Всегда поражало, как много в нашем городе долгожителей. Услышать от женщины, которой за 40, что её бабушка до сих пор бодро скачет по огороду - обычное дело. Тем больше росло моё удивление по мере взросления, например, когда я узнавала, что средняя продолжительность жизни - около 70 лет. И слышать фразы в духе "Моя бабушка уже совсем старенькая, 75 стукнуло" от знакомых с других уголков страны.
Нет, в нашем городе и речи не шло о том, чтобы назвать женщину или мужчину в возрасте за 70 - стариком. Справедливости ради, женщин всё же было больше. Они сидели на лавочках в цветастых платьях, попивали чай в булочных и прогуливались небольшими стайками по набережной, умиляя сердце и радуя душу. Я то и дело слышала о том, что кто-то из пожилых родственников моих знакомых разменял десятый десяток. Умирали, зачастую, в возрасте 95-100 лет, большинство - тихо и спокойно, в своих постелях. До последнего бодро гуляющие по городу и копающиеся в огородах старушки мирно уходили, а их дочери и внучки, в свою очередь продолжали славные рода долгожителей.
Чем больше расширялся круг моих знакомств с местными жителями, тем больше креп мой интерес к секрету столь долгой и здоровой жизни. Кроме того, ни раз попадались истории о том, что стоило молодёжи увезти своих пожилых родственников в другое место, те, поголовно, заболевали какой-нибудь возрастной хворью и умирали, не дожив и до 85 лет. Одной тёплой осенью у меня выдался незапланированный отпуск, поэтому, от нечего делать, я решила последить за самыми старенькими жительницами нашего городка.
***
Сгущались сумерки, уплотняли синеву низкого неба. Лёгкая морось приятно холодила кожу. Я сидела на лавочке на набережной. Моему взору открывался великолепный вид на реку. И на двух бабулечек - божьих одуванчиков - сидящих на скамейке спиной ко мне. Они тихо разговаривали. Речь их, размеренная, неторопливая, журчала и журчала в свежем речном воздухе.
Темнота стремительно нарастала, и вот, бабушки снялись с места и куда-то поковыляли, взявшись под руку. Обе кутались в похожие серые шали, и отличал их только цвет волос: полностью седые у одной, и окрашенные в рыжий - у второй. На вид им было не больше 80-ти, позвоночник ещё держал осанку, а глаза хранили чертовщинку. Немного выждав, я медленно пошла следом, ступая как можно тише. Помогал мне шуршащий по листве дождик. Да и темнота - друг молодёжи.
Вот мои старушки мало-помалу переместись к краю облагороженной набережной. Я держалась довольно далеко, и едва успела заметить, что они пропали в густом кустарнике, там, где подростки обычно ныкают сигареты и бегают курить на переменках. Пока я стояла и думала, как бы мне незаметно нырнуть за ними, я заметила, что со стороны часовни подтягивается ещё пара бабушек. Обе в серых шалях (совсем, как у тех двух), они так же неторопливо, за разговором, двигались в сторону кустов. Я спряталась за стволом дерева, да и вряд ли меня в принципе было видно в совсем уже синих сумерках.
Когда старушки скрылись в кустах, я плюнула на всё и нырнула туда же. Моему взору открылась тропинка, ведущая сквозь растительность вдоль реки. Ни первых, ни вторых бабушек нигде не было ни видно, ни слышно. Я осторожно, на носочках, стала продвигаться вперед, пока не услышала гул голосов. Моё внимание привлёк чёрный провал у кустах. Я осторожно отодвинула ветки и увидела, что в этом месте есть прекрасный выход на пляж с широкой полоской чистого речного песка.
На пляже горел большой костёр. Над костром висел котёл. А вокруг стояли пожилые женщины разных форм и размеров. Насколько я могла сосчитать, их было не меньше тридцати. Была тут и добрая соседка, баба Надя, давно разменявшая восьмой десяток. И Ирина Николаевна - почётная жительница города, некогда работавшая в администрации. И тётка Дуня - несколько сумасшедшая женщина из дома престарелых. Узнавала я и других. Всем было больше шестидесяти и все были укутаны в тёплые серые шали.
Они пели песню. Она лилась десятками голосов, сиплых и звонких, низких и высоких, восторженных и напуганных. Слов было не разобрать, но зрелище завораживало. Я как под гипнозом смотрела на то, как пожилые жительницы нашего городка проводят какой-то ритуал на берегу реки, в котле бурлило варево, костёр высвечивал мертвенно-бледные лица.
Я поддалась вперёд, ветка, на которую я опиралась, не выдержала и предательски захрустела. Я кубарем покатилась по холодному песку, и, когда продрала глаза, увидела над собой лицо Юлии Константиновны - женщины, которая когда-то работала со мной в одном отделе. Если не изменяет память, сейчас ей должно было быть под 70.
- Ну что, девоньки, - проговорила она совершенно будничным тоном. - Здесь нам на десяток лет точно хватит. Здоровая девка, и не курила никогда.
Я непонимающе вылупилась на лицо бывшей коллеги. Кто-то продолжал петь, кто-то подошёл к нам. От котла поднимался запах тины и розмарина. Оправившись от шока, я поняла, что окружена плотным кольцом из серых тёплых шалей. Вперёд вышла грузная тётка с необъятной фигурой. В моей голове промелькнуло узнавание: "Это ж Варька Горчак, бабушкина бывшая начальница, в старом альбоме её фото видела. Она ещё лет 50 назад на мясокомбинате работала...."