- Гляди, гляди, дед Сидор, сколько рыбы-то привалило! – кричал Любим, подплывая на челне к середине реки, к ловушкам.
Дед Сидор, кряхтя, подогнал свой челн поближе, заглянул в речную глубину. День был теплый, погожий, несмотря на то, что осень уж давно началась. Ласково светило солнце, пронизывая лучами янтарную воду, - так, что на дне просматривался золотистый песок.
- Поди, последний такой улов в этом году… - проговорил старик, - да и денек на удивление ясный! Ишь, будто лето вновь вернулось! Чудеса… а рыба-то нынче на дно уходит, в ямы залегает на зимовку. Повезло нам с тобой! Вечеря сытная будет.
- Что там, есть у вас? Много ль? – кричали деревенские мужики, проверявшие свои ловушки поодаль.
- Есть! – отвечал Любим. – Еще как! Полно набилось!
И они с дедом Сидором начали торопливо извлекать свой улов, как будто рыба могла куда-то исчезнуть.
Уж неделя минула с того дня, как мужики ушли в лес на поиски ведуна. Ни слуху ни духу не было от них, да и не могли они подать о себе никакой весточки. О сбежавшем Тихомире теперь судачили даже больше: а ну, как объявится оборотень нежданно-негаданно? Что тогда делать людям?
Три дня просидели жители селения по домам, боясь со дворов выйти. Далее, голод погнал кого – на реку, за последней в этом году рыбой, кого – на окраину леса за грибами. Дед Сидор вот с Любимом на реку отправились. Хоть и было запасов в доме довольно, но захотелось домочадцам рыбки. На охоту вглубь леса ходить пока никто не отваживался. И неизвестно, отважился ли бы впредь…
- Дед, как мыслишь, вернутся наши живыми-здоровыми? – протянул Любим.
Не давали ему покоя, как и всем, мысли об отце, да и Мечислава он хотел бы еще увидеть живым.
- Дай Бог, сердешный, дай Бог… - кряхтел старик, выпрастывая рыбу из верши.
У него самого на душе темным-темно было. За сына сердце ныло: Горазд, хоть и в летах мужик, хоть и крепкий, а все не молодец уже, по лесам-то так долго шастать. Поди, уж и силы-то не те, хворей хватает. С Молчаном та же история. Они с Радимом добытчики – хоть куда, но вот так, чтоб седьмой день в лесах пропадать – отродясь такого не было. Добро еще, Мечислав – тот дружинный, привычный к походной жизни, к тяготам пути. Молодой, опять же. Радим парень сильный, здоровый. А Ждан – так и вовсе немощный мужичонка, может сгинул уже, в чащах-то, не вынес долгой дороги. Да-а-а, дай Бог, живы они все.
Так размышлял дед Сидор, покуда сильный порыв ветра не сорвал шапку с его головы и не унес дальше по реке, бросив на поверхность воды.
- Я мигом, деда! – крикнул Любим, кинувшись на челне спасать шапку.
Едва успел он подхватить ее из воды, как раздался нежданный протяжный гром.
- Вот это да! – воскликнул Любим. – Откуда гром-то, осень на дворе?
- Всякое бывает… - отозвался дед Сидор. – Спаси тебя Бог, милок. Утонула бы, шапка-то. Гляди, ветер поднялся! Гроза, никак, собирается.
- Ну и ну! Не предвещало ничто.
- Давай-ка рыбу скорее вытаскивать, да в деревню. Мать, небось, уже там волнуется.
Едва старик произнес это, как издалека, откуда-то с северной стороны леса, донеслось странное уханье. Казалось, кто-то бьет в огромный, обтянутый кожей барабан, или стучит в кузне отбойным молотом по исполинской наковальне. Звуки эти гулом отдавались в землю, отчего та стонала и мелко дрожала. Дед Сидор глянул на воду: поверхность ее трепетала при каждом ударе неведомого молота.
- Что это, дед?! – испугался Любим. – Слышишь это?
Вроде парень он был взрослый, а в подобных случаях терялся, точно малец.
- Слышу… мыслю я, убираться нам нужно домой подобру-поздорову.
- Как же! А рыба? А что это такое-то?! На чьи-то тяжелые шаги похоже, да?
Вопросы сыпались из Любима градом. Наскоро собрав улов, они погребли с дедом Сидором к берегу. Причалили вместе с прочими мужиками, которых тоже напугало происходящее. Те уж подхватились – и бежать, а Любим с дедом замешкались, рыбу собирая. Да так и замерли на месте, увидав диковинную картину. Ноги их будто к земле приросли.
Верхушки дальних елей стали гнуться в разные стороны, но не от ветра, а словно бы сквозь деревья продирался кто-то очень высокий, расталкивая их локтями. Небо с северной стороны потемнело и стало цвета спелой черники. Странное уханье становилось громче; оно отчетливо напоминало поступь какого-то гигантского существа. Дед Сидор съежился, а Любим выронил скользкую рыбину из рук, раскрыв рот.
Что-то огромное и неведомое приближалось к ним и вот-вот должно было показаться на окраине леса. Зашуршали заросли, зашевелились кусты на противоположном берегу речки, и на свет Божий вынырнул… Радим.
Грязный, уставший, он остановился, заметив их.
- Радим!! – закричал Любим, что было мочи. – Откуда этот шум? Ты один?
Тот постоял пару минут, неотрывно глядя на них, затем двинулся навстречу. Молча дошел до берега, молча перешел реку по пояс в воде. Речная отмель уж скрылась под слоем осенней воды.
Дед Сидор затрясся:
- Где остальные наши, Радим?! Что приключилось-то? Что было это, такое огромное, в лесу-то?
Радим усмехнулся, тяжело опустился на желтый песок:
- Первый я из лесу вышел… два дня уж в пути… остальные позади… скоро будут…
- Так что ж, как?! Все живы?! Ведуна-то сыскали?
Вопросы теперь посыпались с двух сторон: присоединился и дед Сидор. Странным ему казалось спокойствие Радима. Настораживало и то, что вышел он первым. Как же, не вместе возвращались они, что ли?
- Живы, да не все, - отвечал Радим. – Ждану пришлось с жизнью расстаться.
- Это как? – старик почуял, что ноги подкашиваются, и он тоже рухнул на прибрежный песок.
- Да так… сыскали мы этого чародея… признал он в Ждане душегуба, что сына его убил… нас по рукам-ногам своими чарами скрутил, мы не успели и опомниться, как зарубил он Ждана… его же топором…
Любим ахнул, а дед Сидор прокряхтел:
- Это как же… зарубил… насмерть, что ли?
- Вестимо, - усмехнулся Радим. - Как же еще?
Старик снял шапку, дрожащими руками обтер лицо от выступившего на нем пота, снова надел ее. Собравшись с духом, произнес:
- Что ж теперь-то? Ведь отправились вы просить за Тишку… ан Тишки-то и нет…
- Что значит – нет? – глаза Радима странно потемнели.
- Дак… то и значит, что сбежал он! Дня три назад, ночью, выбрался из ямы, покуда вся деревня спала, подрал мужиков наших, Завида и Феофана, и след его простыл… так-то! Нынче уж и не ведаем, как быть нам, с какой стороны беды ждать! А ну как вернется оборотень и всех нас тут растерзает? Народ в страхе… мы вон, на промысел вышли… и то поджилки-то трясутся!
Радим слушал речь деда Сидора молча, внимая каждому слову, и в глазах его все больше разгорались черные угли.
- Что ж, дед, - сказал он, - а я уж обрадовать тебя хотел, что чародей сам скоро в деревню пожалует. А, выходит, незачем ему и являться сюда…
- Как это – пожалует? – не поверил своим ушам старик. - Сам, никак, явится? Ведун?
Радим кивнул.
- Ну, дела! – воскликнул Любим. – Настоящий? Тот самый?
- Тот самый. Договор у нас с ним. Обещался он снять заклятье с Тишки, в обмен на…
Радим осекся, вероятно, вспомнив о том, что никто в деревне не ведает об обереге. Ведь искали тогда якобы пропавший оберег всем домом.
- На что? – выпалил Любим.
- На оберег.
Дед Сидор встрепенулся:
- Вот оно что! Знаем мы уже, что к чему, Радим. Нас не проведешь! Тебе, понятное дело, не известно, что у нас тут творилось, покуда вы по лесам бегали. А мы-то здесь тоже страху натерпелись. Беляна зарезаться намедни вздумала! И все из-за тебя, окаянного! Она нам поведала, что оберег ты обманом себе взял, у Найды заставил выкрасть! Девка сама не своя с тех пор… совесть ее мучает, страдает! А тебе, скажи нам, не совестно так поступать-то было? Чуть ведь не сгубил девку-то! И для чего? Скажи, для чего тебе так оберег этот понадобился?! Стоил ли он тех слез, что мы пролили, и девкиной жизни?
Радим изменился в лице, но глаза его по-прежнему горели неведомым огнем.
- Беляна зарезаться удумала? – медленно проговорил он. – Не ждал я, что так все обернется… но я побеседую с ней, повинюсь… и с Найдой все порешим… простит… я ведь с благой целью хотел оберег себе взять… думал, сохраннее будет у меня за пазухой… вещь-то непростая, силу огромную имеет… Найду я защитить хотел, да дружинному не очень-то доверял…
Старик возразил:
- Не делаются благие дела таким образом! Побеседовать надобно было с нами – со мной, Гораздом, коли Мечиславу у тебя веры нет. Но они ответ тот же дали бы: дружинный – человек надежный! Уж попадали с ним в переделки гибельные, защищал он всех! Да он, коли хочешь знать, за Найду сам кому угодно глотку перегрызет!
- Что мелешь, дед, - разозлился Радим, - она – моя невеста! Его дело – сторона! Ни сегодня-завтра возвратится на службу, более ему тут делать нечего будет.
- Да ты напрасно горячишься. Ты, хоть и жених Найде, а поступка твоего я одобрить не могу. К чему смущал девку малую? Беляну бы хоть не трогал. Она и так вон, сохнет по тебе, а ты… эх…
Дед Сидор в сердцах махнул рукой – то ли с досады на Радима, то ли оттого, что проговорился о сердечной тайне своей внучки.
Радим же, услыхав это, будто бы вспыхнул, но лишь на мгновение. Что творилось тогда у него на сердце, один Бог ведал. Горящие глаза свои он отвел в сторону и ненадолго замолчал. Потом глянул на пойманную рыбу, усмехнулся и произнес:
- Улов у вас знатный!
- Да, чай, не с пустыми руками домой явимся! – ответил дед Сидор.
- Скоро сюда тоже заплывет большая рыба! - двусмысленно сказал Радим. - Что ж вы скажете ему? Что сами упустили оборотня? Чародей разгневаться может. Глядишь, деревню еще спалит!
- Что ты, что ты, Бог с тобой! – замахал руками Любим. – Для чего ему такие беды творить?
- Да есть за что, - криво усмехнулся Радим. - Он людей на дух не переносит. А тут, еще и личные счеты у него имеются…
Дед Сидор поднялся, начал собирать рыбу.
- В деревню надобно, предупредить всех о приходе ведуна! - заторопился он. – Подсоби, Любим! Идемте! Чай, скоро нагрянут-то?
- Вестимо, что скоро… я вперед пошел, налегке, народ подготовить ко встрече…
Любим не выдержал:
- А как же это, слыхали мы шаги такие тяжелые, или будто в барабан кто огромный бил? Деревья гнулись, словно с корнем их кто рвать собрался!
Радим усмехнулся:
- У страха глаза-то велики! Еще и не то причудится, коли боишься чего.
- Ничего мне не причудилось! – обиделся Любим. – Дед, скажи ему!
- Э-э-э, - махнул рукой старик, - оставь, милок, некогда нынче спорить. Пойдем в деревню, народ собирать. Что будет, что будет… где ж нынче Тишка-то рыщет?
- А где б не рыскал, - ехидно ответил Радим, поднимаясь на ноги, - рано или поздно все равно сюда сунется. И тогда уж спуску ему не будет, как и Ждану… дружинный свой долг исполнил, перстень отдал, нынче одна забота осталась: от оборотня проклятого избавиться!
Любим осторожно спросил:
- Мечислав-то жив-здоров?
- А что ему станется? Жив покуда. Ноша его больно тяжела, вот и идут медленно. Путь-то неблизкий.
- Что же он несет? – непонимающе уставился на него Любим.
Радим пристально посмотрел на него:
- А мертвеца. Ждана, кого ж еще. Тело его, ведуном убиенное. Это он все за христианские обычаи ратует. Вытребовал тело, чтобы схоронить здесь. Более некому было за него ратовать-то. Моя б воля…
Он не договорил, пошел в сторону деревни, не замечая, что Любим смотрит на него с нескрываемым ужасом.
Назад или Читать далее (Глава 34. Явление в деревню)
#легендаоволколаке #оборотень #волколак #мистика #мистическаяповесть
