Теперь Лида часто сталкивалась с парнем, даже там, где не ожидала его увидеть. Иной раз умудрится он прижать её к себе и заглядывая в большие карие глаза обрамлённые густыми чёрными ресницами, страстно прошепчет: «Пойдёшь за меня?»
Она послушает несколько мгновений бешено бьющееся в его груди сердце, оттолкнёт со всей силой и убежит, при этом успевая крикнуть: «Нет!»
То ли Судьбе так было угодно, то ли господин Случай всё так подстраивает, но избежать встреч как бы девушка не старалась, ей не удавалось.
В колхоз Михаил редко выходил на работу и то, если его участие было крайне необходимым. Занимался он в основном делом всей своей жизни.
Наконец, у жителе села появилась возможность отстраивать вместо убогих домишек настоящие дома: просторные с обширными коридорами, да высокими крыльцами, покрытые металлической крышей. Правда сначала делали это только те кто усердно работал в хозяйстве, добиваясь отличных результатов, им колхоз помогал в строительстве нового жилища.
Минька иногда в одиночку, иногда брал в напарники кого-то из односельчан, прибегая как обычно к помощи только когда надо перенести и составить готовый сруб на место, где и будет дом стоять постоянно. А так управлялся он один без чьей либо помощи.
Снова столкнулись они в сенях тётки Зинаиды, куда молодёжь собралась на посиделки, на улице уже который день дождь идёт. Что за напасть? Утром и днём Солнце светит, а как начнётся смеркаться откуда не возьмись тучи набегут и льёт до самого утра.
Не успела Лида в сенцы войти, как всё те же сильные руки обняли, прижали к груди, а нежный голос шепчет в ушко:
– Пойдёшь за меня?
Сердце из груди рвётся, во всём теле трепет…
– Пойду… – еле слышно прошептала девушка, но снова оттолкнула и бежать из сеней.
Только на этот раз не получилось у неё далеко уйти, догнал её Минька.
– Радость моя, теперь-то ты куда?
– Не знаю! Боюсь чего-то!
– Чего?
– Страшно мне! Маманя что скажет?! И твоя возьмёт ли в невестки? – страстно шепчет девушка, уклоняясь от губ парня.
– Ничего не бойся, счастье моё! Разве же дам я тебя кому-то в обиду! – не менее страстно слышится из уст Михаила. – Обещаю! Клянусь! Не будет тебе обид ни от меня, ни от кого-то ещё из моей семьи! Маманя поймёт меня! Ведь и она когда-то любила. Жди сватов! Татьяну Матвеевну подготовь, я приду завтра. Она в церковь не ходит, вот и приду к обеду.
– Миша… может немного погодим с сватовством-то… Боюсь я всё же…
– Не бойся! Всё будет у нас хорошо…
Как и обещал, надев свою парадную матросскую форму, отправился Михаил договариваться с будущей тёщей о предстоящем визите сватий в её дом. Со своей матерью решил поговорить чуть позже, когда та вернётся со службы из храма. О его намерениях знал только дядька Петя. Тот выслушал родственника, поддержал и одобрил его выбор, обещал молчать до поры до времени, но и предупредил о возможных трудностях, которые могут быть со стороны Аннушки. Однако молодой человек отступать от своего решения не намеревался, его женой будет только та, которая заполонила его сердце и душу навеки...
Аннушка отдыхала в своём домишке после возвращения из церкви, навестила её невестка Зинаида.
Та ждала второго ребёнка, по форме животика было понятно, что внук будет у неё и появится он весьма скоро.
Выслушав все слухи принесённые невесткой, узнав про семейные дела, услышав жалобы на сына, свекровь ненавязчиво, терпеливо давала советы Зинаиде, как лучше ей вести себя, чтобы мужу угодить, да самой при этом пользу иметь…
– Скажешь тоже, маманя, я перед ним выплясывать должна, а взамен что! Он ведь дома ничего не хочет делать, всё норовит сбежать, да скрыться у себя на ферме! Теперь вот в ночные сторожа подался ещё! Правда не каждый день, но ведь нет его в другие дни. Я одна мечусь по дому! А мне ведь с каждым днём всё труднее!
– Ну теперь-то огород убран, корова в запуске…
– Ой, маманя! Всегда ты за него стоишь! Вот ещё иной раз и нетрезвым являться стал…
– То есть как нетрезвым?! Это что ещё за новость?! – вскипела мать. – Если правда, ох и получит он от меня…
Дверь распахнулся в избу ворвался «вихрь» в виде улыбающегося от счастья Миньки. Подхватил сын матушку, закружил по тесному помещению.
– Минька, сдурел! А ну поставь на пол! Ишь удумал, мать раньше времени на тот свет отправить! – говорила женщина, предполагая, отчего так счастлив сын.
– Маманя, собирайся, сватать пойдём! Я уже дядек предупредил. И ждут нас сегодня…
– Вот так новость! Всем новостям новость! А я чую не даровое, сплетни про тебя поутихли, никак за ум взялся! И кто так осчастливила тебя? Что-то ты так исхитрился, что кумушки даже не знают твоей избранницы. Молчат! Бывало шагу не пройти было, чтобы кто-то новость мне не сообщил, – улыбаясь рассуждала Аннушка радуясь за сына. Пора… Пора ему обзавестись семьёй, его ровесники уже отцы давно, а он всё девок смущает. – Так кого сватать-то пойдём? – спросила мать, внимательно вглядываясь в лицо взрослого сына. Ни смущения, ни растерянности, только счастьем глаза лучатся.
– Лиду! Татьяны Матвеевны Лукьяновой дочь… – Минька не успел договорить, а мать словно подменили. Вихрем развернуло её от сына, на лице злостная маска, руки в кулаки сжались, то и гляди обрушится она на любимого сына.
– Ты и впрямь мать угробить хочешь?! В лагере не сгинула, родной сын на тот свет спровадить хочет! – гремело в избе, скорее всего её было слышно и на улице. – Обо мне думать не хочешь! О себе и братьях с сестрой вспомни! По чьей прихоти настрадались по самую макушку! А? Как у тебя ума хватило такую подлость мне устроить на закате-то лет! Знай, не бывать этому! Не переступит порог моего дома родня этого человека!
– Маманя! При чём тут Лида! Да и Татьяна Матвеевна при чём?! Мать Лиды труженица, воспитала одна дочерей! И не виновата, что её брат такой мразью оказался…
– Защищай! Защищай, родню врага моего! Взрослым стал! Забыл как едва выжили по его воли! Стёпку едва выходили… Ещё бы немного… – по-прежнему громко говорила мать. – Сказала не бывать этому! Значит не бывать! Девок тебе мало! Выбрал ту, которую я видеть не хочу рядом с тобой! Любую сосватаю за тебя, но только не родню Бугаева, который сгноил мою душу, по его воле я трижды умирала! И только Бог мне век продлил, чтобы увидеть вас счастливыми! А ты что творишь?
– Матушка, ей Богу! Ты думаешь, что я отступлюсь? Нет! Моей женой будет только Лида или больше никто! – уверенно произносил сын, он видел в душе матери что-то происходит, но она всё же не сдавалась.
– Сказала не будет снохой племянница этого изверга, значит не будет! Без моего благословения женишься… тогда забудь, что у тебя есть мать…
– Лида будет моей женой! Дядьки готовы поддержать меня, да и тётка Дуня…
– Вот как! Ты целый заговор против меня создал! – выкрикнула Аннушка.
– Мы сейчас же пойдём сватать! – Минька шагнул к выходу, но мать встала у него на пути.
– Не пойдёте! – она стояла прямая, уверенная в том, что сын не посмеет её оттолкнуть, а уходить с его пути она не собиралась. – Может и за свадебный стол рядом посадишь с этим гадом? – выкрикнула она. – Зинаида, встань рядом!
– Маманя, как можно-то, а ежели что…
– Вставай, говорю! – слышался грозный голос женщины. Невеста подчинилась, к тому же Аннушка входную дверь заперла ещё и на крючок.
– Думаете, остановите меня? – усмехаясь, произнёс молодой человек. – Вот этому точно не бывать, – добавил он, глядя на бледное лицо матери и несколько растерянную жену брата. Поправил бескозырку, которая так украшала его, расправил складки на рубахе и…
Не успела Аннушка рта раскрыть для дальнейшего увещевания, как сын вылетел наружу вместе с оконной рамой.
– Ой не могу… Ой не могу… – зашлась смехом Зинаида, обхватив руками большой животик. – Маманя, не упрямься… Не упрямься… – откинула крючок на двери, хотела выйти, но в проёме стоял Минька.
Вместо сиявшей белизной флотской формы на «женихе» теперь была пропитанная грязной водой одежда, которая ручьями стекала на выскобленный добела пол. Похоже тот угодил в канаву с водой, которая скопилась у дома за эти дождливые ночи.
– Вот, маманя, чего ты добилась, – беззлобно произнёс сын, смахивая грязной рукой, капли воды с такого же грязного лица. – А Лида всё же будет моей женой… Так и знай! Если не она… то тогда больше никто...– добавил Михаил, подходя к матери. Обнял.
Стояла тишина, было слышно как последние не уснувшие к зиме мухи бьются о стекло, хотя рядом для них была «свобода».
– Вот окно высадил, а холодно уже… – так же спокойно отозвалась Аннушка, она стояла в объятиях сына, не обращая внимания на то, что её одежда напитывается влагой от его одежды.
– Я «высадил», я и снова вставлю…
Снова слышалось только жужжание мух.
Аннушка глубоко вздохнув, подняла голову на лицо сына, взглянула в его озорные глаза, вдруг улыбнулась, а глаза наполнялись слезами.
– Весь в отца... Он своему тятьке так же заявил, когда тот уговаривал его не свататься ко мне.
– Видишь, мы любим так, что готовы отказаться от жизни…
– Боже мой, Минька, что же ты со мной делаешь? – мать прижалась к груди сына. – Может и выжила я для того чтобы увидеть вас счастливыми. Ладно уж! Свадьба значит свадьба.
– Маманя! Маманя! – возликовал парень, снова закружил мать по избе.
– Вот дуралей! Детин-ка ты детин-ка! Ей ей, угробить меня хочешь раньше времени! – смеялась сквозь слёзы мать. Не понять. То ли от обиды слёзы выступили, то ли от радости за сына… А может от воспоминаний о своей счастливой жизни, что была таковой так мало.
Встретила сватий Татьяна Матвеевна очень радушно. Кроме её и дочерей, были у неё в доме сёстры, которые так же как и хозяйка радовались этой встрече.
Брата хозяйка не пригласила, понимая, что встречаться с ним сватья не захочет ни при каких обстоятельствах. Да и сама она до сих пор не понимала, как мог тот поступить так с беззащитной женщиной, оставшейся без поддержки мужа с кучей ребятишек. Много раз она пыталась добиться от него правдивого ответа на короткий вопрос: «Зачем?». Тот только отмахивался и только однажды сквозь смех выдал, что мол слишком уж несговорчива была эта бабёнка, в отличии от многих других. Этот ответ вызвал тогда у неё приступ ярости и стыда за брата. Она даже отвесила ему несколько оплеух, пока тот спохватившись, схватил её за руки. Несколько лет не разговаривала с ним, а потом… Потом её доброе сердце смягчилось (родной брат всё же) и она начала с ним общение, но только когда тот приходил к ней трезвым, иначе и дверь не открывалась.
Сватья сговорились. Татьяна чуть старше старшего сына Николая, но свахи нашли общий язык, общались за столом охотно и много. Стол хотя и был накрыт весьма скромно, но чувствовалось, что хозяюшка приложила немало усилий чтобы встретить гостей щедро. Скорее всего помогли ей в этом имеющиеся связи в городе…
Назначили свадьбу на начало ноября...