- Питание, проживание, техникум… Мы тебя не задаром воспитывали! С тебя должок. Все записано в эту тетрадь. Мы еще округлили незначительные траты, вроде канцелярии и поездок на метро. Но наша доброта не значит, что ты можешь не платить.
- Я расплачиваюсь за то, что жил с вами?
- За то, что не жил в сиротском приюте, мальчик мой.
Никита терпеть не мог звонки от тети и дяди.
- И отдали бы меня туда, если я вам так неприятен!
- Чувство долга нам не позволило!
- Боязнь, что люди осудят, вам не позволила!
Они помешались на своей репутации.
- Даже, если это так… факт остается фактом – мы тебя кормили.
- Тем, что не доели сами…
Тут Никита загнул, конечно. Кормили его хорошими и свежими продуктами, но без изысков, которые видели родные дети тети и дяди.
- Кормили, поили и даже в техникуме выучили! Ты нам должен!
- Не выучили, а сам выучился.
- Кормил тебя кто?
- Один семестр! Потом я подрабатывал…
- Но все, что было “до”, ты нам должен. Списочек прилагается.
С тех пор, как он от них съехал, они не звонили ему ни по какой иной причине, кроме как “вытрясти из него что-то еще”. Никита знал, что именно эту формулировку они и употребляют. Он подслушал как-то их насмешки над ним, когда тетя думала, что положила трубку, а звонок еще шел. Никита все слышал. И про “подкидыша”, и про “вытрясем из него все”.
Никита немного дружил с такими же осиротевшими ребятами, как и он сам, и почти все они ему по-доброму завидовали. За то, что он не попал в казенное учреждение. А он себе не завидовал.
Через мессенджер ему отправили электронную версию тетради и приложили к ней фотку “контракта”, который он подписал. Когда Никите было 7 или 8 лет, его, ребенка, вынудили накорябать “подпись” на расписке, что он обязуется вернуть все, что тетя и дядя на него потратят.
Какие-то отголоски прошлого заиграли в Никите.
Ему захотелось обсудить это с товарищем по несчастью.
- Бумажулька эта незаконна, - сказал Коля, он подумал о тете и дяде Никиты с таки-и-им презрением…
- Коль, понятно, что незаконна. Я ее подписывал в 8 лет.
- Мне показать тебе, как заблокировать контакты в телефоне? Зачем ты с этими пираньями еще разговариваешь?
- Потому что это моя тетя… и ее муж, мой дядя.
- Мерси за разъяснение, но я это уже понял. С седьмого раза так точно. Но они никогда не были для тебя любящей семьей, они не стали твоими мамой и папой, а…
- Терпели меня. Просто терпели. Такие пироги, Коль.
- Пироги? Хотите пирогов? Я знаю шикарную булочную, - Лиза, которая возилась рядом, живо заинтересовалась пирогами. Она сама дюймовочка, но пироги уплетает за обе щеки.
Лиза тоже выходец из детского дома.
Они, компания выпускников, в которую затесался и Никита, старались не терять друг друга, а встречаться, обмениваться новостями, и сегодня, например, сидели у Коли. Втроем. К сожалению, компания с каждым годом становилась все меньше. Разбредались… Кто куда…
Коля получил квартиру после выпуска, правда подождать пришлось несколько лет, но получил. Никите перепало жилье от дяди по материнской линии (и как ни старались папины родственнички, но отобрать его не смогли). Лиза – еще на очереди. Другим же ребятам квартиры не светили, потому что они так и оставались прописаны у своих непутевых родителей, вот все и разбредались – кто на заработки, кто в более дешевые для проживания города.
- Лиза, сейчас не до этого.
- Опять тетя? – понимающе спросила она.
- Угу. Надо мне больше зарабатывать.
- Стоп-стоп-стоп, Никит, будешь им что-то выплачивать? – ошалел Коля, - Сейчас это серьезно? Не разыгрываешь нас? Сегодня не 1 апреля? Просто послать их никак?
- Никак.
- Они с этими детскими каракулями в суд заявятся? Чем они могут тебя заставить? Ничем. Они и опекунские, кстати, за тебя получали. Тебя же так и не усыновили?
- Не усыновили…
- На опекунские тебя и кормили.
- Они сказали, что уже вычли разницу. Из общих трат вычли то, что оплачивали на опекунские.
- Никит, будь уверен, что люди, которые в эту тетрадочку записывали даже рулончики бумаги, которые уходили на тебя, не тратили на тебя ничего сверху того, что давало государство. Так что ты получаешь вольную.
- Коль, но они правда могли сдать меня в детский дом… Но не сдали…
- Не ты ли говорил, что не знаешь, что лучше?
- Я был огорчен.
- Все-таки будешь на их содержание пахать?
- Постараюсь, по крайней мере. В вашем отеле нет вакансий?
- У тебя есть работа. Зачем тебе еще?
- Чтобы не затягивать с этим кредитом от тетки. Поработаю в две смены. В вечер у вас что-нибудь есть?
- Я спрошу у Надежды Владимировны, нам всегда требуются разнорабочие, но учти, что это физически тяжело, там и таскать тяжести надо, и побелить-покрасить, если что облезло, и официантов иногда подменять, если в зале аншлаг. Зато я могу договориться, что у тебя будет плавающий график.
- Супер!
- Мальчики, не хотите все-таки в булочную сходить? – спросила Лиза. Увлекшись темой, парни не услышали, как она вошла в комнату, и разом вздрогнули.
Лиза совсем неприметная девушка. Хорошенькая, но завивается, как старушка, и наряжается во все серое-пресерое. Мышонок. Ее страх выделиться из толпы загнал ее в такие рамки. Ну, и детский дом тоже. Свой отпечаток еще оставила та женщина, которая много лет подряд приходила к Лизе, даже иногда забирала к себе домой на выходные, с разрешение директора, но так и не удочерила. Потом у женщины организовался жених в Швейцарии, она провизжала что-то о помолвке и попрощалась. Лиза, хоть никогда этого никому и не показывала, надеялась, что та дама однажды ее удочерит, и Лиза сможет кого-то называть мамой.
В булочную никто не пошел.
Коля отвел Никиту к Надежде Владимировне, своей непосредственной начальнице, и та, не мешкая, выдала парню отельную форму.
- Ты по ТК работаешь там? – уточнила она про его основную работу.
- Да.
- Тогда здесь неофициально. Оплата в конце смены. Устраивает?
Никита удивился тому, как быстро его пристроили.
- У нас нехватка кадров, это извечная проблема, так что сейчас и приступай, - отчеканила Надежда Владимировна, - Надо покрасить кое-что в подсобке. Справишься?
- Справлюсь. Я и маляром работа…
- Чудно! Шуруй, - отправили его, - Коля, ну-ка, марш на ресепшен! А то найду кого-то порасторопнее.
- При нашей-то нехватке кадров? Ага, очередь за забором, - Коля, очень неторопливо, двинулся к ресепшену.
- Поговори мне тут!
От склада, где они и говорили с Надеждой, до ресепшена топать и топать. Отель-то: шестиэтажная громадина с тремя корпусами. Тут и бассейн, и спортзал…
- Никит, тебе по пути, - позвал его Коля, - Та подсобка, которую надо покрасить, в другом корпусе. Через ресепшен со мной пройдешь, а дальше я тебе покажу.
А в холле уже шло представление. Блондинистая девушка, вздернув свой очаровательный курносый носик, снимала сережки и ругалась:
- Твой номер, ключи от него забирай! Твои сережки мне тоже не нужны, на-на, все забирай. И кабриолет, что ты мне подарил – подержанная развалюха! Хорошо устроился! Ей – изумруды на помолвку, а мне – шиш и устаревшая тачка! Забирай!
Как последний аккорд, она попала в парня брелком от сигнализации, и покинула отель.
Парень, что явно волновался больше за возможных зрителей, который могут это заснять и выложить в интернет, чем за убегавшую девушку, поднял брелок и, лениво так, неторопливо, направился к номеру.
- Ого. Что это за топ-модель? – спросил Никита, - Дочка какого-нибудь миллиардера? Наследница сети заправок?
- Нет, просто охотница за деньгами, - ответил Коля, - “Работает” она.
- Прямо, как те, которые…
- Ну, не прям, как они. Знакомится с обеспеченными сынками, которые часто здесь останавливаются, и которым в жизни заняться все равно нечем, и ждет, когда кто-то на ней женится. На моей памяти, это третий. Горничная шепнула, что он, по родительской указке, уже сделал предложение какой-то реальной дочери олигарха.
- Подслушиваете? – улыбнулся Никита.
- Волей-неволей…
Никита, подхватив банку и кисточку, через служебные коридоры добрался до подсобки. Его рабочая смена не была нормированной. Сколько сказали, столько и сделал. Сколько часов отработал, столько и заплатили.
Коля сегодня оставался в отеле до утра, потому через несколько часов друзья разошлись.
Идя к своему потрепанному и кредитному “Форду”, Никита прикрывался курткой от проливного ливня, зонтик-то он забыл, как всегда, и, не разбирая дороги, наткнулся на кого-то, сидящего на поребрике.
- Смотри, куда идешь! – воскликнул этот кто-то.
Та девушка, та невозможно красивая девушка, которая Никите и во сне не приснилась бы, сейчас сидела на поребрике и мокла под дождем. С дорожной сумкой.
- Вам некуда пойти?
Он хорошо знал этот потерянный взгляд. У самого был такой же, когда дядя с тетей, в день его совершеннолетия, сообщили, что он теперь должен жить отдельно. Квартира-то у него была, а понимания, каково это, не было.
- А что? – спросила девушка.
- Могу пустить к себе.
- Что взамен? – подняла она брови, - О чем я вообще спрашиваю. Конечно, я знаю, что взамен.
- Ошибаешься.
- Ты всех бездомных привечаешь?
- Нет. Это в порядке исключения.
- Ну… альтернативу мне все равно никто не предложил, так что пойдем.
Сложно сказать, чем руководствовался Никита… Посочувствовал девушке, оказавшейся без дома? Или размечтался, что может оказаться под одной крышей с такой красоткой? При каких еще обстоятельствах она могла бы поехать к нему? У нее, вон, миллиардеры…
Когда они, дома, немного отогрелись, он вспомнил, что даже не представился.
- Никита… так, кстати.
- Николь, - ответила девушка.
- А… не вымышленное имя у тебя есть?
- Тебя не проведешь. Нина, - тоже представилась она.
- Тебя ни к кому не отвезти?
- Уже выпроваживаешь? – она высушила волосы полотенцем, - Не к кому меня везти. Сирота я. Социальная сирота. В смысле, папаша где-то обретается, и мне даже говорили, где я прописана после детдома, но отец оттуда съехал, а живут там только насекомые и грибы.
- Можно же признать дом аварийным.
- Ну да, к моему 50-летию, видимо.
- И отца не найти?
- Я и не искала. Запойный он. Поступила в ВУЗ, по льготе, даже год проучилась, второй курс тоже там числилась, но уже не посещала пары, и меня – оп – отчислили. Впрочем, я за это образование и не цеплялась. Зато комната была, где пожить можно, и я успела подцепить… Ну, кое-кого подцепить.
Она очень простая в общении. Все рассказывала, как есть. Никита ответил, что он тоже сирота, и в который раз убедился, какие разные формы порой принимает судьба сирот.
В Нину он влюбился в тот же день, хотя, наверное, это произошло еще в тот миг, когда он ее увидел – там, в холле дорогого отеля.
Нина сама проявила инициативу. Убегая из отеля, она кое-что переосмыслила: богатый и равнодушный мальчик никогда на ней не женится, а женится на богатой и равнодушной девочке. Кабриолеты и курорты – это круто, но они уже приелись, а хотелось человеческих чувств. С Никитой она, наконец-то, получила уверенность в будущем – он надежный, честный, он не предложит ей “оставить все, как есть”, параллельно делая предложение другой, потому что высокочтимый папа иначе оставит его без наследства.
Пришла на день, а осталась насовсем.
Никита, трудно переживая звонки тети, которая торопила его с возвратом средств, допоздна задерживался на подработках в отеле после своей основной работы, и вскоре такого темпа не выдержал. Спина кричала о помощи. И с сердцем что-то… Если в таком молодом возрасте все это запустить, то что будет к 50?
От подработок он отказался.
И темпы возврата долга сильно замедлились. Да и сумма на их кошельке теперь сказывалась существеннее…
Нина тоже устроилась – в копировальный центр. Коля, который к этому союзу был настроен очень негативно, и всячески предупреждал Никиту, их финансовое положение учел и посочувствовал – он предложил Нине работу в отеле, там горничным платили неплохо, если не лениться. Но Нина это предложение отвергла, представив, как она будет мыть раковину за своим бывшим, который приедет туда с женой.
В чем Нина и Коля оказались единодушны, это в том, что Никита совершенно зря возвращает тетке вымышленный долг.
- Тебя разводят, - сказала прямолинейная Нина, - Они опекунские получали. На это тебя и содержали. Разводят, а ты ведешься.
- Понимаю. Но я чувствую, что обязан им…
- Они ненормальные.
- Они не отвели меня в приют, а оставили в семье.
- Но шпыняли…
- Скажи, ты бы выбрали детский дом или плохую, но все-таки семью?
Нина замешкалась с ответом, и Никита истолковал это по-своему:
- Видишь, семью. Я не так уж много им должен. Выплатим, а потом, Нин, и машину, надеюсь, обновим, и даже в санаторий поедем.
Взяв небольшой перерыв в работе нон-стопом, Никита все ж решился снова на подработки, но уже не в отель, а на развозку – развозить покупателям электронику на своей машине. Физически это полегче.
Отдавай покупателю заказ у знаменитого заведения, Никита заметил белые кудри своей девушки. Она выглядела совсем как в день их знакомства: накрашенная, на шпильках и с очень довольной улыбкой.
Девушка подошла поздороваться.
- Ты не должна быть на работе? – спросил Никита.
- Подружки мои старые, с которыми я до тебя еще дружила, внезапно позвали на девичник. Извини, что не предупредила. Я бы вернулась еще до твоего приезда.
- Кто выходит замуж?
- К-к-к… Крис, - но легенда была неубедительной.
Неубедительная и сбивчивая легенда совсем сошла на нет, когда мужчина из ресторана прокричал:
- Николь, когда ты наговоришься с братом?!
Нина ответила, что скоро.
Никите она сказала:
- Да. Я уволилась с той работы. Это безумие какое-то – по 12 часов расшаркиваться перед нудными посетителями, которым все не нравится, и все не так. Присесть некогда! Пойми, ты мне очень дорог, но я не… не могу работать. От гречки меня отвернуло сразу. Как и от того, что расход горячей воды нужно засекать чуть ли не посекундно. Я не хочу экономить на элементарном и видеть креветки только по большим праздникам. Радоваться поездке в санаторий я тоже не умею. Прости, но… Я очень переживала, что ты все узнаешь, и мы разойдемся, но, наверное, это и хорошо.
Нина-Николь тем же днем уехала в квартиру, которую для нее уже арендовали.
Никита, весь в переживаниях, забыл про долг и ничего не перевел тете, за что немедля получил гневную отповедь:
- Тебе и так на уступки пошли! Разрешили возвращать постепенно! Но ты то сумму снижаешь, то вообще ничего не переводишь. Хочешь потерять единственную семью, которая у тебя есть?
- Вам всегда будут нужны только деньги, - сказал он, думая про Нину.
- Это как понимать?
- Понимайте так, что теперь я вам платить не буду.
Коля поздравлял друга сразу с двумя событиями: расставанием с Ниной (да, Коля так и не проникся к ней симпатией) и тем, что Никита все-таки скинул с себя этот придуманный долг.
А в булочной, поедая черничный пирог, Никита вдруг присмотрелся к Лизе.