25 июня в Русском географическом обществе состоится презентация книги Валерия Лукина "КРЫЛАТАЯ ОКЕАНОГРАФИЯ. В воздушном океане моей полярной молодости", опубликованной издательством "Петербург - ХХI век". В связи с этим событием - очередной фрагмент из книги.
О профессии и профессионализме.
Предыдущая публикация:
Валерий Лукин
…Вспоминаю Высокоширотную воздушную экспедицию «Север‑28» 1976 года, в которой не произошло никаких примечательных и экстраординарных событий.
Так уж устроена человеческая память: она очень долго хранит информацию о трагических случаях, авариях, пожарах, наводнениях и других природных и технологических катастрофах, не заостряя внимание на хорошо и профессионально выполненной работе. Ничего подобного в экспедиции 1976 года со мной и моими товарищами не происходило. Мы уверенно и добротно делали свое дело, не совершая подвигов и не участвуя в приключениях.
Уже много лет спустя, отправляя в Антарктиду участников очередных национальных экспедиций нашей страны, я публично желал всем им провести экспедицию так, чтобы о ней нечего было вспомнить, и чтобы они здоровыми и бодрыми в полном составе своевременно вернулись домой.
Провожая своих родных и близких в экспедицию, никогда нельзя желать им скорейшего возвращения, ведь подобный факт будет означать возникновение экстренного события, которое влияет на изменение планов. События нужны только журналистам, писателям, кинематографистам, которые приезжают к полярникам в командировки для того, чтобы познакомиться и описать их жизнь и работу. Именно они ждут разломов льдины, провалов в ледовые трещины транспортной техники, аварийных посадок самолетов, ледового плена морских судов, сложнейших медицинских операций в экспедиционных условиях и т.д.
Для нас, полярников, такие и подобные события не вызывают прилива дополнительных чувств, и уж, тем более, мы никогда не ждем их, хотя внутренне осознаем, что в любой момент они могут случиться.
В то же время, могу привести несколько позитивных примеров арктической работы людей творческих профессий. Вот один из них. В начале апреля 1976 г. в двух полетах с нами на Ли-2 приняла участие небольшая группа кинематографистов студии «Леннаучфильм». Они снимали научно-популярный фильм «Полярный эксперимент». Часть этого фильма была посвящена нашей работе в «прыгающем» летном отряде. Вполне естественно, что съемки проходили внутри фюзеляжа самолета и на льдине во время выполнения глубоководной океанографической станции.
Запечатлеть на пленку факт первичной посадки и все процессы, которые предшествуют ей, можно было только со льдины, на которую собирается садиться самолет. Эти кадры очень интересовали режиссера, но для этого на льдине нужно было оставить одного оператора, а самолет должен был подняться в воздух для того, чтобы снова сесть на льдину.
Когда режиссер уговаривал пилота Анатолия Старцева выполнить его просьбу, наш командир резонно заметил: «Но если на взлете мы повредим шасси, то снова сесть на эту льдину не представится возможным…» В итоге сила киноискусства и творческие интересы взяли верх, а на льдине вместе с оператором остался я. Ли-2 благополучно взлетел, совершил круг над льдиной, с его борта сбросили дымовую шашку, после чего на втором круге Ли-2 совершил посадку, и напротив кинооператора с борта самолета выпрыгнули мои коллеги для контрольного бурения толщины льда, которую мы уже хорошо знали. Кадры получились впечатляющими, и мы все благополучно вернулись на СП-22.
В конце февраля 1977 года перед самым вылетом в Черский в новую экспедицию нас пригласили в Ленинградский Дом кино на премьеру фильма «Полярный эксперимент», где мы с большим удовольствием посмотрели со стороны на свою работу.
Как-то мой отец – участник Финской и Великой Отечественной войн, о которых он никогда мне не рассказывал, спросил меня: «Я понимаю, какой опасной работой ты занимаешься. Скажи, было ли тебе страшно?» Вспомнив различные эпизоды, я с удивлением констатировал, что чувство страха в эти моменты ко мне не приходило. Я действовал на подсознании, и даже потом, когда все заканчивалось благополучно, мне не было страшно.
В последующие годы мне очень часто приходилось отвечать на этот вопрос. Я уже был участником многих рискованных событий, и совершенно ответственно мог сказать, что страх наступает не тогда, когда ты сам участвуешь в опасном эпизоде, а когда ты видишь, что подобное событие происходит с твоими друзьями и коллегами.
Моя мечта осуществилась: я не только принимал участие в «прыгающих экспедициях», но и планировал их, а потом анализировал полученные научные результаты. Сама экспедиционная работа вызывала много острых эмоций и ощущений. Перед выполнением первичной посадки на дрейфующий лед содержание адреналина в крови резко повышалось, и, когда все завершалось благополучно и определенная на глаз толщина льда совпадала с измеренной, – наступало чувство эйфории и ощущение хорошо сделанной профессиональной работы. Я с удовольствием уходил на вылет и с большой радостью возвращался в свой уютный домик ПДКО или в небольшие летные гостиницы арктических аэродромов.
Я нашел то дело, о котором мечтал в юности, но не мог тогда сформулировать свое отношение к нему. «Прыгающая» экспедиция сочетала в себе радость выполнения удивительного крупного научного натурного эксперимента, сознательный риск и романтику полярных странствий.
Это было настоящее счастье для мужиков – делать важную, трудную и, порой, опасную работу.
После долгой разлуки. Встреча с семьей начальника СП-29 В.В. Лукина в аэропорту Пулково. 30 августа 1988 г. Слева-направо: сын Юрий, жена Татьяна, В.В. Лукин, сын Александр и полярник В.С. Ипполитов. Фото А.Б. Николаева