Я дозрела написать статью о книге, из фрагмента названия которой родилось название моего канала. Ах, это таинственное пламя воспоминаний, ассоциаций, которые строят наше сознание.. Без сокровищницы памяти человек теряет свою уникальную личность, свой микрокосм, создававшийся годами, с самых ранних моментов осознанного детства. Человек превращается в человека, когда спускается (или поднимается) по ступеням самопознания, исследуя мир через себя самого. Или себя самого в грозовом свете мировых катастроф. Как угодно. Это дано, наверное, не каждому. А может быть, в какой-то мере каждому. Но без этого погружения-восхождения, напоминающего сон, жизнь ощутимо теряет смысл.
Я люблю творчество У.Эко, художника, масштаб которого трудно переоценить. Писатель-философ, профессор семиотики, одна из крупнейших фигур в литературном поле постмодернизма. Роман Умберто Эко "Таинственное пламя царицы Лоаны" в студенческие (взрослые студенческие) годы произвел на меня очень большое впечатление. Настолько большое, что я, уже порядком подзабыв содержание, умудрилась совершенно неосознанно в последнем романе (которого теперь нет в продаже) позаимствовать (частично) одну из сюжетных тем.
Грандиозный роман-тайна, роман-загадка, раскрывающийся как многослойное напластование разных текстов памяти, на листе палимпсеста (многослойной рукописи). Стирается один слой, проступает следующий, скрытый доселе, и так движение идёт вглубь, к самому началу, к ядру личной памяти героя. Художественное осмысление проблем семиотики и феноменологии.
В этом романе столько всего, что чтение тоже превращается в довольно трудный (хоть и захватывающий) процесс самопознания. Вслед за героем романа мы считываем смыслы, пытаемся уловить закономерности, плывем в потоке знаков, которые складываются в путаные письмена судьбы.
Первый сюжетный план повествования прост -- у пережившего разрыв сосуда головного мозга антиквара и продавца книг по имени Джамбаттиста Бодони (для близких - Ямбо) исчезает личная память. То самое, что и составляет содержание нашей жизни, непрерывное наслоение личных впечатлений, образов, ассоциаций, всего, что складывается в опыт, мировоззрение, понимание своего места в мире. Остается у героя память приобретенная - цитаты любимых книг, поэзии, песен, образы из комиксов и рекламы, весь тот багаж чужого художественного опыта, который он приобрел (в частности, как филолог по образованию) в течение всей жизни.
Это создает с одной стороны комический, с другой пугающий эффект. Бодони не помнит своего имени, зато прекрасно помнит имя героя Мелвилла. И еще пару десятков имен мыслителей, писателей и поэтов, которые можно быстро перечислить, в надежде обрести самоидентичность, естественно, совершенно безуспешно. Правда, даже тут автор словно играет с нами, потому что главный герой полный тезка знаменитого итальянского типографа, издателя и художника, жившего в конце 18в.
Когда врач спрашивает его - вы проснулись? Бодони выдает знаменитое начало рассказа Ф.Кафки " Превращение": " Проснувшись однажды утром после беспокойного сна, Грегор Замза обнаружил, что он у себя в постели превратился в страшное насекомое."
Когда они с женой думают, куда бы поехать развеяться, Бодони восклицает:
— В Москву! В Москву!
Только так он теперь может реагировать на любые вопросы -- подходящими цитатами. Благо, их в его памяти неисчислимое множество.
Процесс возвращения личной памяти медленный и мучительный, ведь Бодони похож на ходячий литературный альманах, причем составленный из беспорядочных отрывков произведений разных эпох и жанров. Он погружается в чужие строки, растворяется в них, не может понять, кто же есть он сам, не в состоянии обрести под ногами хоть какую-нибудь почву самоидентификации. Он не помнит жену Паолу, не помнит дочерей и внуков, не способен нащупать хоть какой-то островок собственной памяти, за который можно уцепиться.
Но уже в самом начале романа Ямбо говорит жене о " таинственном пламени", странной, бередящей его душу вещи... Он вспоминает роман, где героями были двумерные существа ( "Флатландия"), которых касался некто невидимый из мира трехмерных, причиняя им непостижимые, но волнующие ощущения. Такие же ощущения касались души Ямбо, когда он видел фотографии умерших родителей, какие-то вещи из прошлого...
Может быть, рассуждает Бодони, нас, трёхмерных, так же касается некто из четырехмерного мира, и мы ощущаем это как своё таинственное пламя... Конечно, здесь сразу читается образ Божественного света, или иного метафизического присутствия. Но Эко не пишет об этом прямо, таков его стиль, он анализирует смыслы, не давая им конкретного воплощения в определенных понятиях.
Ямбо решает возродить свою личность, исследуя дом своего детства в поместье Солара. Хороший рисунок, думает Ямбо, перебирая детские книги и журналы, стоит трех тысяч слов... Да, память визуальная иногда воскрешает нечто глубоко запрятанное, как и запахи, звуки (Ямбо часто вспоминает прустовский запах миндального печенья "Мадлен").
И тут возникает другой план сюжета, область литературной памяти, роман становится буквально романом в картинках, весь его текст усеян иллюстрациями из книг, журналов, комиксов и прочих изображений, которые буквально впитывались в пямять ребенка. Это действительно так работает, я, например, помню многие детские книги в образе их иллюстраций, наслаждение от истории, слов, сливалось с удовольствием от изображения, они были почти едины.
Таинственное пламя то вспыхивает, то затухает, тропинка вьется уходит далеко в детские годы. Там Ямбо находит и комиксы "Таинственное пламя царицы Лоаны", довольно странную с хаотичным сюжетом и аляповатыми картинками историю про царицу, которая владела пламенем, дарующим бессмертие. Детское восприятие что-то поразило в этом незатейливом тексте, и слова "таинственное пламя" отпечатались в памяти, наполнились особым смыслом, который был пронесен сквозь годы.
Ямбо переосмысливает свое собственное взросление, закладку основных жизненных ценностей, которые формировались в страшное для Италии время - годы режима Муссолини. Из собственных детских сочинений он видит, как калечила пропаганда детей, как западали в детские умы идеи превосходства над другими нациями, воспевание героической смерти в бою как высшего "дела", романтизация кровавой резни за идеи фашизма.
Клубок памяти распутывается постепенно, и все время Ямбо чувствует, что приближается к открытию, озарению или, может быть, катастрофе... Будто читает роман собственной жизни, в котором не помнит кульминации и еще не знает финала. Но собственную личность Ямбо обрести так и не может, он лишь перебирает бесчисленные тексты, влиявшие на него, но не определяющие его.
Удивительной и переломной становится находка первого фолио Шекспира, среди книг дедушки, в тот момент, когда Бодони уже думает об отъезде из имения. Именно в этот момент Ямбо переживает вторичный инсульт и погружается в кому. Он попадает в мир собственной памяти, заперт в ней как в комнате без окон во внешний мир. Он пленник безысходного лимба своего сознания, но только лишь теперь свиток личной памяти начинает раскручиваться с неимоверной скоростью.
Последний сюжетный план - замкнутый сам на себя мир личной памяти Ямбо- Бодони. Он демиург и творец этого мира и создает его как художник, надеясь, что финал принесет ему покой. Или свет. Он готов ко всему.
В какой-то момент слои палимпсеста раскрывают переломную катастрофу детства, событие, которое повлияло на примерного католического мальчика столь сильно, что всю последующую жизнь он пытался выйти из этого ужаса, справиться с посттравматическим расстройством. Это смерть друга, странного и совестливого учителя-анархиста Граньолы , антифашиста, который учил мальчика, что убийство -- вещь недопустимая. Однако в ситуации смертельной опасности (маленький Ямбо помогал ему спасать казаков от преследования отряда нацистов) учитель убивает двух немцев из поискового отряда, а потом, отправив Ямбо домой, погибает сам, нарвавшись на очередной патруль.
Эта трагедия так перворачивает всё существо Ямбо, что он теряет веру и буквально прячется от своей памяти, бежит в мир литературы, погружается туда самозабвенно, найдя иную реальность, уходит в тот чудесный туман, который является одной из ведущих тем романа . Туман памяти, туман забвения, туман, не повзоляющий увидеть лик Божества, скрывающий главные истины. И одновременно — туман прячущий, спасающий от боли. Воспетый в тысячах строк, туман, который так любил Ямбо всю свою жизнь, и в котором он блуждает теперь, на дорогах своего сознания.
Только вот в этих блужданиях Ямбо не может вспомнить самого главного для себя -- лица девочки по имени Лила (Сибилла)Саба. Это лицо, эта яростная и всепоглощающая платоническая любовь спасла Ямбо от внутреннего разрушения. Он писал про девушку в юности: "Существо, заключенное в эту тайну текучую..." Лила становится главной тайной его жизни.
Ямбо осознает, что лик Лилы он искал во всех женщинах своей жизни, встречи с ней он жаждал многие годы. Девочка, с которой он осмелился заговорить лишь один раз, умершая в восемнадцать лет, стала его путеводной звездой, увы, очень быстро потерянной.
У меня возникли четкие ассоциации с дантовскими кругами ада, которые надо было увидеть, чтобы пройти через чистилище и удостоиться лицезрения рая. Память становится для Ямбо этими кругами, самопознание порой очень мучительно, но оно ведет человека к личному катарсису.
В своей скорбной отрешенности от живущих, от реальности, Ямбо бредет по дороге своего разума и памяти, которые фонтанируют полуиллюзорными образами. Всё, что хранилось в памяти много лет, все лица и герои собираются в гигантский калейдоскоп, и измученный Ямбо молит свою детскую царицу, царицу Лоану, показать ему лицо возлюбленной. Лоана обжигает его последний раз пламенем бессмертных, и лицо Лилы явлено. Явлено смутно, почти как предчувствие. Царица из детских комиксов становится для Ямбо Беатриче, ведущей к конечному свету. Или Свету? Неизвестно.
"То есть, я, да, узрел центр, но такой яркий, что после него потом все стало казаться туманной дремой."
После апокалиптических образов-цитат, перемешанных с выпышками разнородных воспоминаний, закручивающихся в безумном рисунке, Ямбо стремится к своей божественной сфере, закрытой покровами, летит к последней встрече, надеясь на обретение вечного счастья.
Он уже далек от реальности, от скорбящей семьи, которая размышляет, отключать ли его от аппаратов жизнеобеспечения... Он летит туда, где спадают все покровы.
Но в самый последний момент холод проникает в его душу, и солнце становится черным.
Можно по-разному интерпретировать смыслы романа и его финал.
Но мне кажется, что стоит просто погрузиться в этот чудесный поток и научиться раскрывать бесконечные слои собственной памяти и сознания. А что там ждет, впереди... Увидим.
Друзья, пишите свои мысли, ставьте лайки, это очень поможет продвижению канала!