Подавляющее большинство членов ирландских кланов в эпоху создания саг проживало в небольших поселениях, окружённых общинными полями. Оно называлось клахан, в современном языке это слово закреплено за глухой деревней у чёрта на куличках.
Клахан был окружён валом. Землю для его насыпки брали тут же, и снаружи от вала получался ров. По бровке вала богатая община устраивала частокол, бедная и немноголюдная обходилась изгородью из жердей. Внутрь периметра можно было попасть через единственные ворота, над которыми возвышалась сторожевая башня, больше похожая на строительный помост. Некоторые клаханы ров опоясывал кольцом, и тогда перед воротами строили мост, иногда — подъёмный.
Вдоль единственной улицы располагались усадьбы дэривине и отдельные дома тех, кто не имел права на общинную землю либо передал это право молодому поколению.
Каждая усадьба была огорожена, в заборе были ворота, а на воротах - дверной молоток. Собственно, при помощи этого молотка и определяли размер привратного двора: хозяин садился на порог дома и бросал молоток на дальность. Вещь сама находила, где будет вход. Все жилые и хозяйственные постройки дэривине находились внутри усадьбы — во дворе либо системе дворов. Лошадей и коров держали в загонах за забором, в усадьбе в сараях — только овец и коз, телят и свиней. Огороды также были огородами в прямом смысле слова: «ленивые» грядки за плетнём, рядом с усадьбой.
И усадебные, и отдельно стоящие дома были построены по одному принципу: круглое здание с опорными столбами из брёвен, стеной из турлука (плетня, забитого глиной с соломой) и крышей из жердей. Cамым распространённым кровельным материалом была солома (осока, тростник), но в домах очень богатых людей встречались крыши, крытые гонтом — деревянными плашками. К дому пристраивали помещения для женатых сыновей, когда становилось тесно, но, если площадь усадьбы позволяла, могли построить отдельный маленький домик. Поэтому недоросля называли фер мидбих — то есть мужчина из средней хижины, между домом и забором.
К надворным постройкам относился «задний дом», то есть кухня, где хозяйка готовила еду на всю дэривине. Под навесом рядом с этой кухней накрывали на стол. Если у семей сыновей была своя жилплощадь, на ней никогда не готовили и не ели. В большом доме стряпали только во время праздников и попоек, чтобы подавать угощение прямо на стол.
Кроме того, на усадьбе обязательно строили амбар на столбах.
Считается, что сараи для животных имели форму вытянутого прямоугольника (проще наращивать длину по мере роста стада), но такую же форму имели и мастерские ремесленников — если специфика производства не позволяла работать во дворе под навесом.
Те, кому земля была совсем не положена, жили в отдельных хижинах, при которых были только сараи для животных и огороды.
Примечательно, что кузница являлась собственностью кузнеца и находилась в его усадьбе, либо кузницу строил у себя богатый хозяин и приглашал туда мастера под конкретный заказ. Деревенской кузницы не было как явления. Общественная мельница также находилась за воротами, как и все частные. О мельницах разговор будет отдельный.
Первое впечатление, что жители клахана опасались тех, кто может прийти извне, но в археологических материалах есть замки и ключи, запоры с секретками. То есть, мелкое воровство — спутник всякого неравенства, селянам было не чуждо. Богатые хозяева могли, подражая наследственным землевладельцам, содержать привратника. Злых собак заводили все, кому это было по средствам.
Особенное для клахана — отсутствие общественных зданий. Все мероприятия проводили за пределами поселения. Молодёжь собиралась на валу за стенами. В игры спортивные играли на поляне перед воротами. В границах археологических памятников, которые опознаются как клаханы, нет алтарей и сооружений, напоминающих о религиозном культе. По всей вероятности, для богослужений и жертвоприношений существовали другие места. И, наконец, странно, что в клахане отсутствовал такой важный институт как питейный дом — они появились только в раннем средневековье. Не было мужских "клубных" зданий, где собирались бы для общения взрослые.
Клахан выделяется на фоне обычных средневековых деревень внушительным размером при далеко не плотной застройке. Оборонительные сооружения протяжённые, в несколько километров, и объём земляных работ для их создания и поддержания забирал бы едва ли не треть рабочего времени мужского населения, особенно если учесть, что из доступных орудий — кирка, лопата и тачка. Существовала определённая категория чужаков, которых привлекали к фортификационным работам в качестве землекопов и каменотёсов, но в законах не прописано, могли ли общины применять эту рабочую силу для своих нужд, либо мог ли это сделать король (вождь) в силу общественной необходимости. Создаётся впечатление, что клахан как коммуна не функционировал вообще, но в то же время регулярные переделы требовали объединённых усилий, да и охрана готового периметра должна была быть общим делом. Эта сторона жизни поселения в полной мере не ясна.
Судя по тому, как долго такой подход к фортификации и "градостроительству" продержался и как долго существовали общины на одном и том же месте, в конкретных условиях игра стоила свеч. Кроме того, хозяин жизни, поселяясь отдельно, закономерно воспроизводил вокруг своей усадьбы тот же самый клахан, но населённый уже совсем другими людьми.
