Для начала меня умиляет, что статью написал человек, который до этого говорил: «Искусство никому ничего не должно, но фильм можно ругать, если ваши доводы объективны». Умиляет вдвойне, поскольку главные доводы заметки звучат как «в фильме плохая театральщина», «а вот в солярисе такого не было» – неизвестно, где тут объективность и как существование фильма «Солярис» что-то может запретить. И «театральщина плохая, я сказал».
Начну с простого. Фильм — это движущиеся картинки, да еще и со звуком. Задача фильма – вызвать у человека отклик за счет пробуждения эмоций. Доказательством моей позиции является то, какие фильмы предпочитают люди. Будь это не так, то очередные «шедевры» от метапостмодернистских творцов про «десять часов показываю, как сохнет краска на стене» собирали бы толпы, а не единицы людей. А вот как этот эмоциональный отклик будут вызывать – задача создателей фильма, и все приемы здесь лишь инструменты. Приемы не могут быть плохими или хорошими. Они или работают или не работают – причем не сами по себе, а конкретные приемы у конкретных создателей. Да, вы всегда можете бросить про очередной фильм ужасов: «Он примитивный, так как весь «саспенс» построен на ВНЕЗАПНОМ БУГАГАШЕНЬКИ ИЗ-ЗА УГЛА», но если фильм ужасов вызывает у зрителя ужас, то в чем проблема? Человек хотел испугаться, режиссер его испугал как умеет. Если человек устанет от одних приемов, то он просто не пойдет на фильм с такими приемами. А ситуации «сейчас выйдет кинокритик и объяснит, что вас неправильно пугали» и являются причинами, когда на послесеансовое выступление зовут очередного киноэксперта, а аудитория сбегает поскорее, чтобы его не слушать.
В фильмах прошлого века действительно часто встречалось множество театральных приемов. Причинами тому были как простота и изученность постановки «театрального» кадра (любой «экшн» в то время буквально требовал экспериментальных методов съёмки, которые могли и не дать хорошей картинки при огромных затратах), так и «наработанность» рабочих кадров. Все актеры - артисты театра и кино, режиссеры, сценаристы, декораторы, осветители, работники по костюмам – все они начинали с изучения правил театральной пьесы и постановок без камер для понимания самих принципов драматургии. Да и в принципе угадайте, что чаще ставили тогда – спектакль или кинофильм?
И даже когда у фильмов появилась собственная наработанная теоретическая база, режиссеры не отказывались от театральных приемов для создания нужной атмосферы. Под театральностью я подразумеваю не только игру актеров – максимально активная работа мимики, буквально создающая маску на лице, но и положение реквизита в кадре – если в пьесе есть ружье, значит, оно не просто лежит: оно будет нарочито висеть в центре сцены в красивой оправе с вензелями, а на него будет направлен софит – так ваш мозг запомнит его присутствие на сцене, даже если вы это ружье и не пристально разглядывали.
В качестве одного из примеров подобного применения театральности я приведу известную кинокартину «Гусарская баллада» 1962 года с игрой актеров, песнями, постановкой кадра, нарочито выделенной главной героиней — у всех гусар в кадре обязательно присутствует растительность на лице, если не усы или борода, то хотя бы бакенбарды. При таком подходе в корнете не заподозрят женщину только те люди, которые с госуслуг заказывают не альтушек, а фембоев. Но приемы-то работают, значит, всё хорошо. Хотя, возможно, мы забыли спросить кинокритиков.
В произведении «В бой идут одни “старики”» 1972 года тоже очень много театральности, что, естественно, сказывается и на восприятии фильма. Не менее самого поста Петрова меня умилили обращения от комментаторов с рекомендациями «Посмотри на тактик медиа выступление Михаила Тимина, будешь знать, что фильм на базе реальных событий». Граждане, художественное произведение есть законченное творчество. Всё, что произведение хочет донести, должно быть в самом произведении. Если для того, чтобы понять произведение, нужно после него еще ДВА ЧАСА ВРЕМЕНИ что-то там смотреть и вот тогда-то станет понятно – то у произведения проблемы с донесением. Как, например, у одного фильма по супергероям, который фанаты киновселенной оправдали как: «просто посмотри предыдущие два фильма, прочитай все комиксы про Супермена, потом все комиксы про бетмена, потом почитай специально выпущенный комикс к данному фильму, и тогда всё поймешь» (все, кто надо, уже поняли про какой фильм я говорю, и пусть этот пример устарел, но я-то запомнил, как сначала фанаты DC защищали фильм, а потом Зак Снайдер сказал: «Не, фильм реально шляпа, у меня бы монтаж лучше был», и все сразу переобулись), когда фильм абсолютно не работал. Как и одна серия игр с «глубоким сюжетом», для понимания которого нужно четыре часа на ютубе смотреть «лороведа», который с очень странными интонациями и скетчами с плюшевыми игрушками доносит какие-то фанатские теории.
Вот только у «Стариков…» всё с этим нормально. Это не киноэкранизация боевой службы летчика Попкова или эпическое полотно о его жизни – вам не нужно знать про него вообще что-либо, чтобы понять фильм. Фильм про другое. Хотя, возможно, мы забыли спросить кинокритиков.
Война — это страшная вещь. И поэтому на войне люди так цепляются за мирное и житейское. Это не потому, что для некоторых людей война – это просто или у них память плохая, вот и забывают, как их товарищи вчера заживо сгорели в боевой машине. Помнят. Ещё как помнят. Вот только если постоянно о таком вспоминать, ничего, кроме как «поехать башкой», не остаётся. «Быт солдат напоминает летний пионерский лагерь с конкурсами в виде боевых вылетов» – для людей, у которых каждый день боевой вылет, на котором нужно убивать людей, рискуя при этом быть убитым, есть не очень много в жизни развлечений и возможностей в долгосрочном планировании. Поэтому подготовка коллективного выступления для них – очень важное и ответственное событие, хотя, казалось бы, какие пляски, когда идет страшная война, какие танцы, когда каждый день ты убиваешь людей, и вообще – зачем готовиться к тому, до чего могут не дожить ни один из готовящихся. Но они готовятся. И только уже совсем лютые события выбивают из этого процесса, и вот тогда уже не получается молча такое принимать, тогда людей прорывает. Да, эмоционально, да, наигранно. Но ты веришь в то, что людям больно. Фильм про людские чувства, а не про историчность боев, событий, не про четкую хронологию всех действий эскадрильи. Просто набор воспоминаний, которые врезались в память целого поколения из-за невероятной силы пережитых эмоций. И поэтому эта “театральщина” и нашла такой сильный отклик у людей. Хотя, возможно, мы забыли спросить кинокритиков.
И это особенность не только советского кино. Итальянский фильм 1997 года, трагикомедия «Жизнь прекрасна», фильм о фашизме, лагерях смерти, холокосте. Его тоже можно ругать за театральность: главный герой нереалистичен, лагерь смерти недостаточно смертен, герои занимаются в лагере странными работами, (спойлеры к фильму 27-ми летней давности) груда мертвых узников выглядит нереалистично, а герой кривляется перед расстрелом и так далее… Но фильм не про хронологию становления фашистских режимов или точный рассказ работы лагерей смерти. Фильм про любовь. Про трогательную любовь отца к сыну посреди ада. И мучительную попытку взрослого передать ребёнку свою веру в то, что жизнь прекрасна. Хотя, возможно, мы забыли спросить кинокритиков.
Рецензия про «”В бой идут одни старики”, или почему советская классика – плохое кино» является плохой. Существование фильма «Солярис» никак не может запретить снимать эмоциональные фильмы с театральным отыгрышем. Это смешно и сейчас, и было смешно больше полувека назад, когда чванливые советские цензоры не хотели пускать фильм к показу с аргументами на уровне «А чего у вас там песни и пляски, у нас тут про войну превозмогания снимать положено» – именно это и пытается навязать нам Петров. Аргумент про «серьезность остальных фильмов рядом» тоже хорош – на видеоигры такой подход тоже расширяется? Делать ретрошутеры на движке Doom после выхода Call of Duty тоже теперь запрещено? Очень хочу услышать мнение Алексея Петрова по этому поводу, без него я не смогу сыграть в недавно вышедший Selaco (да, считайте весь этот текст рекламой недавно вышедшей видеоигры), вдруг он слишком простой на фоне сложных AAA-игр и не заслуживает внимания.
И в заключение: фразы по типу «…из всего этого раздолья на пьедестал классики водрузили нескладную, плохо сыгранную, бессюжетную поделку» являются абсолютно непрофессиональными и позорными. Люди не обязаны бежать любить фильмы, просто потому что они сложные, в них много героев или несколько сложных сюжетных поворотов. Люди не обязаны прекращать любить простые фильмы, потому что «кинокритик так сказал». Подход в стиле «люди должны любить то, что я им сказал» – удел тех, кто, воспринимает окружающих за марионеток, отказывая им возможности распоряжаться собственными чувствами.
Искусство приходит к людям через индивидуальное восприятие, а не через чужое разжёвывание, искусство приходит через эмоции, а не через «Любишь «стариков»?! Давай пиши десятистраничное эссе с теоретическими выкладками, в чем же смысл резких переходов от одних событиям к другим и как это передает трагизм, учитывая, что там уже вышел “Солярис”».
«Поверьте, у нас есть кино и получше», говорит нам Петров, — но я верю в то, что люди лучше знают, какой фильм для них «получше». Позвольте фильмам просто работать, а людям просто любить. И всё у вас будет хорошо. Хотя, возможно, мы забыли спросить кинокритиков.
Автор текста: Александр Прохоров
Написано специально для CatCat и читателей Дзена. Подписывайтесь на наш канал, чтобы не пропустить новые интересные посты.
Не пропустите так же наш телеграм-канал ↩ — о фильмах, играх, комиксах и всё таком, информативно и с юмором в удобном формате.