль поднимается большими стенами и глаза ест. Далеко-далеко отъехали и еще дальше едем, все по-над Донцом. Вот остановились у нового, высокого, белого дощатого забора. Здесь. Но нам велено сидеть и не слезать с телеги. Кто первый войдет в дом — непременно умрет. Маменька с Доняшкой берут кошку на руки. Какого-то прохожего просят поставить внутри на середину дома чашку со съестным (посторонний не умрет, ничего ему не будет). Тогда отворяют двери в сенцы, пускают туда кошку и запирают ее в доме одну. Слышим, замяукала — на свою голову».
Описаны все обычаи, вся повседневная жизнь. И то, что обедали за одним столом и семья, и наёмные работники. Лишь только когда в доме были гости, работники ели отдельно, на кухне. И то, что курение считалось большим грехом. Батенька пытался втайне от маменьки курить, но когда она нашла трубку, то страшно рассердилась и кинула её в печь.
Родителей и бабушку Илья называет «батенька», «маменька», «бабинька» - так непривычно и приятно читать такое обращение!
Способности к художественному творчеству проявились у Ильи с детства: он описывает, как он лепил из воска головы лошадей, вырезал из бумаги вместе с сестрой Устей фигурки животных, которые они на радость всем прохожим наклеивали на окна. А первые краски подарил семилетнему Илье его двоюродный брат Трофим, который неплохо рисовал,
«и с этих пор я так впился в красочки, прильнув к столу, что меня едва отрывали для обеда и срамили, что я совсем сделался мокрый как мышь от усердия и одурел со своими красочками за эти дни».
И сразу заимел он и первых заказчиков: девочки просили нарисовать им куст роз, чтобы приклеить такую красивую картинку на крышку своего девичьего сундучка.
Рассказ о юности Репин начинает с 1859 года, то есть со своих 15 лет. Начиная с этой главы, меняется и стиль изложения. Больше мы не встретим речи 7-летнего мальчика. Язык стал вполне серьёзным и взрослым.
Очень ярко описано, как 19-летний Илья Репин отправился в Петербург поступать в Академию художеств.
Дорога шла через Москву. Из Харькова в Москву ехали дилижансом. Шёл он не одни сутки, а неделю. Дело было зимой. Даже трудно представить себе, насколько тяжёлым и некомфортным было такое путешествие, тем более, что не все пассажиры ехали внутри дилижанса, у кого-то, как у Репина, были и открытые места, то есть под открытым небом. А ещё дилижансы по пути могли и ограбить, ведь все вещи ехали на крыше, привязанные верёвками и прикрытые брезентом. Воры прямо на ходу спрыгивали с дерева на крышу дилижанса, разрезали брезент и утаскивали, что успевали взять.
А вот зарисовка пореформенной российской глубинки:
«это было начало Орловской губернии. К рассвету замелькали в темноте какие-то серые тени, и я с ужасом увидел, как за нашим дилижансом бежала целая толпа оборванных людей: и подростки, и женщины. Все протягивали руки и умоляли бросить им что-нибудь, причитали, что они умирают с голоду…
— Неужели это правда? — расспрашиваю я кондуктора.
— Да, — отвечал он, — ведь это все бывшие крепостные. Помещики держали огромные дворни, ведь все это избалованные люди, ничего не умеющие. Господа, кто побогаче, уехали — кто за границу, кто по столицам. Усадьбы пусты. Эти дворовые теперь, как и прежде, знают только два ремесла: нищенство и воровство; да и до разбоев доходят: иногда остановят в поле кого одинокого, ограбят да еще и убьют, если почта не выручит. Нас-то они боятся, знают, что и пистолет, и ружье не помилуют их… Живо удрали. А разве его поймаешь в такой темноте? Может, он тут же в канавке прилег… Опасно и отлучаться подальше. Убьют еще.
Утром как на подбор деревни, которыми мы любовались издали, вблизи оказались отчаянные: крыши пораскрыты, скотина воет.
— От голода, — говорит ямщик. — Знамо, где им корму взять? Все теперь господа распродали и из деревень повыехали… »
Но зато в Петербург из Москвы Репин ехал уже на поезде. Поезд шёл тогда полтора суток, и видел такое чудо техники Илья впервые в жизни.
В Петербурге, однако, оказалось, что об Академии Репину думать ещё рано, и он записался в рисовальную школу. Правда, в рисовальной школе он проучился совсем недолго: сразу был виден его талант, и ему было рекомендовано идти в Академию вольнослушателем. Денег на оплату учёбы у Репина не было, и он нашёл возможность обратиться к меценату, любителю живописи, генералу Прянишникову – главе почтового департамента Российской империи. И Прянишников заплатил за обучение Репина. Правда, уже на следующий год талантливый юноша был переведён на бесплатное обучение.
О собственных успехах Репин пишет мало, гораздо больше – о соучениках и учителях.
На этом автобиографическое повествование заканчивается, а дальше идут очерки о художниках, писателях, критиках, музыкантах – о тех творческих людях, с кем Репину довелось быть знакомым. Очерки эти разные по объёму и характеру, в них практически нет дат, поэтому устанавливать, когда произошло то или иное событие, приходится по косвенным указаниям и постоянно заглядывать в википедию, чтобы уточнить, кто из персонажей когда родился, когда умер, чтобы правильно представлять себе хронологию событий.
Первый очерк посвящён Ивану Николаевичу Крамскому и называется «Памяти учителя». А затем идут рассказы о Стасове, Антокольском, Васильеве, Ге, Куинджи, Серовых (отце и сыне), Гаршине, Льве Толстом.
Интересно рассказывает Репин о некоторых своих работах, об истории их создания. Например, о том, как он специально пришёл смотреть на казнь Каракозова и сделал там зарисовку портрета террориста – эта глава самая страшная. Или о том, как писались «Бурлаки на Волге». Оказывается, впервые Репин увидел бурлаков вовсе не на Волге, а на Неве, а поездку на Волгу для написания этого полотна организовал Фёдор Васильев, он же и поехал вместе с Репиным в то путешествие. Или о том, как создавалась картина «Славянские композиторы», и почему она вызвала такое количество нареканий.
В тех главах, где речь шла о других художниках и их картинах, было очень интересно параллельно разглядывать упомянутые картины и сравнивать своё впечатление с тем, что думалось Репину. Особенно долго зависла я на очерке о Николае Ге.
Лично мне больше всего понравились главы, рассказывающие о Льве Толстом, с которым Репин встречался как в Петербурге, так и в Ясной Поляне. Репин очень тепло описывает Толстого: как он помогал вспахивать поле одинокой крестьянке, как он организовал для бедных крестьян столовую и проверял её работу. Очень живописно описана поездка зимой в санях «с вывалом», конная прогулка в Ясной Поляне. Вообще, о Толстом Репин говорит только хорошие, добрые слова, хотя и не всегда был согласен с рассуждениями писателя.
«Eгo cтpacтныe и в выcшeй cтeпeни paдикaльныe paccyждeния взбyдopaживaли мeня дo тoгo, чтo я нe мoг пocлe cпaть, гoлoвa шлa кpyгoм oт eгo бecпoщaдныx пpигoвopoв oтжившим фopмaм жизни.
Нo caмoe бoльнoe мecтo для мeня в eгo oтpицaнияx был вoпpoc oб иcкyccтвe: oн oтвepгaл иcкyccтвo…
-- Знaeтe, нa чтo пoxoжe вaшe иcкyccтвo и вaшe пpиcтpacтиe к нeмy? -- cкaзaл Лeв Никoлaeвич. -- Пaxapю нaдo взopвaть пoлe плyгoм глyбoкo, a eмy тyт ктo-тo зacтyпaeт дopoгy, пoкaзывaeт кoпoшaщиxcя в зeмлe чepвякoв и гoвopит: "Дa пoщaдитe жe вы этиx тaк xopoшo ycтpoившиxcя чepвячкoв,-- вeдь этo вapвapcтвo". Или eщe: "A нeyжeли жe вы нe oбoйдeтe этиx кpacивeнькиx пoлeвыx цвeткoв?!" Вoт вaшe иcкyccтвo для нaшeгo cepьeзнoгo вpeмeни»
Завершают воспоминания письма Репина об искусстве. На самом деле, это не письма, написанные кому-то конкретному, а путевые заметки о путешествиях по Европе, о впечатлениях, о картинных галереях Вены, Мюнхена, Венеции, Парижа.
Конечно, помимо фактических данных, в книге много рассуждений об искусстве, о живописи, о музыке, о литературе.
«Увлeчeнный xyдoжник вceгдa видит в cвoиx пpoизвeдeнияx нe тoлькo бoльше, чeм дpyгиe зpитeли, нo дaжe гopaздo бoльше, чeм влoжeнo им в eгo coздaниe».
«Двa типa гeниeв paзличaeм мы в иcкyccтвax вcякoй эпoxи. Пepвый гeний - нoвaтop, дaющий нaчaлo нoвoмy видy иcкyccтвa; oн oблaдaeт cвoйcтвoм изoбpeтaтeля и чacтo ocтaeтcя нeпpизнaнным. Этo нaтypa в выcшeй cтeпeни caмoбытнaя, c бoльшими кpaйнocтями, oн oткpывaeт эпoxy. Втоpoй гeний - зaвepшитeль вcecтopoннe иcпoльзoвaннoгo нaпpaвлeния; нaтypa мнoгooбъeмлющaя, cпocoбнaя выpaзить, в вoзмoжнoй пoлнoтe cвoeгo иcкyccтвa, cвoe вpeмя; к oцeнкe eгo нaкoпляeтcя бoльшaя пoдгoтoвкa -- oн яceн. Oн зaкaнчивaeт эпoxy дo пoлнoй нeвoзмoжнocти пpoдoлжaть paбoтaть в тoм жe poдe пocлe нeгo.
Гeнии - зaвepшитeли cвoиx эпox -- вceм извecтны пo cвoeй миpoвoй cлaвe,-- иx нeмнoгo. Я вoзьмy двa-тpи пpимepa из вeликoгo пpoшлoгo: Рaфaэль, Микeлaнджeлo, Гетe, Бeтxoвeн, Пyшкин, Глинкa, Лeв Тoлcтoй -- и ocтaнoвлюcь нa яpкoм эпизoдe пceвдoклaccики нaшeгo aкaдeмизмa -- Кapлe Бpюллoвe.
К. П. Бpюллoв блecтящe зaвepшaл вecь цикл eвpoпeйcкoгo идeaлизмa, вocпитaннoгo вeликим Рeнeccaнcoм иcкyccтвa… Кyинджи пo cвoим cвoйcтвaм ecть гeний пepвoгo poдa. Cвeт -- oчapoвaниe, и cилa cвeтa, eгo иллюзия были eгo цeлью. Кoнeчнo, вcя cyть этoгo явлeния зaключaлacь в caмoм Кyинджи, в eгo фeнoменaльнocти, личнoй, вpoждeннoй opигинaльнocти. Oн cлyшaл тoлькo cвoeгo гeния-дeмoнa».
