Нина одевалась с ураганной скоростью, чиркнула на бумаге девчонкам, что всё в порядке, напомнила про билет Юльке, придавила записку пустой бутылкой, зная, что Вика, ненавидящая беспорядок, поймёт, почему она это сделала. Нина очень боялась, что Шон передумает.
Много лет она избегала серьезных отношений. Почти каждая встреча с парнями после первых же их слов, тона, вызывала отторжение. То, как этот пришелец ухаживал за ней, как говорил, неожиданно разбудили в девушке желание иметь отношения, когда мужчина будет постоянно любить её и заботится о ней. Захотелось иметь семью, хотя у неё были причины не доверять парням – горе, пережитое её семьёй. Только Вика и Юля знали, что её сестра больна, остальным она никогда не рассказывал, столкнувшись с равнодушием, как врачей, так и знакомых. Парни, когда она училась недоумевали, почему она носится с сестрой, есть же бабка?! Они так ей и говорили, что она должна на них махнуть рукой и жить для себя. Она после этого просто переставала их видеть. Однокурсники в результате прозвали её ежихой, такой колючей она становилась при разговоре с ними.
Почему она доверилась это парню, Нина не смогла бы объяснить, но была уверена, что делает правильно.
Шон улыбнулся ей. Нина поцеловала его в щёку.
– Спасибо! Я готова. Побежали!
– А что с сестрой? Сколько ей лет? – это Шон спрашивал уже на лестнице, потому что Нина его тащила за собой.
– Сам увидишь! – увидев машину, Шон гыгыкнул, а Нина обиделась. – Ты что?! Это же лада-гранта! Очень приличная тачка. Между прочим, я сама заработала на неё, потому что хороший дизайнер.
– Да ладно тебе, в каждом мире своё убожество! – отмахнулся он и чуть виновато улыбнулся. – Ладно, не сердись! Куда едем?
Он спросил это только для того, чтобы снять волнение, переживаемое его ночной подругой. Помогло, девушка уже спокойно ответила:
– В Петра-Дубраву, там у меня бабушка живёт.
Как всегда в окраинных мирах, где он не собирался задерживаться, Шон старался, как можно больше увидеть. Оказалось, что все окраинные миры в чем-то были сходны. Этот город поражал запущенностью. Дома были отремонтированы только вдоль дороги, из глубины дворов выглядывали облупленные стены других домов. Пожухлые, пыльные газоны и измученные грязью и болезнями деревья. Шон печально вздохнул, но не удивился, потому что видел города и хуже.
Жители города – вэки [1], как вэки. Одеты, кто во что горазд, как, впрочем, и в других мирах. На перекрестках стояли разморенные от жары охранники дорог. Шон хихикнул, потому что в каждом окраинном мире охранников дорог наряжали в заметные и нелепые одежды. Здесь тоже постарались от души. На охранниках были лимонные жилетики.
Услышав его смех, Нина, остановившись на перекрёстке, вздохнула.
– Наши гиббоны упорные, с утра стоят, но к нам не привяжутся. Я не нарушаю правил движения.
– Кто такие гиббоны? – Шон улыбнулся, потому что во всех в окраинных мирах охранникам дорог умудрялись давать названия животных.
– Гиббоны – это обезьяны, похожие на людей. Гиббоны от аббревиатуры ГИБДД. Правда, прикольная кличка?!
Шон улыбнулся и стал рассматривать транспорт, потому что они опять остановились и долго стояли.
– Что-то случилось?
– Ничего. Обычная пробка, – увидев его выражение лица, Нина пояснила. – Дороги не рассчитаны на такой поток транспорта.
Действительно машин было много, и все нелепые, с претензиями на роскошь. Шона удивило, что никаких защитных приспособлений от жары и пыли вдоль дороги, кроме редких деревьев, не было, да и дорогу-то с натяжкой можно было назвать таковой. Их трясло, будто они ехали по бездорожью. Шон вспомнил, как однажды они с братом тряслись на какой-то колымаге по вымощенной булыжником дороге в таком же, как этот, окраинном мире. Правда там была деревня на границе со степью, а здесь вроде они в городе.
Он открыл окно и покачал головой. Хорошо, что им повезло, и они остановились в тени старого дерева, оказавшиеся на солнцепёке пассажиры машин обмахивались газетами и журналами, те, у кого машины имели кондиционеры, мрачно поглядывали по сторонам из-за закрытых окон.
Шон присмотрелся к дороге, она была в разноцветных заплатках, которые забавно чередовались с трещинами и выбоинами.
– Слушай, у вас что, дороги вообще не ремонтируют?
– Ага, всё воруют, – засмеялась Нина, потом покраснела, как-то ей не хотелось позориться перед пришельцем, но тут машина поехала по такому разбитому участку, что желание сохранить лицо своей цивилизации исчезло, и она зло рявкнула. – Не все и не везде, конечно, но здесь всё, что можно, уже украли. Да и ремонтируют так, чтобы после зимы опять ремонтировать.
– А как же правительство?
– Так, ты что же думаешь, воруют обычные люди, что ли? За всеми чиновниками не углядишь, – помолчала и добавила. – Хотя и они воруют.
Шон озадаченно обдумывал услышанное.
– Всё равно не понимаю! Ведь такое правительство будет вынуждено уйти в отставку.
– Точно! Ты прямо-таки с Луны свалился, – возразила она. – Кто же от кормушки откажется?
– Странные у вас порядки. Хотя окраинный мир, что с него взять?
Нина в ответ хмыкнула и свернула на просёлочную дорогу, трясти стало меньше. Вскоре машина завихляла по узким кривым улицам посёлка и остановилась перед деревянным двухэтажным домом, окружённым густым и довольно запущенным садом. Дом был покрашен зелёной краской и гармонично вписывался в старый сад. Они шли по дорожке, заросшей травой с крохотными листиками, мимо каких-то грядок и ягодных кустов.
Огромная собака вышла им навстречу и, принюхавшись к Шону, по-человечески вскинула брови.
– А то! – воскликнул он и доверительно добавил. – Я тут по делу и на время. Не волнуйся! Я в гости по приглашению.
Собака благосклонно кивнула и неспешно пошла рядом. Он хмыкнул, так легко общаться ему удавалось только с животными, с людьми было сложнее, особенно с братом. Брат мечтал, чтобы Шон нашёл свой мир, но все посещенные ими миры не привлекали его. Вот поэтому они непрерывно путешествовали. Шон наклонился понюхать какие-то нежные цветы, на колючем кустарнике и вздрогнул от возгласа Нины.
– Пришли! Шон, заходи!
Он обернулся на возглас девушки, а Нина решительно толкнула тяжёлую деревянную дверь, обшитую фанерой, разрисованной цветами. Шон вошёл в дом. В прихожей, обклеенной тонкими циновками, на которых были нарисованы лодки, скользящие по реке, лениво текущей вдоль зелёных холмов, их встретила статная, но грузная и седая женщина. Одета она была просто, но со вкусом: темно-зелёная юбка и белая кофта, расшитая цветами на пышных рукавах. Присмотревшись к нему, она изумилась:
– Ба-а! Это кого же ты привезла, Нинок? – проговорил она. – Проходи, парень, гостем будешь!
Шон отодвинул Нину, посмотрел старой женщине в яркие серые глаза, нахмурился и спросил:
– Когда это было в последний раз у тебя?
– Откуда знаешь? Ты врач? – женщина вскинула брови.
– Брось, каи [2]. Уж ты-то видишь, кто я! Советую на рассвете купаться в росе, гарантирую увеличение срока активной жизни лет на десять.
Нина тихо ахнула, прижав руки ко рту, а её бабка просто кивнула.
– Спасибо за совет! Мне это пригодится, – вздохнула и пояснила, – не о себе забочусь. А зачем ты здесь, керн [3]?
Шон растерянно пожал плечами, что-что, а такого вопроса он не ожидал.
– Ищу свой Мир. Пока путешествую, жду зова.
– Может этот Мир? – с надеждой спросила хозяйка дома.
– Нет, каи! Ты же знаешь, это – закрытый мир! Здесь не хотят ничего менять. Каи, я не просто в гости зашёл. Меня позвали. Показывай внучку! Мне Нина сказал, что она больна.
Женщина нахмурилась.
– Ты же не целитель! Я что, не знаю, как лечат керны? Не надо. Что ей потом делать?
Шон вздохнул. Он её понимал, но надо было попробовать.
– Да что хочет! Она пусть сама решает. Сколько ей лет?
– Двенадцать…
– Однако, – прошептал Шон. – Всё равно надо поглядеть. Может и смогу помочь, но как-то по-другому. Я придумаю как.
Он подошёл к окну и выглянул в сад. В этом саду и доме всё было пронизано печалью и любовью. В отличие от комнаты, где он ночевал, здесь царил уют и минимализм. Это ощущение у него возникло из-за большого пространства, не заставленного мебелью. На светло-зелёных стенах большой комнаты висели необыкновенно красивые вышивки-картины: букеты цветов в вазах, натюрморты. Шон догадался, что это была работа Вики.
Нина заторопилась, заметив его интерес.
– Это Вика вышивала. Копии импрессионистов, но не французских, а канадских, в натуральную величину – и смутилась, понимая, что Шон не знает ни тех, ни других.
Плетённая мебель, не имеющая острых углов, отсутствие ковров на паркетном полу, подсказали Шону, что сестра Нины, не может ходить без специальных приспособлений. Шёлковые кружевные шторы на больших окнах делали эту большую комнату похожей на дворцовый зал, так здесь всё было гармонично и изысканно. Всё сочеталось, всё было к месту.
Простые плетённые деревянные бра на стенах давали много света и освещали резные полки с книгами на стенах, гитара в углу плетёного дивана, говорили, что хозяева дома проводили здесь много времени. Даже современный телевизор не нарушал этой гармонии, потому что висел над встроенным в стену электрокамином.
Нина, волнуясь из-за молчания гостя, торопливо проговорила:
– Бабуля говорила… Я хотела сказать, нет спросить... Шон, ты действительно сможешь помочь? Скажи, что для этого нужно? Ну не знаю, музыка, ароматы, или тишина? Может ты выпьешь кофе или чай? С вареньем или плюшками. У нас разное варенье, есть сваренное на меду. Я слышала, что целители очень много тратят энергии.
– Нинок, не тарахти. Дай ему подумать! – остановила её бабушка.
Шон молча улыбнулся, перебирая в памяти всё, чему его учили. Судьба этих женщина была связано с судьбой больной девочки, но они не отчаивались, а боролись. Это давало шанс на излечение. Внутри его росла уверенность, что у него всё получится.
Нина с потрясением заметила, что лучи солнца, проникающие через окна в комнату, теперь освещали только их гостя. Это было странно и вызвало у неё робость. Несмотря на темные шелковистые волосы он был похож на ангела некоторых картин эпохи Возрождения. Она, вцепившись в руку бабушки, дрожала и смотрела на Шона, который молчал, закрыв глаза. Говорить она не могла из-за нервного озноба, и давно забытого ощущения чуда. А то, что она была свидетелем чуда, Нина не сомневалась! Она вспомнила, как откачивала бабушку от тяжелого сердечного приступа, но парень-то не мог знать этого. Её удивило, что бабушка и приглашенный парень, говорили, как старые знакомые.
Нина едва слышно спросила:
– Бабуля, кто такие «каи»?
– Это те, кто имеют силу. Здесь некоторых из них зовут экстрасенсами. Истинные каи не показывают свою силу, – помолчала и добавила, – обычно.
Это Нина понимала, не зря столько лет бабка удивляла её своими способностями, о которых никто кроме неё не знал:
– А «керн»? Ты нашего гостя назвала керном. Он тоже каи?
Бабка угрюмо усмехнулась, и обняла её за плечи, она так же, как и Нина, говорила шёпотом, стараясь не мешать керну, погружённому в раздумья.
– Керн?! Это тот, кто помимо силы имеет Право защищать равновесие. Здесь кернов не может быть, Земля закрытый мир. Здесь одни вэки – обычные разумные, без особых качеств. Хотя, конечно, каи здесь тоже рождаются и живут. Иногда встречаются и тогда учат друг друга. Керны же, если родились здесь, то уходят отсюда, чтобы обучиться Праву.
– Господи! Как в сказку попала! – прошептала девушка.
Седая женщина поправила выбившуюся из причёски прядь, и её губы тронула лёгкая улыбка.
– Спрашивай уже! Иначе лопнешь, от любопытства.
Она любила свою красавицу внучку, за смелость, уверенность в себе и душевную щедрость, но у неё была удивительная черта характера, спрашивать то, что ей было абсолютно не нужно. Вот и теперь Нина спросила ненужное:
– Бабуль, а Право это что? Ведь это же не уголовное и гражданское право?
– Да зачем тебе это? Ты же обычный человек, даже не каи!
Нина рассердилась.
– Бабуль! Что же ты из меня дурочку делаешь? Мне же интересно!
– Пустой интерес, но изволь. Право – это сила закона реальности! Керны в Праве способны защитить мир. Сила у них ужасная, они могут уничтожить город или убить навсегда.
– Мистика какая-то! Навсегда… – Нина, вспомнив некоторые особенности своей бабушки, и её упорное нежелание обращаться к врачам, задумалась, переваривая услышанное. – А вот я хотела спросить о любви…
Бабушка чуть приподняла брови и спросила:
– Нинок, что-то случилось?
Девушка порозовела. Она не собиралась рассказывать бабушке о прошедшей ночи. Хотя этот парень, как-то смыл с неё всё, что она сама себе напридумывала об отношениях с мужчинами. Ведь всё очень просто! Она хочет быть нужной, единственной, хочет дарить счастье. Нина со всхлипом перевела дыхание, она теперь была готова встретить любовь, этот пришелец как-то излечил её.
Она вздрогнула, так как их гость широко улыбнулся ей и пожал ей руку.
– Спасибо, – он на мгновение замялся, но быстро продолжил, – за хорошие мысли! Думаю, что я смогу помочь твоей сестре. Прости, что долго молчал, надо было всё продумать.
Нина благодарно улыбнулась в ответ, а Бабушка кивнул на дверь в соседнюю комнату.
– Проходи, керн! Она там, – но сама осталась стоять в дверях и, остановив внучку, шепнула. – Не мешай ему! Ему сейчас нельзя отвлекаться. Нинок, прошу, ничего не спрашивай!
Шон осмотрелся ещё раз, в поисках того, на что ему можно будет опереться при использовании, как своей энергетики, так и энергетики больной девочки. В зал выходили две двери, обе были раздвижными. Строители для дверей использовали старую древесину, отшлифовав её до блеска.
– Это хорошо, что на дереве нет краски! – пробормотал он. – Значит девочка может опереться на опыт деревьев, и значит она ценит время, потраченное родными для её удобства.
Он отодвинул дверь и прошёл в просторную светлую комнату, залитую солнцем. Стены этой комнаты были нежно голубыми, вдоль стен на невысоко закреплённых на стене полках стояли горшки с цветами, книги, красивые кувшины и фигурки фантастических животных, вырезанные из коряг. Над ними в овальных рамах были вышитые пейзажи. Шон отметил, что на всех пейзажах была дорога. Девочка тосковала из-за своего невольного заключения в неподвижность. В углу стоял стол с компьютером, рядом кровать, с приспособлениями для того, чтобы девочка сама смогла на неё лечь. В этой комнате родные сделали всё, чтобы не было ни малейшего намёка, на больничную палату.
Ветер раздувал кружевные занавески. У одного из широко распахнутых окон, в кресле, на подушках полусидела-полулежала девочка двенадцати лет, ноги которой, не смотря на лето, были накрыты пуховым платком. Около девочки на полу стояла банка с букетом полевых цветов, а на тумбочке лежали несколько книг. Девочка вопросительно смотрела на него и молчала. В комнату вошла знакомая собака, которая, подойдя к девочке, положила свою огромную голову ей на ноги и шумно вздохнула.
– Привет! Большая у тебя собака, – проговорил Шон.
Девочка хмыкнула, но ответила:
– Привет! Есть и больше. Просто у неё в роду были мастиффы.
– Не знаю, кто это.
– Ну, это порода, как собака Баскервилей.
– Всё равно не знаю, – Шон внимательно осматривал её. – Я здесь чужой.
Девчонка с крупным ртом и огромными зелёными глазами была похожа на лягушонка, этого мира. Он ухмыльнулся. В ней что-то было необычное для простых вэков. Он пригляделся и озадаченно хмыкнул – девчонка была керном. «Странно, керн и болеет!», – подумал он. Шон просканировал её состояние и нахмурился. Кто-то специально выключил несколько систем регуляции и репарации. В таких мирах, как Земля, никто не владел такой техникой.
– Каи, подойди к нам! – позвал Шон старую женщину, та бесшумно вошла и взволнованно посмотрела на него. Теперь он говорил тихо, чтобы девочка не слышала. – Я обнаружил нечто невозможное для этого мира. Кто-то ингибировал экспрессию некоторых генов. Кто это с ней сделал? Если это кто-то на Земле, то я должен немедленно принять меры! Это сотворил землянин? Что ты знаешь об этом?
Женщина вздохнула и горько качнула головой.
– Нинок, поговори с сестрой, а мы поболтаем с керном.
Девочка вцепилась в руки подошедшей сестры.
– Что-то случилось?
Шон отметил, искреннюю любовь в голосе сестры.
– Нет, солнышко! Просто им не надо мешать. Держи!
– Что это?
– Ты же просила принести тебе записи Терри Олдфилда! Я сделала. Советую послушать. – она быстро подключила наушники к компьютеру и одела их на голову девочки.
– А ты?
– Я рядом буду. Не волнуйся! Я вчера всю ночь слушала, – Нина порозовела. Она не солгала, потому что этот концерт действительно звучал всю ночь, в комнате Вики.
Её сестра с улыбкой погрузилась в музыку. Она не рассердилась. Бабушка часто приводила в дом врачей для консультации, она привыкла, но давно перестала надеяться на излечение, поэтому и сейчас отмахнулась от нового, как она считала, врача.
Нина же напряжённо слушала разговор.
– Каи! Твоя внучка не слышит, и мы можем разговаривать. Судя по твоему лицу, ты знаешь виноватого.
– Керн, это не земляне! Я подозревала это, но…
– Ты, каи, не тяни, дело серьёзное!
Седая женщина криво улыбнулась.
– Я и мои внучки тоже не земляне, – после этого Нина прикусила губы, чтобы им не мешать и сжала кулаки так, что ногти врезались в ладони. Бабушка печально вздохнула. – Мы здесь беглецы. Да-да! Мы здесь спрятались. Я сюда пришла давно вместе с дочерью, она тоже была каи.
– Хочешь сказать, что твоя дочь что-то сделала?! Случайно? – недоверчиво воскликнул он.
– Нет, что ты! Дочь даже не знала, что она каи. Когда родилась моя младшая внучка, сюда проникли чёрные каи из мира Ганин. Ты знаешь их – чёрные охотницы. Они искали каи, несмотря на запрет действий в таком мире. Местные каи их остановили, но охотницы успели послать сигнал, и все новорожденные каи этой планеты заболели.
Нина испугалась, когда увидела, как посерел Шон, а тот прорычал:
– Mepзaвки! Детей вылечили? Их много?
Старая каи закашлялась, чтобы скрыть волнение и подступающие слёзы.
– Они замаскировали сигнал подчинения под вирусную атаку. Местные врачи боролись, но что они понимали?! Здесь лечат только химическими веществами. Младшая внучка хоть и была новорождённой, но она же керн… Как керн, она приняла основной удар на себя, спасая детей. Многих спасла, но сделала это за счет ресурсов керна, бессознательно восстанавливая равновесие. Потеряла много энергии, поэтому она просто заснула. Если бы не её мать, она бы не выжила. Мать отдала жизнь, чтобы жили её дети. Нина выжила, а малышка… – старая каи помолчала, чтобы справиться с волнением. – Малышка не может ходить. Врачи волосы рвут на себе, потому что никах физиологических и анатомических повреждений нет.
Нина обессилено привалилась к креслу сестры, услышанное, потрясло её. Она и не знала о печальной истории жизни её семьи.
[1] Вэк, – синоним слову разумный в мирах Арней.
[2] Каи – человек с паранормальными способностями, на Земле, в том числе и экстрасенс.
[3] Керн, – особый вид каи. Личность, способная защищать равновесие мира. Обращаясь к Праву – своду законов о равновесии, способен восстановить равновесие, вплоть до физического уничтожения нарушителя равновесия.
Продолжение:
Предыдущая часть:
Подборка со семи главами: