Это продолжение цикла статей о формировании границ Финляндии. Начало – здесь.
По Ништадтскому миру, завершившему Северную войну, русско-шведская граница была проведена примерно там же, где сейчас проходит российско-финляндская. А в России появилось финское меньшинство – из тех финнов, которых шведы успели переселить в Ижорскую землю и Карелию за сто лет владычества. Следующий сдвиг границы произошел по Абоскому миру, когда русской, к большому огорчению шведов, стала крепость Нейшлот (Savonlinna на карте):
А в 1751 г. Швеция договорилась с Данией, владевшей тогда Норвегией, о своей западной границе. Граница, установленная Стрёмстадским договором, остается в силе по сей день, крайний северный ее участок разделяет Финляндию и Норвегию.
И вот мы приближаемся к тому волнительному моменту, когда Финляндия перешла под власть русского царя. В составе Швеции Финляндия не представляла собой какого-то отдельного образования. Считается, что титул великого герцога Финляндского, который носил шведский король, появился в качестве ответочки Ивану Грозному с его пышным наименованием. Вот три карты Финляндии как части Швеции:
На первой из них Финляндия обозначена как magnus ducatus, a на третьей – как storfurstendömet, несмотря на всю титулярность этого понятия. По Фридрихсгамскому миру 1809 г., завершившему очередную русско-шведскую войну, Швеция понесла чудовищные территориальные потери. Ее восточная граница была проведена по реке Торнио, так что Россия получила не только Финляндию в тогдашнем понимании, но и Лапландию, и часть Вестерботнии, и Аландские острова в придачу. Зачем-то в 1811 г. в состав ВКФ была передана Выборгская губерния, завоеванная в 1743-м:
Широко известно описание шока в петербургском свете при новостях о поражении Швеции, оставленное Филиппом Вигелем:
Все спрашивали друг у друга, в чем состоят условия. Неужели большая часть Финляндии отходит к России? Нет, вся Финляндия присоединяется к ней. Неужели по Торнео? Даже и Торнео с частью Лапландии. Неужели и Аландские острова? И Аландские острова. О, Боже мой! О, бедная Швеция! О, бедная Швеция! Вот что было слышно со всех сторон. Пусть отыщут другой народ, в коем бы было сильнее чувство справедливости, англичане не захотят тому поверить. Русские видели в новом завоевании своем одно только беззаконное, постыдное насилие.
Вигель, меж тем, рассуждал как человек государственный и ставил вопрос так:
Те из русских, кои несколько были знакомы с историей, не столько негодовали за присоединение Финляндии, сколько благодарили за то небо. Обессиление Швеции упрочивало, обеспечивало наши северные владения, коих сохранение с построением Петербурга сделалось для нас необходимым. Если спросить, по какому праву Швеция владела Финляндией? По праву завоевания, следственно, по праву сильного; тогда тот из соседей, который был сильнее ее и воспользовался им, имел еще более ее прав. К тому же, самое название Финляндии, земли финнов, не показывает ли, что жители ее суть соплеменные множеству других финских родов, подвластных России, внутри ее и на берегах Балтийского моря обитающих?
Присоединение Финляндии означало появление в империи новой обширной группы иноземного дворянства – шведского, достаточно вольного и потенциально нелояльного (но менее опасного в этом смысле, чем польское). Политика империи в последующие десятилетия была направлена на ублажение шведского дворянства – и параллельно финских народных масс, чтобы дворянство не слишком расслаблялось. После того, как в 1811 Великое княжество получило Выборгскую губернию, которая уже почти сто лет как была русской, оно обрело вот такие очертания:
Продолжение: Финляндия в составе России: максимум свобод и минимум лояльности