Началось последнее десятилетие двадцатого века. Предгорья Кавказа.
Станица Солдатская, уютно устроилась на берегу реки Малка. Мой дом был самым крайним на нашей улице, сразу за забором начинался просторный выгон, по которому, изредка прогуливались колхозные стада. И, который до сих пор имеет на себе шрамы войны. Выгон пересекала малозаметная полоса старых окопов. Так, неглубокая, зигзагообразная ямка. Но, это «эхо» войны на мне в этот день аукнется. И на выгон открывались двери моего гаража. И вот, в один прекрасный солнечный день, я распахнул двери гаража и выкатил из него тележку дельталета. Это такая штуковина из алюминиевых труб, на трех маленьких колесах, с мотором от мотоцикла ИЖ-Планета Спорт. И, конечно, с деревянным винтом. Брезентовое кресло могло поместить только одного пилота.
Тележку дельталета я поставил на ровное место и пошел в гараж за дельтапланом. Вынес на ровное место пакет с трубами и лавсаном обшивки. Вытащил из пакета трубы и стал собирать дельтаплан. Пока собирается дельтаплан, а он собирается довольно долго, я расскажу, как он попал ко мне.
Построил его, своими руками Виктор Ключников. Он был опытный пилот-дельтапланерист и уже несколько лет летал на своем «Атласе», так он его назвал. Но, когда организовался клуб дельтапланерного спорта при заводе Кавказкабель, он его продал нашему клубу. И вот сегодня, летом 1990 года, он должен подъехать ко мне в станицу и проинструктировать меня перед первым полетом. Перед его приездом, я и решил собрать аппарат и полностью приготовить к полету.
Вот и готов дельтаплан. Он стоит, опираясь трапецией в землю, уткнув свой носовой узел в зеленую травку. А я, обойдя еще раз дельтаплан и проверив крепление растяжек и лат в куполе, подошел к тележке, что бы заправить мотор бензином. Вот и в его небольшом бензобаке теперь есть топливо. И последний штрих. Ставлю дельтаплан на тележку. Приподняв дельтаплан за трапецию, я подошел к тележке и совместил кронштейны крепления. Тщательно зафиксировал. Все. Теперь это Дельталет!
Итак, аппарат готов к полету, а где же инструктор-конструктор? Что-то его нет. Меня уже начал бить пред стартовый мандраж. (Но не очень сильно бил, так, легкий тремор рук.)
- А что мне инструктор, - подумал я, - на дельтаплане налетано уже много часов, справлюсь и сам, как ни будь.
Сам подумал и сам же принял решение. Лечу. Мотошлем на голову, ручку газа – на самый малый, тормоз зафиксирован в нажатом состоянии. Подхожу к винту и наматываю веревку стартера на шкив, рывок, и …. Мотор не отреагировал на мои усилия. Но меня не проведешь, я знаком с советской техникой. Через несколько попыток мотор, чихнув, заурчал на малых оборотах. Быстро в кресло и пристегнутся ремнями. Снять с тормозов и упереться ногами в землю. У дельталета два акселератора (газ), ручной и ножной. Ну, ручной, это понятно, когда летишь – зачем менять обороты? Зафиксировал и лети. А ножной для чего? Наверное, для взлета.
Так я размышлял сидя в кресле. И не правильно я размышлял, очень скоро я в этом убедился. Еще раз посмотрел на дорогу, не едет ли Виктор? Нет, не видно. Ну, с Богом. Я надавил педаль газа до отказа и Дельталет, подняв тучу пыли, с ускорением покатился по полю. Десять метров и переднее колесо оторвалось от земли, и я под ногами потерял опору. (Ноги пилота дельталета управляют передним колесом при рулежках на земле, там и педаль газа.)
От неожиданности я отпустил педаль газа и Дельталет, как будто споткнулся, стал заваливаться на бок и, мне пришлось трапецией выправлять его крен. Переднее колесо обрело опору, и я снова стал управлять аппаратом, но скорость еще была большая, а впереди показалась старая траншея. Возникла угроза свалится в эту траншею и сломать тележку. Я нажал газ и отдал трапецию от себя, переднее колесо перелетело траншею, но задние колеса сильно стукнулись о противоположную кромку. Прокатившись еще несколько метров, Дельталет остановился. Ругая себя последними словами, я выбрался из кресла и кинулся к задним шасси, посмотреть, не сломал ли я чего? Отлегло от сердца, нет повреждений. Я покатил аппарат на исходные рубежи.
А вот и инструктор, принесла его нелегкая. Мог бы и пораньше подъехать, а теперь я и сам знаю, что взлетать надо на полных оборотах и при ручном управлении. Виктор тут же подтвердил мой вывод, для убедительности постучав пальцем по моему шлему.
- Все хорошо, что хорошо кончается, давай разворачивай аппарат и готовься к полету, - сказал Виктор. Мы еще раз осмотрели задние шасси и не обнаружили никаких повреждений. Я уперся ногами в землю, и Виктор рванул шнур стартера. Потянув на себя ручку ручного газа, я почувствовал, как взревел и завибрировал двигатель дельталета. Удержать было его уже трудно, и я убрал ноги на передние упоры. Дельталет быстро побежал по дороге, и тут же приподнялось переднее колесо, но я это уже ожидал и не испугался. Трапецию немного прибрал на себя и почувствовал, что оторвались от земли и задние колеса. Я был в воздухе. Перестал притягивать трапецию на себя и Дельталет, почувствовав волю, круто полез в высоту. Я осмотрелся, горизонт чист, ни облаков, ни летательных аппаратов. Внизу расстилались колхозные поля. Они были разбиты на квадраты лесополосами и изрезаны дорогами. Справа змеилась река Малка, а слева, разрезал станицу канал имени Ленина. Его так, конечно, никто не называл, только на картах он имел такое напыщенное имя. А в народе его звали просто Неволька. В память о тех заключенных, что его строили в те далекие годы.
Вдали, за Малкой, вставал Великий Кавказский хребет. Из станицы горы были видны только в ясные дни, чаще их застилали тучи, которые кружились у подножья хребта. А теперь я поднялся выше этих робких туч и видел всю грандиозную картину. И меня так распирало от эмоций, что я запел во весь голос. Банальную, совковую песню, но именно она пришла мне в голову, глядя на просторы, открывшиеся моему взору.
-Широка страна моя родная,
-Много в ней лесов, полей и рек.
Так и летел и пел, безбожно перевирая слова и не задумываясь, что подумают люди внизу, если услышат мой сиплый голос.
Я плавно развернулся и направил Дельталет в сторону станицы. Вижу впереди и на двести метров внизу, стоит Виктор, рядом со своим мотоциклом. Я немного сбросил обороты мотора, и он зарокотал уже спокойно, без надрыва. Хватит лезть вверх. Вот и станица проплывает внизу. Видны одни крыши, все дворы утонули в зелени. Вглубь станицы не полетел, на случай отказа двигателя, подстраховаться местом для посадки. Еще вираж и направился к своему дому.
(на снимке запечатлен именно этот момент)
Рука легла на рычаг дроссельной заслонки. Носовой узел дельталета перестал смотреть в небо и коснулся линии горизонта, высота стала заметно падать. Моя правая нога легла на педаль «газа», ногой выбрал слабину тросика и полностью убрал ручной «газ». Теперь мотор легко изменял свои обороты, повинуясь моей воле. Прицеливаюсь на дорогу, с которой недавно взлетал, вижу, что посадке ничего не мешает. Еще сбросил «газ», мотор заработал совсем неслышно. Я щелкнул тумблером. Свист ветра в растяжках дельталета, оповестил меня, что двигатель встал. Вот и земля, я слегка отдал трапецию от себя, и тележка коснулась земли сразу тремя колесами. Всё, первый полет закончен. Лето подходило к концу и мне предстояло перегонять дельталет в город Прохладный. Но это уже другой рассказ.
Буксировка
Город Прохладный лежит в долине реки Малка. В ясные дни на горизонте отчетливо просматриваются горы Кавказа, и снежная вершина Эльбруса. Туда, в горы, чаще всего мы и ездили на полёты. Летали в конце 80-х и начале 90-х на дельтапланах. В городе Прохладный, при заводе Кавказкабель, я и Козин Юра, организовал клуб дельтапланерного спорта, и назвали гордо – Кавказ. Профком нам дал помещение на втором этаже административного здания и купил два набора для изготовления дельтапланов «Славутич-Спорт»-7. За зиму мы построили один дельтаплан, я на нем в основном и летал потом.
Были в нашем клубе уже такие опытные пилоты как, Шулига, Колесников и Ключников. Все они – Викторы.
Ну, это только всё присказка, сказка впереди.
А расскажу я о том, что нам надоело мотаться по дорогам, до вожделенных гор. И решили мы попробовать себя в буксировке. А буксировка это дело не простое и даже довольно опасное. Нашли мы кое-какие чертежи и изготовили устройство, которое позволяло тащить дельтаплан на буксире и отцепиться от троса в любой момент. И при всем этом, буксир цеплялся прямо к пилоту, а не к дельтаплану. Купили большой моток капроновой веревки и в качестве буксира решили использовать мой Жигулёнок. Что бы знать какое усилие на тросе, получается, изготовили динамометр.
Не буду грузить читателя техническими подробностями, но динамометр, был явно лишним. Он со мной потом сыграл злую шутку.
Когда было всё готово, вытащили дельтаплан на ровную площадку, где не было близко проводов. Растянули буксирный трос, я защелкнул карабин, и я поднял дельтаплан. Жигуленок тихо тронулся, и я увидел, как пополз трос и стал натягиваться. Я стоял и не двигался, ждал хорошего усилия. Капроновый трос натянулся, но я уперся и стоял. Когда я почувствовал, что вот-вот меня поволочет по земле, я побежал. Но меня буквально выстрелило как из рогатки, и через секунду я уже был в воздухе. Земля стремительно уходила вниз, и свист ветра стоял у меня в ушах. Вот и мой Жигуль уже прямо подо мной. Пора отцепляться. Я разжал зубы, и прищепка перестала удерживать трос замка, глаголь гак раскрылся и буксир улетел вниз. Мой дельтаплан резко остановился в воздухе и, как показалось мне, стал проваливаться вниз. Я потянул ручку трапеции на себя, дельтаплан опустил «нос» к земле, увеличилась скорость и «падение» прекратилось, начался свободный полет. Полет длился недолго, это был испытательный полет, таких полётов надо было сделать ещё много. Но, однажды, или водитель слегка сильнее нажал на педаль газа, или я слишком сильно уперся, но трос лопнул и динамометр, как из рогатки выстрелил в мою машину. Хоть и повезло, что угадал не в стекло, а в заднюю стенку багажника. Но пробил её насквозь! На этом и прекратились наши попытки летать на буксире.
Жестокое наказание
Дорога вилась среди пирамидальных тополей, Запорожец весело бежал по гладкому полотну асфальта. В салоне, громыхающего ведра с болтами, сидели пятеро. За рулем – сам хозяин. В принципе, он один перевешивал всех остальных. Как он забирался в свой «Запор», для меня и сейчас не понятно. Я сидел на заднем сидении, повернувшись боком. Ведь трое на сидении такого аппарата, это уже слишком. Разговор шел о предстоящих полетах. А мы ехали именно летать. На дельтаплане. Дельтаплан был самодельный, один из первых конструкций, что-то похожее на «Крыло Рогалла». Он был построен Виктором, испытан и признан всей компанией годным к полетам. Я тоже на нем отрывался от земли, хотя подняться в небо не получалось. Он летел с вершины горы, строго только вниз. У кого плавно, а Виктор проносился со свистом и полет его чаще всего заканчивался у подножия горки. Ехали мы и говорили о погоде, о том, что как чаще бывает, по приезде дует хороший ветер, но пока мы соберем дельтаплан, ветер стихал. И опять минута полета, полчаса подъем в гору. Надоело, хотелось попарить в динамике. Сижу я стиснутый в «Запоре» и рассуждаю:
- Если опять ветра не будет, я своему Ангелу Хранителю все перья из крылышек повырываю. Кстати сегодня Пасха, в честь праздника Христос нам погодку бы устроил.
- Андрюха, не кощунствуй, накажет тебя Бог! – сказал Юра.
- Да мне по барабану.
Наконец-то мы таким Макаром и прибарабанили на отроги Большого Кавказа, недалеко от г. Майский. Там были не горы, скорее сопки. Лысые, но с довольно крутым склоном, и возможностью подняться наверх на машине. Остановились и вышли из «Запора». Дул сильный, ровный ветер. Но не такой сильный, что бы отказаться от полетов, и мы стали собирать дельтаплан. Я все боялся, что как только соберем аппарат, ветер стихнет и опять «минута полета, полчаса подъема». Но нет, ветер даже усилился, и мы уже задумались, а можно ли лететь? Но меня уже бил предстартовый мандраж. Адреналин большими порциями поступал в кровь, и я вызвался полететь первым.
Застегнул карабин подвески и приподнял дельтаплан от земли. Юра, придерживающий за носовой узел, посмотрел мне в глаза.
- Андрей, слишком сильный ветер, может не стоит?
- Нет, от винта!
Юра отпустил носовой узел и отбежал в сторону. Было трудно держать трапецию в руках. Дельтаплан как живой рвался из рук. Сердце мое в груди тоже рвалось наружу. Я слегка отдал от себя трапецию, меня резко рвануло вверх, и земля стремительно стала удаляться. Ветер свистел под мотошлемом, руки, судорожно сжимавшие трапецию, едва успевали реагировать на рывки аппарата. В голове пульсировала мысль:
- Вперед, подальше от склона, а то еще унесет за склон, а это чревато попаданием в ротор.
Дельтаплан медленно уходил от склона. Свист ветра в ушах прекратился, тряски тоже не стало. Я смог спокойно вздохнуть и заставил себя расслабиться.
- Все нормально, лечу!
Я огляделся. Не так уж и высоко забрался, рановато от склона ушел. Я боялся, что дельтаплан не проткнет воздух, а он с трудом, но проткнул. Надо бы вернуться к склону и используя «динамик», подняться еще выше. Высота падала. Не смогу вернуться, придется далеко по полям, по пахоте тащить дельтаплан. Я знал, что ни в коем случае нельзя подставлять ветру хвост, скорость ветра и аппарата сложится и «прощай родимые места». Унесет так далеко, если живой останешься, что друзья не скоро найдут. Немного довернул вправо, дельтаплан стал заметно терять высоту, но был еще пока выше вершины горки. Довернул против ветра, не понятно, поднимает или нет? Вариометра у меня тогда еще не было. И земля уже не так далеко в низу, надо еще ближе к склону. Поворачиваю левее. Смотрю на горку, я уже ниже вершины и склон быстро приближается. Опять становлюсь против ветра. Аппарат затрясло. Смотрю, а земля двигается назад. Я не могу проткнуть ветер. Что делать? Если отдам трапецию от себя, меня швырнет вверх и не известно, что со мной потом будет. Попробовать сесть? Может приложить на посадке, а потом еще кувыркать будет долго. Лучше бы я сел далеко в долине. Попробую пройти еще вдоль склона. Эта роковая мысль была последней. За ней последовал поворот и удар о склон.
Дельтаплан устроен так, что, ломаясь сам, он защищает пилота и смягчает последствия падения. Я как видите, остался жив. Даже не сломал себе ничего, только головешку немного стряхнул. Ребята меня подобрали и отвезли в больницу, там я провалялся довольно долго, но был выписан и, продолжал летать. Но больше я никогда не богохульничал.
К сожалению, сейчас на дельтапланах почти не летают. А зря, конечно, параплан он и дешевле и мобильней, но и ощущений таких не дает.
Над Маной
Гора, у дачного посёлка Манский, очень крутая. Просто в лоб её взять довольно трудно. Мешают колючие кусты и отсутствие хоть какой-то тропы. Приходится идти в обход, по гребню. А это почти час ходьбы. А склон такой заманчивый, «динамик» почти всегда присутствует. И высота приличная, наверное, более ста метров. А вид с горы замечательный, дачи занимают почти всю долину, но, что удачно, место для посадки есть и довольно приличное.
Забросил я параплан за плечи и в сопровождении брата, пошел на горку, в обход. По гребню горы, среди соснового леса, вилась хорошо натоптанная тропинка. Она и привела нас прямо на место, на вершину, я уже несколько раз оттуда летал. Пришли, я сбросил с плеч параплан и огляделся. Прямо в лицо дул тугой теплый ветер.
-Довольно сильный ветер,- подумал я.- Метров 8-10 в секунду.
Вытряхнул купол из мешка и разложил на склоне. Надел подвеску и взял свой шлем. А я его приготовил для крепления видеокамеры на голове. Закрепил камеру и стал готовиться к старту. Пристегнул карабины строп, взял в руки клеванты и слегка подался вперед. Параплан тут же ожил. Дюзы купола поймали ветер и приподнялись. Брат сзади подошел к куполу и поправил складки, проверил, нет ли где перехлеста. Все нормально. Я включил камеру.
- Ну, с Богом! - Крикнул я и шагнул вперед.
Купол мгновенно наполнился воздухом и резко поднялся надомной. Меня рвануло вверх. Земля стремительно понеслась вниз. Меня просто швырнуло в небо. Но такой стремительный набор высоты быстро кончился. Начался полет. Я поудобнее уселся в кресле и огляделся. Я сразу увидел всё и Ману, и Енисей и необъятную тайгу. Посмотрел вниз, где-то там брат на склоне горы, но уже его не видно, высоко. Стал на камеру комментировать свой полет.
-Немного влево, так, хорошо, вперед, еще немного.
- Так, поворачиваю направо, пройду вдоль склона. Так, хватит, надо уйти подальше от горы.
Но, что-то подальше не получалось, возможно, ветер усилился и я заметил, что меня медленно тащит назад. Я подтянул боковые стропы, начала падать высота. Но вперед почти не двигался. Я забеспокоился. Унесет за склон, а там тайга с большими соснами. А это чревато последствиями. Высоту сбросил и отпустил боковые стропы. Купол вновь весь наполнился воздухом, и я вижу, меня уже сильно потащило назад. Я понял, всё, сносит за склон. Потянул за правую клеванту, параплан послушно повернулся спиной к ветру. Внизу стремительно побежала земля. Высота у меня была, и я не боялся посадки по ветру. Я искал удобное место. И я его нашел. Просека. Разворачиваюсь и захожу на посадочную прямую. Вижу, по габаритам, «аэродром» слишком узок. Гашу скорость и мягко опускаюсь на кроны сосен. Я повисаю в воздухе, между двух сосен. Сижу, раскачиваюсь в кресле. Первая мысль была, а как там камера, записала мой полет?
Снимаю шлем и отматываю пленку назад. Смотрю, есть изображение. Ура, все записал. Теперь надо спускаться, а как? За стропы раскачиваюсь из стороны в сторону. Зацепился за ветку и подтянулся к стволу. А дальше, все просто. Спустился с дерева, а тут и брат подошел. Он в панике несся по тайге, труп мой с деревьев снимать. А тут все хорошо, труп сам спустился. Как мы потом снимали купол с деревьев, это другая история.
Параплан
В то время, когда я уже уверенно летал на спортивном дельтаплане, в небе появилась «тряпичная авиация». Так пилоты-дельтапланеристы пренебрежительно назвали первые парапланы, которые появились на дельтадроме «Юца». Жесткое крыло дельтаплана уже, как казалось, прочно завоевало господство в воздухе. Потеснив парашютный и планерный спорт. Планером мог управлять только очень обеспеченный человек, слишком дорогая игрушка. Парашютисты всегда привязаны к аэродрому и самолету. Зависят от настроения начальства и от погодных условий. Также как и дельтапланеристы, хотя и в меньшей мере, но зависели от транспорта. Дельтадромы, в основном, тоже находятся далековато, и доставить туда тяжелый пакет с трубами и куполом, можно только на машине. Конечно, бывали случаи, когда и без машины обходились. Взваливаешь пакет с трубами на плечо, на спину надеваешь рюкзак с куполом и подвеской, а на грудь – рюкзак с едой. Рюкзак с едой, это, конечно, громко сказано. Так, рюкзачок. Банка кабачковой икры, пара бутербродов и фляжка с водой. На горе не до еды. И вот, обвешанный как верблюд, тащишься по дороге от автобусной остановки до дельтадрома, а это километров пять. Придешь, а летать уже и сил нет. Даже если еще остались силы, то их приходится тратить на сборку дельтаплана. На это уходит не менее часа. Надо вытряхнуть трубы из брезентового чехла, разложить на траве и приступить к стыковке. Когда каркас собран, натягиваешь купол, а это не простое дело. Раскрываешь крылья и вставляешь латы. Латы придают крылу нужный профиль, для создания подъемной силы. Затем ставишь мачту и поднимаешь дельтаплан на трапецию. Вот, в общем, и вся сборка дельтаплана. Бывали случаи, что приедешь на гору, дует хороший ветер, а пока собираешь аппарат, ветер и закончился! А что делать? Не зря же ехали в такую даль? Начинаем летать. А ветра нет, значит, нет подъемной силы. Вот и получается, минута полета, полчаса подъем.
Вот тут то и появился первый параплан СПП-30. Первый параплан был сделан из парашюта. И летал только вниз. Он напоминал матрас или палатку. На «Юце» первый на таком матрасе полетел Клепов. Он и нам дал попробовать. Клёпа не жадный парень.
Вот эта «тряпичная авиация» и нокаутировала и парашютный, и дельтапланерный, и тем более планёрный спорт.
Приходишь на гору с одним рюкзаком, вытряхиваешь купол, подвеску, шлем. И за пятнадцать минут уже готов к полету. По скорости – параплан, конечно, уступает дельтаплану, но по комфорту полета, его превосходит. Да и приобрести параплан не слишком накладно. Если дельтаплан можно сравнить с машиной, по стоимости, то параплан это мотоцикл.
Весна! Скоро полетаем!