Май 1945-го. Маленький, утопающий в зелени немецкий городок Руланд с узкими улицами, серыми домами, горбатыми красными крышами из черепицы. Тишина. На небольшой квадратной площади как бы заснули старинная башня с часами, ратуша, брошенные учреждения. Безлюдно. Город от войны почти не пострадал, но жителей в нём осталось мало. Многие бежали от наступающей Красной Армии на запад.
Неподалёку от города большой пересыльный пункт. Здесь собирают освобождённых из фашистских концлагерей. Они медленно идут — измождённые, усталые, но с радостным блеском в глазах. Русские, украинцы, белорусы, поляки, французы, итальянцы, голландцы...
В последние дни стали воз вращаться домой немцы. Хмурые, с поникшими головами мужчины, женщины, старики робко толкают перед собой нагруженные домашним скарбом детские коляски, тачки, велосипеды, едут на волах и даже на коровах. Кое-кто из них ещё верит в слухи о том, будто русские будут вывозить теперь немцев на принудительные работы к себе, в Россию. Солдаты из комендантского взвода Амадеев, Симашкин, Кузнецов смотрят на них с любопытством, но, кажется, не без сочувствия.
Уставшие, истомлённые, голодные люди заполняют вокзал, перрон, привокзальную площадь. Порой пытается смешаться с толпой переодетый в крестьянскую одежду палач, мародёр. Но у солдат из комендатуры намётанный глаз, они распознают их. При этом бандиты нередко отстреливаются. Симашкину прострелили руку...
Много обид накопилось у нас на фашистских завоевателей. Но не почернело от этого сердце русского солдата. Мир так мир. Человеческое сердце остаётся человеческим!..
Только что прибыл длинный состав, переполненный людьми. В дверях вагонов давка. Амадеев наводит порядок. Вот поезд трогается. И вдруг девчонке лет двенадцати срывается с подножки. Раздаётся пронзительный крик. Она успевает схватиться за что-то. Ещё секунда, и её швырнуло бы под вагон. В тот же миг из-под колеса её выхватил Кузнецов... Поезд скрежещет туго зажатыми тормозами. Девочку берет на руки прибежавший немецкий доктор, опускает её не землю, ощупывает. Расталкивая толпу, протискивается запыхавшийся испуганный отец. Прибежала мать «Майн готт! Эмма! Майне кляйне!» Девочка невредима. Кузнецову жмут руку, похлопывают по плечу, по спине.
Девочку унесли в вагон. А к ногам Кузнецова положили шляпу. В ней — марки, золотые и серебряные монеты, часы, браслет... Солдат опешил. Потом тронул шляпу ногой и сказал: «Этого не надо! Мы не за деньги!»
Комендант покачал головой: «Неужели не понимаете, что поступок этот подсказало сердце».
И. ЛОДЕРОВСКИЙ, ветеран первой мировой, гражданской и Великой Отечественной войн (1985)
