Парк "Зарядье" - место, которое стоит взять на заметку. Там всегда ждут сюрпризы. Меня, как давнего поклонника античной культуры, порадовала выставка "Античность. Система координат", где была представлена живопись, скульптура, графика и предметы декоративно-прикладного искусства из собрания Государственного музея-заповедника "Архангельское". Я посетил экспозицию 25 мая 2024 года.
СКУЛЬПТУРА
Выставка - повод освежить знания запутанной античной мифологии. Эти три бюста оказались рядом вполне оправдано - как никак близкие родственники. Аполлон и Артемида ( в римской традиции Диана) родные брат с сестрой. Лето родила их в незаконной связи с Зевсом. Как пишет Гесиод в своей "Теогонии":
С Зевсом эгидодержавным в любви и Лето сочеталась.
Феба она родила с Артемидою стрелолюбивой;
Всех эти двое прелестней меж славных потомков Урана.
Афина - сводная сестра. Зевс прижил ее с первой женой Метидой, которую проглотил беременной, боясь предсказанного соперничества с возможным сыном. Сына не вышло, зато вышла дочь - прямо из головы папаши вышла.
Сделалась первою Зевса супругой Метида-Премудрость;
Больше всего она знает меж всеми людьми и богами.
Но лишь пора ей пришла синеокую деву-Афину
На свет родить, как хитро и искусно ей ум затуманил
Льстивою речью Кронид <Зевс> и себе ее в чрево отправил
Следуя хитрым Земли уговорам и Неба-Урана.
Бюст Аполлона - сделан по подобию античной скульптуры, известной как Бельведерский, поскольку долгое время стоял в Бельведере Ватикана.
Соседство этих трех персонажей тоже вполне объяснимо. Амур, он же Эрос, как известно бог любви. Происхождение его туманно и существуют десятки версий. Мне больше по душе точка зрения Гесиода:
Прежде всего во вселенной Хаос зародился, а следом
сразу три субстанции: земля, подземное царство и любовь. Из Хаоса возникла любовь, а потому и лишает рассудка
Широкогрудая Гея, всеобщий приют безопасный,
Вечных богов — обитателей снежных вершин олимпийских.
Сумрачный Тартар, в земных залегающий недрах глубоких,
И, между вечными всеми богами прекраснейший, — Эрос
Сладкоистомный — у всех он богов и людей земнородных
Душу в груди покоряет и всех рассужденья лишает.
По другой версии Амур - сын Афродиты. В любом случае, Афродита - богиня любви, тут ей место, с Эросом рядышком. И родилась-то она, конечно, из пены морской, но море-то вспенилось в том месте, куда упало мужское достоинство оскопленного Кроносом Урана.
... Неожиданно левую руку
Сын протянул из засады, а правой, схвативши огромный
Серп острозубый, отсек у родителя милого быстро
Член детородный и бросил назад его сильным размахом.
... Член же отца детородный, отсеченный острым железом,
По морю долгое время носился, и белая пена
Взбилась вокруг от нетленного члена. И девушка в пене
В той зародилась.
(Вот откуда у нас поговорка: "как серпом по известному месту"...)
Но между ними на витрине - нет, не разъединяет, а наоборот - бог виноделия, а стало быть и виновозлияния Вакх (он же Дионис).
Кадмова дочерь, Семела, в любви сочетавшись с Кронидом,
Сына ему родила Диониса, несущего радость,
Смертная — бога. Теперь они оба бессмертные боги.
У Зевса дети появлялись отовсюду: Афина из головы, Дионис из бедра. Но радость несёт - шибает и в голову, и в ноги.
Неизвестный скульптор, конец XVIII века - начала XIX века изваял Вака явно будучи знакомы с одноименной скульптурой великого Микеланджело.
А вот когда Громовержец замутил с богиней памяти и своей теткой Мнемосиной (повествует нам Гесиод):
Единомысленных девять она дочерей народила,
С рвущейся к песням душой, с беззаботным и радостным духом,
Близ высочайшей вершины одетого снегом Олимпа.
Светлые там хороводы у них и прекрасные домы.
Выполняли они и вполне пропагандистскую функцию (как и сегодня их служители):
В празднествах жизнь проводя. Голосами прелестными Музы
Песни поют о законах, которые всем управляют,
Добрые нравы богов голосами прелестными славят.
Гесиод впервые в греческой поэзии перечисляет их всех поименно:
Это вот пели в дворцах олимпийских живущие Музы,
Девять богинь, дочерей многославного Зевса-владыки
Девы Клио и Евтерпа, и Талия, и Мельпомена,
И Эрато с Терпсихорой, Полимния и Урания,
И Каллиопа.
Мельпомена - почитаемая в Элладе муза одного из самых популярных античных жанров - трагедии.
Медуза была порождением инцеста морских чудовищных божеств брата и сестры Форкия и Кето:
Также Горгон родила, что за славным живут Океаном
Рядом с жилищем певиц Гесперид, близ конечных пределов
Ночи: Сфенно, Евриалу, знакомую с горем Медузу.
Смертной Медуза была. Но бессмертны, бесстаростны были
Обе другие.
Горгоны у греков-мореплавателей олицетворяли всевозможные морские опасности. От взгляда Мекузы люди вообще каменели, пока хитроумный герой ее поросшую змеями голову не отсек. Но в компанию с Мельпоменой она у меня попала хоть и случайно, но оправдано. Гесиод все знает:
Сопрягся с Медузою той Черноволосый <Посейдон>
На многотравном лугу, средь весенних цветов благовонных.
После того как Медузу могучий Персей обезглавил,
Конь появился Пегас из нее ...
Так что без крылатого коня, сына Медузы, который копытом своим на Геликоне выбил струю Иппокрены, здесь не обойтись. Музы у этого источника имели обыкновение вдохновляться.
И не только музы. Вот Пушкин правильный продукт сравнил с пегасовой струей:
Вдовы Клико или Моэта
Благословенное вино
В бутылке мерзлой для поэта
На стол тотчас принесено.
Оно сверкает Иппокреной;
Оно своей игрой и пеной
(Подобием того-сего)
Меня пленяло...
От богов и чудовищ - к смертным красавцам и красавицам. Хотя источники эту парочку оценивают по-разному. Вот как брат Париса Гектор мотивирует того на поединок с Меннелаем у Гомера:
Видом лишь храбрый, несчастный Парис, женолюбец, прельститель!
Вид твой красе́н, но ни силы в душе, ни отважности в сердце!
Бывши таков ты, однако дерзнул в кораблях мореходных
Бурное море исплавать, с толпою клевретов любезных,
В чуждое племя войти и похитить из стран отдаленных
Славу их жен, и сестру и невестку мужей браноносных.
К Елене, ставшей причиной кровопролития, отношение разное. Есть основание считать, что ее похищение было лишь поводом ахейской экспансии. Но самое серьезное оправдание ей придумал в 5-м веке до РХ Горгий Леонтийский: влюбилась, и все тут!
Чего ж удивляться, ежели очи Елены, телом Париса плененные, страсти стремление, битвы любовной хотение в душу ее заронили! Если Эрос, будучи богом богов, божественной силой владеет, - как же может много слабейший от него и отбиться и защититься! А если любовь - болезней людских лишь страданье, чувств душевных затменье, то не как преступленье нужно ее порицать, но как несчастья явленье считать. Приходит она, как только придет, судьбы уловленьем - не мысли веленьем, гнету любви уступить принужденная - не воли сознательной силой рожденная.
Холерик с Меланхоликом появились в античной экспозиции, видимо, потому, что деление человеческого темпераметра на четыре категории предложил древний грек Гиппократ. Холе - по-гречески желчь, мелана холе - черная желчь. И тот, и другой - люди желчные. Но с разными знаками. Сангвиника и флегматика в мраморе не наблюдал.
Ну и вполне себе исторические персонажи. Хотя относительно Гомера можно поспорить. Великого слепца мы уже цитировали. Его изображение на выставке, выполненное французом Луи Жаком Галле, восходит к римской скульптуре 2-го века от РХ, хранящейся сегодня в Лувре.
Философ может оказаться и Софоклом, и Эсхилом. и Архилохом. Пусть будет Архилох. Все-таки, первый лирик
Сердце, сердце! Грозным строем стали беды пред тобой.
Ободрись и встреть их грудью и ударим на врагов!
Пусть везде кругом засады - твердо стой, не трепещи!
Победишь - своей победы напоказ не выставляй,
Победят - не огорчайся, запершись в дому, не плачь!
В меру радуйся удаче, в меру в бедствиях горюй;
Смену волн познай, что в жизни человеческой царит.
Еврипид - верный спутник уже помянутой здесь Мельпомены. Написал под сотню трагедий. Младший из троицы великих эллинских трагиков (Эсхил, Софокл, Еврипид). В 5-м веке до РХ греки лучшие свои часы проводили в театре. Недаром самой важной и почетной литургией (общественной повинностью для состоятельных афинян) была хорегия - выделение средств на постановку зрелищ.
Процитируем трагедию, которую в том или ином виде чаще всего ставили в новое время - леденящую душу историю о ревнивой Медее, которая, чтобы отомстить неверному мужу зарезала собственных детей.
Ясон
(перехрипшим от ярости голосом)
О, язва! Нет, богам, и мне, и всем,
Всем людям нет Медеи ненавистней,
Которая рожденью своему
Дыханье перервать ножом дерзнула
И умереть бездетным мне велит...
И ты еще на солнце и на землю
Решаешься глядеть, глаза свои
Насытивши безбожным дерзновеньем.
О, сгибни ж ты. Прозрел я наконец.
А это уже подлинники. Чья нога, не знаю, видимо "это нога, кого надо нога".
А вот пеплохранительница - это древнеримский гроб. Они своих покойников сжигали, а пепел хранили в мраморных саркофагах, в колумбариях.
Это бисквиты. Не те, которые едят, а статуэтки из глазурированного белого фарфора. "Спящая Ариадна", "Продавщица Амуров" и прочая. Франция, последняя четверть XIX века - начало ХХ века.
А это, не удержался, - скромная коллекция автора. Из своих путешествий я привожу небольшие сувенирные бюсты. Здесь у меня Сократ, Гомер, Аристотель, Филипп Македонский и император Адриан. Мирно соседствуют.
ЖИВОПИСЬ
Как бессмертный муж любовников поймал
История взаимоотношений Венеры (Афродиты-Киприды) и Марса (Арея) очень популярный сюжет. Этот олимпийский адюльтер подробно описан у Гомера:
Песнь о прекраснокудрявой Киприде и боге Арее:
Как их свидание первое в доме владыки Гефеста
Было; как, много истратив богатых даров, опозорил
Ложе Гефеста Арей, как открыл, наконец, все Гефесту
Гелиос зоркий, любовное их подстерегши свиданье.
Но мы обратимся к лаконичному рассказу об этом, в некотором смысле, комическом эпизоде из будней сонма бессмертных, в шестой книге "Метаморфоз" Овидия, как хитроумный и умелый муж поймал любовников в свои, в прямом смысле, сети:
Первым, - преданье гласит, - любодейство Венеры и Марса
Солнечный бог увидал. Из богов всё видит он первым!
Виденным был удручён и Юноной рождённому мужу
Брачные плутни четы показал и место их плутен.
Дух у Вулкана упал, из правой руки и работа
Выпала. Тотчас же он незаметные медные цепи,
Сети и плети, - чтоб их обманутый взор не увидел, -
Выковал. С делом его не сравнятся тончайшие нити,
Даже и ткань паука, что с балок под кровлей свисает.
Делает так, чтоб они при ничтожнейшем прикосновенье
Пасть могли, и вокруг размещает их ловко над ложем.
Только в единый альков проникли жена и любовник,
Тотчас искусством его и невиданным петель устройством
Пойманы в сетку они, средь самых объятий попались!
Лемний вмиг распахнул костяные точеные створы
И созывает богов. А любовники в сети лежали
Срамно. Один из богов, не печалясь нимало, желает
Срама такого же сам! Олимпийцы смеялись, и долго
Был этот случай потом любимым на небе рассказом.
Гомер резюмирует:
Как ни хромает Гефест, но поймал он Арея, который
Самый быстрейший из вечных богов, на Олимпе живущих.
Хитростью взял он; достойная мзда посрамителю брака.
Античная брошенка: счастливая встреча на берегу
Историю Ариадны очень живописно описал римский лирик Катулл. Мы все помним что дочь царя Миноса дала храброму Тесею клубок, который помог герою выбраться из лабиринта после схватки с Минотавром - ту самую нить Ариадны. Но Тесей оказался парнем неблагодарным - увез барышню и бросил ее на берегу пустынного острова:
Вот Ариадна, одна, с пенношумящего берега Дии
Неукротимый пожар не в силах сдерживать в сердце,
Смотрит, как в море Тесей с кораблями поспешно уходит
У Катулла мы прочтем очень пространный монолог, плач Ариадны:
Вот ее скорбная речь, последние пени несчастной,
С влажных слетавшие губ, холодевшей слезой орошенных:
«Ты ль, вероломный, меня разлучив с алтарями родными,
Здесь, вероломный Тесей, на прибрежье покинул пустынном?
Иль, обещанья забыв, священною волей бессмертных
Ты пренебрег и домой возвращаешься клятвопреступным?
Или ничто не могло смягчить жестоких решений?
Или в душе у тебя и малости нет милосердья,
Чтобы хоть жалость ко мне почувствовал ты, бессердечный?
Но тут нечаянное избавление:
Но уж с другой стороны цветущий Вакх <Дионис> приближался
С хором сатиров, с толпой силенов, ...
Звал он тебя, Ариадна, к тебе зажженный любовью.
Гесиод резюмирует:
А Дионис златовласый Миносову дочь Ариадну
Русоволосую сделал своею супругой цветущей.
Зевс для него даровал ей бессмертье и вечную юность
Итальянец Якопо Амигони своими картинами в стиле барокко и рококо порадовал многие города Европы - Мюнхен, Лондон, Мадрид, любимую Венецию. И ведь на этом полотне не соврал - Ариадна у него и впрямь русоволосая.
Злая свекровь и любопытная невестка
Еще один классический сюжет. Он известен нам со страниц замечательно книги, которую "охотно читал" юный Пушкин - "Метаморфозы" Апулея. И я понимаю почему - очень живое, ироничное повествование. Рекомендую прочитать.
Психея была третьей дочерью в некой монаршей семье. Красавица такая неописуемая, что на ней жениться никто не смел, и даже поклонялись ей, как богине. Венера в конце концов возревновала:
Как, всего мира родительница, Венера, я терплю такое обращение, что смертная дева делит со мною царственные почести и имя мое, в небесах утвержденное, оскверняется земною нечистотою? Да неужели я соглашусь делить сомнительные почести со своей заместительницей, принимающей под моим именем искупительные жертвоприношения, и смертная девушка будет носить мой образ?
Велит она сыну своему крылатому:
пусть дева эта пламенно влюбится в последнего из
смертных
Тем временем венценосный отец несчастной красавицы обратился к прорицателям с просьбой подыскать, наконец, жениха для нее. И получил неожиданный ответ:
Царь, на высокий обрыв поставь обреченную деву
И в погребальный наряд к свадьбе ее обряди;
Смертного зятя иметь не надейся, несчастный родитель:
Будет он дик и жесток, словно ужасный дракон.
Так и поступили. Но Зефир, подхватив обряженную в траур деву, унес ее в чудесный сад, роскошный дворец:
Штучный потолок, искусно сделанный из туи и слоновой кости, поддерживают золотые колонны; все стены выложены чеканным серебром с
изображением зверей диких и других животных, словно устремившихся навстречу входящим.
И невидимые слуги ее кормят, одевают, купают, развлекают. Словом все, как у нас в "Аленьком цветочке". Но ночью...
...вошел уже таинственный супруг и взошел на ложе, супругою себе Психею сделал и раньше восхода солнца поспешно удалился...
А дальше, уже как в "Сказке о царе Салтане", завистливые сестры
... а мне какого мужа терпеть приходится? Скрюченный, сгорбленный от подагры и по этой причине крайне редко в любви со мной находящийся; большую часть времени растираю его искривленные, затвердевшие, как камень, пальцы и обжигаю эти тонкие руки мои пахучими припарками, грязными тряпками, зловонными пластырями, словно я не законная супруга, а сиделка, для работы нанятая.
уговорили Психею несмотря на предупреждения невидимого супруга разглядеть его при свете масляной лампы, поскольку на самом деле он и есть напророченное страшное чудище.
Видит она золотую голову с пышными волосами, пропитанными амброзией, окружающие молочную шею и пурпурные щеки, изящно опустившиеся завитки локонов... за плечами летающего бога росистые перья сверкающим цветком белели.
Масло из светильника проливается...
Эх ты, лампа, наглая и дерзкая, презренная прислужница любви, ты обожгла бога, который сам господин всяческого огня!
...и крылатый красавец улетает, негодуя. Тут стоит заметить, что когда Психея рассказала рассказала историю сестре, та, уже как в сказке "Морозко" (или "Конек-горбунок"), побежала к обрыву, спрыгнула с него, но никакой Зефир ее не подхватил, и разбилась она в лепешку.
Венера же, видя, как сын ее мучается от ожогов нашла свою невестку и, чисто как Золушку, стала ее третировать:
берет рожь, ячмень, просо, мак, горох, чечевицу, бобы - все это перемешивает и, насыпав в одну большую кучу, говорит: разбери эту кучу смешанного зерна зерно к зерну отдельно, до наступления вечера.
И много еще каких заданий получала Психея, пока не потребовала Венера принести склянку из подземного царства мертвых. Иди, мол к Прозерпине и скажи:
"Венера просит тебя прислать ей немножечко твоей красоты, хотя бы на один денек, так как собственную она всю извела и истратила, покуда ухаживала за больным сыном"
Что было неправдой, поскольку богиня не за Амуром ходила, а шастала по пирам и любовникам. В Тартар Психея спускается, с Прозерпиной договаривается смиренно. Получает склянку с единственным условием, не откупоривать ее. Но
... дерзкое любопытство овладело ею. "Какая я глупая, - говорит она, - что несу с собой божественную красоту и не беру от нее хоть немножечко для себя, чтобы понравиться прекрасному моему возлюбленному".
А в склянке - сон смертельный спрятан был. Психея упала замертво. К тому времени поправившийся Амур утёк от матери, пробудил Психею и уговорил Юпитера благословить их союз. И жили они долго и счастливо, и умерли бы в один день, если бы не были бессмертными.
Мой пересказ - блёклая тень блестящего, ироничного, выразительного апулеевского текста. А все сказки растут из одного корня...
А Огюстен Бернар, французский художник, написавший картину по заказу князя Юсупова (о нем позже) известен исключительно благодаря этому полотну, как пишет искусствовед Любовь Савинская.
Блестящий Батони
Поскольку о Венере с Амуром мы уже кое-что знаем, обратимся к автору картины. Помпео Батони (1708−1787) - итальянский живописец академического направления в свое время был очень популярен. Его кумиром, ориентиром, недостижимым идеалом был Рафаэль. Картины художника в известном смысле попытка постичь методы и секреты титана Возрождения. К античным сюжетам он обращался часто и в галерее Уффицы во Флоренции выставлена серия его картин об Ахиллесе. Не меньшую славу ему принесло мастерство портретиста - ему позировали представители самых аристократических семей Европы, монархи и римские понтифики. В том числе и российские вельможи. Князь Николай Юсупов, основатель нашей коллекции, был лично знаком с живописцем.
Олимпийские горелки
Но вернемся к нашим героям. Как повествует первоисточник ("Метаморфозы" Овидия Назона) эта вполне себе хрестоматийная история метафорична и поучительна. Посмеялся однажды Аполлон над юным Купидоном и его детским луком:
«Что тебе, резвый шалун, с могучим оружием делать? —
Молвил. — Нашим плечам пристала подобная ноша..."
Чадо обиделось и замыслило коварную месть:
Две он пернатых достал из стрелоносящего тула,
Разных: одна прогоняет любовь, другая внушает.
Та, что внушает, с крючком, — сверкает концом она острым;
Та, что гонит, — тупа, и свинец у нее под тростинкой.
Эту он в нимфу вонзил, в Пенееву дочь; а другою,
Ранив до мозга костей, уязвил Аполлона
Ну и начались у них горелки - он догоняет:
Нимфа, молю, Пенеида, постой, не враг за тобою!
Нимфа, постой! Так лань ото льва и овечка от волка,
Голуби так, крылом трепеща, от орла убегают,
Все — от врага. А меня любовь побуждает к погоне
она убегает:
Мчится бегом от него и его неоконченной речи.
Снова была хороша! Обнажил ее прелести ветер,
Сзади одежды ее дуновением встречным трепались,
Воздух игривый назад, разметав, откидывал кудри.
Бег удвоял красоту.
Но где там! Догнал ее Феб, вот-вот схватит. (Видимо этот момент и запечатлен на картине):
Чуть не приник и уже в разметенные волосы дышит
А кто же тогда седовласый старец на полотне? Это (обратите внимание, у него из сосуда под рукой истекает вода) речной бог и отец Дафны - Пеней. И взмолилась нимфа:
«Отец, помоги! Коль могущество есть у потоков,
Лик мой, молю, измени, уничтожь мой погибельный образ!»
И превращается в лавровый куст, так и не доставшись распалившемуся Аполлону.
Только скончала мольбу, — цепенеют тягостно члены,
Нежная девичья грудь корой окружается тонкой,
Волосы — в зелень листвы превращаются, руки же — в ветви;
Резвая раньше нога становится медленным корнем,
Скрыто листвою лицо, — красота лишь одна остается.
Вот с этой красотой отвергнутый бог никогда не расстанется и с тех пор всегда носит на голове лавровый венок.
Не подшучивайте на Амуром...
А Франсуа Лемуан, придворный художник Людовика XV, прославился как раз своими картинами на античные сюжеты. Не только станковыми. Он расписал плафон в Версале - сто сорок мифологических фигур. Сам Вольтер ими восхищался.
Не угодно ли по чашечке нектару?
Оба изображенных на полотнах персонажа числились на Олимпе, как виночерпии.
Ну, Геба-то нам известна с младых ногтей. Помните хрестоматийное стихотворение Тютчева про грозу в начале мая:
Ты скажешь: ветреная Геба,
Кормя Зевесова орла,
Громокипящий кубок с неба,
Смеясь, на землю пролила.
Не соврал поэт - богиня действительно кормила орла (символ Зевса) и разливала нектар на олимпийских пирах, по свидетельству Гомера:
Боги, у Зевса отца на помосте златом заседая,
Мирно беседу вели; посреди их цветущая Геба
Нектар кругом разливала; и, кубки приемля златые,
Чествуют боги друг друга....
А Зевс был ее отцом не в переносном, а прямом смысле - родила ее последняя законная жена Громовержца:
Самой последнею Геру он сделал своею супругой.
Гебой, Ареем его и Илифимией та подарила,
Совокупившись в любви с владыкой бессмертных и смертных.
(Гесиод)
К слову, женил дочку Зевс на ее сводном брате Геракле, сделав и его бессмертным:
Сын необорно-могучий Алкмены прекраснолодыжной,
Сила Геракла, приведши к концу многостонные битвы,
Сделал супругой почтенной своею на снежном Олимпе
Златообутою Герой от Зевса рожденную Гебу. (Гесиод)
(Все-таки, восхитительны у древних эллинов эпитеты: прекраснолодыжная!)
Но, говорят, пролила она однажды нектар и заменили ее Ганимедом. Гомер рассказал нам, откуда тот взялся на Олимпе:
...младой Ганимед, небожителям равный.
Истинно, был на земле он прекраснейший сын человеков!
Он-то богами и взят в небеса, виночерпцем Зевесу...
Есть версия, что для этого Олимпиец превратился в орла.
Франсиско Хавьер Рамос-и-Альбертос - придворный художник короля Карла IV Испанского, президент Мадридской Академии Художеств. Причем эти полотна, купленные Юсуповым в Риме, высоко ценились современниками.
"От его пения приходили в движение деревья и скалы"
История про Орфея у нас на слуху. Но короче всех ее изложил Аполлодор Афинский в своей знаменитой "Библиотеке"
От Каллиопы и Эагра (речной фракийский бог) ...певец Орфей, введший в пение сопровождение на кифаре: от его пения приходили в движение деревья и скалы. Когда жена его, Эвридика, умерла от укуса змеи, он спустился в Аид с целью увести ее оттуда и стал просить Плутона вернуть ее на землю. Плутон обещал Орфею исполнить его просьбу, если он, ведя свою супругу на землю, не взглянет на нее прежде, чем придет в свой дом. Орфей же, не послушавшись, обернулся и взглянул на супругу, и та вновь вернулась в Аид. Орфей изобрел также мистерии Диониса; он погиб, растерзанный Менадами
Певца они растерзали за то, что он, храня верность Эвридике
... избегал неуклонно
Женской любви. Оттого ль, что к ней он желанье утратил
....но во многих пылала охота
Соединиться с певцом, и отвергнутых много страдало.
Стал он виной, что за ним и народы фракийские тоже,
Перенеся на юнцов недозрелых любовное чувство,
Краткую жизни весну, первины цветов обрывают. (Овидий)
А на картине Луи Гофье мы, скорее всего, видим следующую, описанную тем же Овидием сцену:
Некий был холм, на холме было ровное плоское место;
Все зеленело оно, муравою покрытое. Тени
Не было вовсе на нем. Но только лишь сел на пригорок
Богорожденный певец и ударил в звонкие струны,
Тень в то место пришла:
... и дуб, вознесшийся в небо;
Мягкие липы пришли, безбрачные лавры и буки,
Ломкий пришел и орех, и ясень, пригодный для копий,
Несуковатая ель, под плодами пригнувшийся илик,
И благородный платан, и клен с переменной окраской; —
Лотос пришел водяной и по рекам растущие ивы
Художник, помимо всей этой рощи изобразил и соплеменников Орфея - фракийцев (судя по фригийским колпакам на мужах)
Наука страсти нежной
А вот и тот самый Овидий Назон, который так живописно (см. выше) рассказал нам историю об Орфее и Дафне с Аполлоном. На голове поэта венок из виноградных листьев, в правой руке стилус для письма, в левой - лира. Вдохновляет его, судя по крыльям и колчану со стрелами опять же Амур, сиречь Купидон. И указывает он на латинскую фразу: "ego sum paeseptor amoris", что в переводе значит - "я учитель любви". И вот тут вспомним Пушкина, из Евгения Онегина:
... наука страсти нежной,
Которую воспел Назон,
За что страдальцем кончил
Свой век блестящий и мятежный...
и далее по тексту.
Вот, к примеру, Овидиев план и алгоритм любовного процесса из его знаменитой "Ars amatoria":
Первое дело твое, новобранец Венериной рати,
Встретить желанный предмет, выбрать, кого полюбить.
Дело второе — добиться любви у той, кого выбрал;
Третье — надолго суметь эту любовь уберечь.
Вот уроки мои, вот нашего поприща меты
К ним колесницу помчу, быстро пустив колесо
Говоря о Сафо, вспомним одноименные стихи Пушкина:
САФО
Счастливый юноша, ты всем меня пленил:
Душою гордою и пылкой и незлобной,
И первой младости красой женоподобной.
Древнегреческая поэтесса, уроженка острова Лесбос часто поминаема в русской литературе. Современники называли ее десятой музой. Сафо даже стояла во главе тайного содружества дам, которое было посвящено музам и Афродите:
Чистое мое и святое дело
С девственницами Митилен продолжить,
Песням их учить и красивым пляскам
В дни твоих празднеств. (Сафо. Пер. Голосовкера)
Имя ее часто связывают с известными сексуальными пристрастиями, название одного из сексменьшинств происходит от имени ее малой родины. Но никаких точных свидетельств о подобных предпочтениях поэтессы нет. К примеру Анакреонт пишет к ней:
Бросил шар свой пурпуровый
Златовласый Эрот в меня
И зовёт позабавиться
С девой пёстрообутой.
Но, смеяся презрительно
Над седой головой моей,
Лесбиянка прекрасная
На другого глазеет.
На другого же, не на другую. Да и замужем Сапфо была. Есть легенда, что и умерла она от неразделенной любви к мужчине. Хотя... Вот полный текст известного стихотворения Сафо, ставший песней из популярного некогда альбома Давида Тухманова "По волне моей памяти" (Перевод Вересаева)
Богу равным кажется мне по счастью
Человек, который так близко-близко
Пред тобой сидит, твой звучащий нежно
Слушает голос
И прелестный смех. У меня при этом
Перестало сразу бы сердце биться:
Лишь тебя увижу, уж я не в силах
Вымолвить слова.
Но немеет тотчас язык, под кожей
Быстро легкий жар пробегает, смотрят,
Ничего не видя, глаза, в ушах же —
Звон непрерывный.
Потом жарким я обливаюсь, дрожью
Члены все охвачены, зеленее
Становлюсь травы, и вот-вот как будто
С жизнью прощусь я.
Но терпи, терпи: чересчур далёко
Все зашло…
"Рушится все. Что огонь пощадил, — досталось данайцам".
В гомеровской "Одиссее", рассказывается
Как по различным местам высокой рассыпались Трои,
Как Одиссей, словно грозный Арес, к Деифобову дому
Вместе с царем Менелаем, подобным богам, устремился,
Как на ужаснейший бой он решился с врагами, разбивши.
Всех их при помощи духом высокой Паллады Афины.
Вергилий о разрушении Трои. пишет подробно и живописно в своей "Энеиде":
Лютый свирепствует Марс. Данайцы рвутся в чертоги,
Тщатся входы занять, прикрываясь сверху щитами,
Лестницы ставят к стенам и у самых дверей по ступеням
Лезут все выше они, против стрел щиты выставляя
Левой рукой, а правой уже хватаясь за кровли.
Все остальное - фантазия художника, которого часто называли "голландским Пуссеном". Картины на аллегорические и мифологические сюжеты по мотивам классических литературных произведений были весьма популярны. Занимался музыкой, поэзией. Получил известность и как теоретик изобразительного искусства.
"Собирайтесь, девки, в кучу..."
Это любимый сюжет европейской классической живописи. Похищение во времена Ромула (по-русски говоря - их просто умыкнули) женщин соседнего племени сабинов было вызвано острой нехваткой женского пола в Риме. Причем, умыкнули их коварно - пригласили на праздник и похватали. Потом война началась. Хороший повод нарисовать страсти человеческие. Вергилий в "Энеиде" вспоминает этот эпизод ранней истории Рима:
Рядом виден и Рим и цирк, где похизщены были В пору Великих игр беззаконно сабинские девы,
Из-за которых войной на дружину Ромула тотчас
Старец Татий пошел, властитель Курий суровых.
А Тит Ливий пишет:
Большею частью хватали без разбора, какая кому попадется, но иных, особо красивых, предназначенных виднейшим из отцов, приносили в дома простолюдины, которым это было поручено.
Написавший полотно французский художник в 1802 году бежал в Россию подальше от парижских революционных бурь, и даже принял русское подданство. Писал на мифологические темы и стал академиком. В 1820 году был приглашён Н. Б. Юсуповым в Архангельское для росписи дворца и остался там на постоянное жительство.
Клянусь достойно исполнять воинский долг...
На картине трое братьев-близнецов из рода Горациев клянутся отстоять независимость Рима в битве с лучшими воинами враждебного города Альба Лонга — братьями Куриациями. И вновь слово древнеримскому историку Титу Ливию:
Было тогда в каждой из ратей по трое братьев-близнецов, равных и возрастом, и силой. Это были, как знает каждый, Горации и Куриации, и едва ли есть предание древности, известное более широко... Цари обращаются к близнецам, предлагая им обнажить мечи, — каждому за свое отечество: той стороне достанется власть, за какою будет победа. Возражений нет, сговариваются о времени и месте. Прежде чем начался бой, между римлянами и альбанцами был заключен договор на таких условиях: чьи граждане победят в схватке, тот народ будет мирно властвовать над другим.
Сражение состоялась, Горации победили, но далее развернулась совсем уж трагическая история, которую я рассказал здесь, комментируя эту картину.
Так же как и автор предыдущей картины Карафф фактически бежал 1802 году из Франции. На пике Великой французской революции он был настолько активным членом Якобинского клуба, что после Термидорианского переворота и падения Робеспьера, сам угодил в застенки Консьержери. Впрочем, после того, как его картину "Надежа, поддерживающая Несчастье" купила жена первого консула, супруга Наполеона Жозефина Богарне, жизнь наладилась и живописец, получив назначение при Петербургском дворе, отбыл в Россию, где и написал «Клятву Горациев» для князя Юсупова.
Дочь карфагенского вождя и жена двух царей
Героиня диптиха красавица Софонисба была дочерью карфагенского полководца эпохи второй пунической войны Гасдрубала. В этой истории любовь мешается с политикой. Сначала девушка была просватана одному нумидийскому царьку Массинисе, но потом отец выдал Софонисбу за более ресурсного западно-нумидийского царя Сифакса (Софака). Когда римская угроза Карфагену стала совсем серьезной, как пишет римский историк Полибий
просила и умоляла царя остаться на месте и не покидать карфагенян в тяжкой нужде молодая женщина, дочь военачальника Гасдрубала и, как сказано выше, жена Софака. Софак внял мольбам жены и поступил так, как она хотела. (Полибий)
Вопреки тому, что был союзником Рима. Масинисса из ревности перешёл на сторону римлян. И они в союзе одержали победу над Карфагеном. Победитель римлянин Сципион спросил у Сифакса:
Какой демон заставил тебя, бывшего мне другом ... обмануть богов, которыми ты клялся... и предпочесть воевать в союзе с карфагенянами (Аппиан. Римская история)
тот ответил:
Софонисба, дочь Гасдрубала, которую я полюбил себе на гибель. Она сильно любит свое отечество и способна всякого склонить к тому, чего она хочет. (Аппиан)
Сама же Cофонисба обратилась с мольбой к бывшему суженному:
Боги, твоя доблесть и счастье даровали тебе полную власть над нами, но если пленница смеет умолять того, кто властен над ее жизнью и смертью, если я смею касаться твоих колен и твоей победившей десницы, то заклинаю тебя ... смилуйся над умоляющей: реши сам по своему усмотрению судьбу твоей пленницы, но не допусти ее оказаться во власти надменного и жестокого римлянина. (Тит Ливий)
Масинисса быстренько женился на ней в надежде, что тем самым спасет ее от участи римского трофея. Но не тут-то было - Сципион, помня слова Сифакса о чарах этой красавицы, был непреклонен:
Сифакс побежден и взят в плен. Значит, он сам, его жена, его царство... — добыча римского народа. И царя, и его жену, если бы даже не была она карфагенянкой, если бы даже не знали мы, что отец ее вражеский военачальник, следует отправить в Рим. (Тит Ливий)
Вся это история с ее страстями так и просится на живописный холст:
Масинисса слушал; лицо его заливала краска, глаза были полны слез... с глубоким стенаньем кликнул верного раба, хранившего яд (цари всегда держат яд при себе, ведь судьба превратна), и велел ему отнести Софонисбе отравленный кубок и сказать: «Масинисса рад бы исполнить первое обещание, которое дал ей как муж жене, но те, кто властен над ним, этого не позволят, и он исполняет второе свое обещание: она не попадет живой в руки римлян. Пусть сама примет решение, помня, что она дочь карфагенского вождя и была женой двух царей».
Слуга передал эти слова и яд Софонисбе.
«Я с благодарностью приму этот свадебный подарок, если муж не смог дать жене ничего лучшего; но все же скажи ему, что легче было бы мне умирать, не выйди я замуж на краю гибели».
Твердо произнесла она эти слова, - пишет Тит Ливий, - взяла кубок и, не дрогнув, выпила.
Два императора и братья-близнецы
И Троян, и Марк Аврелий были знатными императорами. Колонну мы и до сих пор можем увидеть в Риме на одноименном форуме. Бронзовая конная фигура Марка Аврелия находится в Капитолийском музее (та самая что изображена на картине), а копия - на площади перед музеем. Фигуры братьев Диаскуров украшают фонтан на Квиринальской площади Вечного города аккурат перед президентским дворцом Итальянской республики.
Братья Диоскуры, как водится, - порождение любвиобильности Громовержца: Зевс, прельщённый красотой Леды, превратился в лебедя и овладел ею. Ночью в покои Леды вошёл и законный супруг Тиндарей. В результате у женщины родилось двое сыновей и двое дочерей (Елена Прекрасная и Клитемнестра). Кастор и Клитемнестра были детьми спартанского царя, в то время как Полидевк и Елена — олимпийского бога. Когда царь Приам с троянских стен разглядывал ахейское войско, он выспрашивал у снохи Елены who is who. Похищенная помимо всего прочего сказала:
Всех я узнала б легко и по имени всех назвала бы.
Двух лишь найти не могу я строителей ратей: не видны
Кастор, коней укротитель, с кулачным бойцом Полидевком,
Братья родные мои, мне рожденные матерью общей.
Либо из Спарты прелестной с другими они не приплыли,
Либо, сюда и приплывши на быстрых судах мореходных,
В битву мужей не желают мешаться, бояся душою
Срама и многих упреков, какие мне пали на долю. (Гомер. Илиада)
Огню мятежной страсти отдаваясь...
Почему эта средневековая европейская история описанная Торквато Тассо в поэме "Освобожденный Иерусалим" попала на выставку с античной тематикой, не знаю. Видимо, потому, что персонажи картины вполне себе в классическом виде и облачении.
История Ринальдо и Армиды часто служила темой для живописных полотен, начиная с конца 16-го века. И не только - Гендель, Глюк, Гайдн писали оперы на соответствующие либретто. У Сальери есть опера "Армида". Почему я выделил этого итальянца? Просто, услышав имя автора поэмы, сразу вспоминаешь Пушкина, который в первой главе "Евгения Онегина" пишет: "но слаще все ночных забав напев Торкватовых октав". Вот этими самыми октавами я читателя немного помучаю.
В ходе первого крестового похода под руководством Готфрида Бульонского случилась эта романтическая история. У владетеля Дамаска кудесник Хидраота была племянница Армида
...на всем
Востоке пальма первенства за нею
По красоте и прелести; она же
Все тайны чародейства изучила
Ей, мусульманке, поручается проникнуть в стан крестоносцев, где колдовством и соблазнительной красотой лишить их желания воевать:
Иди во вражий стан и там яви
Все женские приманки и соблазны.
Поэт очень живописно повествует нам о прелестях Армиды - вот вам одна из октав целиком:
Белеет алебастровая шея,
Засада и убежище Амура.
Подъем и склон двух полушарий видны
Лишь частию; другую часть скрывает
Ревнивое, завистливое платье:
Не для мечты, для взгляда лишь препона;
Воображенье смело в тайники
Чарующих приманок проникает.
С три короба наврала красотка про свои несчастья и отобранный трон. Увлечь Готфрида у нее не получается. Но прочие воины не устояли:
....Конец,
Небесная краса, твоим печалям;
Получишь скоро ты от нас ту помощь,
Что ищут треволнения твои".
И группа воинов следует за ней, оказываясь в конце концов обманутой и плененной, как они сами рассказывают:
По просьбе повелителя Дамаска
Армида отправляет нас в Египет
Под стражею, которой отдает
Оружие все наше, и в оковах.
В пути уж находились мы, когда
Навстречу нам послало Провиденье
Отважного Ринальда. Этот воин,
Готовый новым подвигом прославить
Себя в любое время, нападает
На стражу, часть закалывает, часть
Рассеивает в страхе и доспехи
Отбитые вручает нам обратно.
Армида не сдается и заманивает Ринальдо на прекрасный остров:
Там у воды колонну видит он
И рядом приготовленную лодку;
Колонна вся из мрамора, и надпись
На ней сверкает ярко золотая:
"О путник! Кто бы ни был ты, случайность
Иль выбор твой привел тебя сюда,
Узнай, что на пути своем по небу
Таких чудес не озаряет солнце,
Какие ты на острове найдешь".
Героя побеждает любопытство;
Оруженосцев бросив, он садится
В чуть-чуть его вмещающую лодку.
И вот уж на другой он сходит берег.
Из волн появляется нимфа:
Мелодиями нежными Ринальда
Пленительница-нимфа усыпляет,
И сладкий сон овладевает им
Объятая жаждой мести Армида тут как тут. Но
В ней гаснет гнев: она, не отрываясь,
Красе его дивится, как Нарцисс,
Склонившийся над родником зеркальным,
Дивился своему же отраженью.
И вот этот драматический момент рождения любви (даром ли там изображены сразу восемь амуров - целая стая! - причем один уже прицелился) как раз изображен на картине:
Она со щек героя отирает
Росистый пот прозрачным покрывалом,
Любовным дуновеньем освежая
Вдыхаемый им воздух; это сердце,
По твердости подобное алмазу,
До той поры холодное, как лед,
Вдруг тает и смягчается, покорно
Огню мятежной страсти отдаваясь.
Далее я воздержусь от этого нелепого пересказа. Кому интересно, насладитесь сами "напевом торкватовых октав". Скажу только, что после разлук, мытарств и приключений у влюбленных все кончилось хорошо. Ринальдо в пылу последней битвы говорит схваченной им Армиде:
Армида, - говорит он, - успокойся!
Не жребий униженья и презренья
Готовлю я тебе: престол державный.
Я, я - твой враг? И был и остаюсь
Я рыцарем, рабом твоим навеки
и да, - Готфрид Иерусалим освобождает...
(Вне темы: автор этих строк как-то покусился на лавры Тассо. На эпическую поэму его не хватило, но две лирических октавы он сочинил. "Анцио" из цикла "Похищение Европы". К слову сказать, знаменитый Аполлон Бельведерский, о котором здесь было говорено, найден на раскопках дворца Нерона в этом небольшом городке на побережье Тирренского моря. А сам автор "Освобожденного Иерусалима" лечился здесь от приступов безумия)
Галлы снова на форуме
Драматическое, почти проигранное, но в конце концов победное сражение Наполеона при Маренго (1800) стало решающим в ходе его второй итальянской кампании - побежденные австрийцы вынуждены были покинуть Италию. Первый консул Французской республики вошел в Рим. На картине победоносная кавалерия "маленького капрала" (как раз тяжелая конница генерала Келлермана нанесла решающий удар австрийским гренадерам) шествует по Римскому форуму мимо храма Сатурну. Этим видом с Капитолийского холма можно насладиться и сегодня.
Будучи утомлен изысканиями, говоря об этих пейзажах немецкого живописца, который много работал в России, прославился своими батальными пейзажами (их можно увидеть в Петергофе), отошлю читателя к любимому ресурсу:
Он много путешествует по Италии, изучая античность, делая зарисовки с натуры. Виды Рима 1770—1780-х годов и пейзажи Тиволи 1780-х исполнены в холодной светлой серебристой колористической гамме с четко выписанными деталями далевой перспективы. В них легко обозримы и четко акцентированы планы. Античные памятники Вечного города не выглядят романтическими воспоминаниями о славном былом прошлом, как в каприччи современников художника, соединявших разновременные постройки в воображаемых видах. Они переданы кистью художника, склонного к детально точному их воспроизведению в естественном пейзажном окружении. Но эти суховатые, решенные в классицистической манере пейзажи, заключают в себе особое очарование: благодаря своей композиционной строгости и несколько искусственному колориту они картинны и декоративны.
Вот как пишут настоящие искусствоведы!
Портрета крупнейшего русского мецената и коллекционера у меня нет, но есть портреты женщин этого вельможного рода.
Единственный сын московского градоначальника Бориса Юсупова, представитель богатейшего княжеского рода , начала которому положил ногайский хан Юсуф родился в 1750 году. В 1810 году Николай Юсупов приобрел усадьбу Архангельское. Для реконструкции поместья он пригласил лучших архитекторов XIX века. Здесь Юсупов принимал гостей и устраивал пышные балы. Архангельское называли «подмосковным Версалем. С его собрания началась фамильная коллекция, куда вошли редкие книги, скульптуры, фарфор, живописные полотна многих других европейских художников.
На первом портрете изображена его супруга, племянница светлейшего князя Потемкина, урождённая Татьяна Энгельгардт (1769-1841). За основателя нашей коллекции бывшая фрейлина Екатерины Второй вышла, овдовев, вторым браком. Их союз оказался неудачным, жили они порознь, Татьяна Васильевна посвятила свою жизнь сыну Борису, который продолжил дело отца по формированию блестящей коллекции Архангельского.
На втором портрете мы видим княгиню Татьяну Александровну Юсупову, урождённую графиню Рибопьер (1829-1879)— тоже фрейлину русского императорского двора и супругу единственного сына князя Николая Борисовича Юсупова. На портрете она еще в девичестве, дочь известного русского дипломата швейцарского происхождения, от его брака с Екатериной Потемкиной. Была названа в честь своей бабушки - княгини Т.В.Юсуповой. И вышла она замуж в 1856 (не сразу молодые с детства знавшие друг друга получили разрешение на брак ввиду близкого родства) за двоюродного брата Бориса Николаевича.
Все. Спасибо за внимание!