Бермуды
Лето, после окончания девятого класса запомнилось одним событием. Излюбленным местом балаклавских мальчишек того времени был «Плоский Камень», что находится в конце «Золотого» пляжа. Именно там мы проводили свой досуг, когда позволяло время и возможности. Ещё бы, камень расположен в семидесяти метрах от берега, его площадь составляет около сорока квадратных метров, он действительно плоский и возвышается над морем на полтора метра, а самое главное, изобилует подводными гротами. Практически вплотную к «плоскому» расположен большой «безымянный» камень. Он в несколько раз выше «плоского» и с него прикольно прыгать в море. А что? Высота позволяет даже сальто крутить. Одним краем он почти соприкасается с «плоским», а в сторону моря они расходятся почти прямоугольным лучом. Есть там ещё один камень. Большой. Подводный. Мы называли его «Риф». Он расположился перед этими двумя параллельно берегу и образует, как бы треугольник, вместе с «плоским» и «безымянным». Когда на море случалось волнение, то черноморская волна, перекатывая через риф и попадая в этот «треугольник», вскипала, пенилась, пузырилась и бурлила белой пеной. Мы прозвали этот бурлящий треугольник «Бермудами».
В тот день, о котором я веду речь, как такового шторма не было. Был мощный накат. Знаете, такие длинные, тяжёлые и неповоротливые волны, которые образуются где-то далеко в море и, как бы нехотя, медленно движутся к берегу, при этом вырастая до неимоверных размеров. Наш «плоский» накрывало полностью, и стоило большого труда удержаться на нём. Честно, мы уже были уставшие, когда кто-то из пацанов предложил «оседлать Риф». Сегодня, глядя на наши юношеские забавы с высоты своего возраста, я бы назвал это самоубийством и никогда в жизни не позволил бы заниматься этим ни своим детям, ни, тем более, внукам, ни кому бы то ни было. Но ведь это сейчас, а тогда… Тогда все мы жаждали свершений! Ещё бы: Гагарин в космос слетал, Стаханов поставил рекорд по добыче угля, Целина… да мало ли чего? А тут… Что такое - посидеть на подводном камне, рискуя быть смытым в клокочущий белой пеной треугольник? Фигня просто.
Первым вызвался Маша. (Из памяти выпали и фамилия и имя мальчишки из соседского двора, но все называли его именно Маша). Он лихо нырнул в набегавшую волну перед «рифом», а когда она сошла, оказался стоящим на нём. Через секунд пять накатывает новая волна, и Маша снова подныривает под неё. Нам сверху было видно, что он крепко держится за бурые водоросли с наружной стороны подводного камня. Они, водоросли, по одной легко отрывались, но, если ухватить ладонью целый пучок, то будешь висеть, как на якоре, и никакая сила тебя не оторвёт, пока сам не отпустишь.
Маша продержался где-то около минуты. За это время он благополучно «пропустил» через себя пять или шесть серьёзных волн. А потом, так же лихо оттолкнувшись от «рифа» и немного проплыв, оказался на гребне волны, накатывающей на наш «плоский» и, вот он уже стоит перед нами, как будто вынесенный самим морем. Всё это Маша проделал с такой лёгкостью и, я бы сказал, грацией, что нам всем показалось, что «это» может сделать каждый. Вот только желающих повторять почему-то не находилось.
Ну почему снова вызвался я? Этому невозможно найти объяснения… Так же, как и Маша, я нырнул головой в набегающую на риф волну, и, когда она перевалила через подводный камень, оказался стоящим на его гребне. Накатывала следующая. Нырок в неё, уцепился за водоросли. Волна с шумом и рёвом огромной массой переваливает через преграду и начинает закипать, беснуюсь в замкнутом пространстве «бермудского треугольника». Толчок - я на поверхности. Остаётся немного времени продышаться перед следующим нырком. Пора. Глоток воздуха, нырнул. Держусь крепко. Выныриваю. Усиленно дышу. Опять глоток, нырок. Главное захватить в ладони побольше водорослей… Нормально, держимся. Пора выныривать. Дышу…
Это здорово выматывает, между прочем. Теперь-то я понимаю, почему Маша через минуту покончил с этим опасным занятием. Просто выдохся, почувствовал, что пора на твёрдую почву выбираться, так сказать. Но мне надо было, не смотря ни на что, побить его рекорд, а значит, продержаться, как минимум, две минуты. Уж не знаю, сколько раз я подныривал под волны, только в очередной раз, когда вынырнул, то увидел встревоженные, а совсем не ликующие лица пацанов, показывающих в море. Глянул. На нас надвигалась огромная волна. Она было гораздо выше всех предыдущих и уже совсем рядом. Я не успевал подняться на «плоский». Надо было, что есть сил, постараться удержаться на внешней стороне «рифа» и, хотя «дыхалка» у меня была в полном порядке, ведь я уже пять лет как занимался в духовом оркестре при нашем ДК, играя на трубе, сказать по чести, выдохся.
Забегая вперёд скажу, что волна смыла всех пацанов, но все они благополучно добрались до берега. Но вот то, что произошло в следующее мгновение со мной, не поддаётся никакой логике.
Перед тем, как накрыть «риф», огромная волна, как бы оттянула на себя всю ближайшую от меня воду, обнажив подводный камень до середины. Соответственно, лишившись опоры, я соскользнул по нему вниз, больно ударив локоть. Попытка ухватиться за водоросли привела лишь к тому, что в руках остался их пучок. В ту же секунду огромная масса воды, подхватила меня как пушинку и с силой бросила в кипящую, бурлящую и извивающуюся мясорубку «бермудского треугольника».
Надо сказать, что все балаклавские пацаны под водой плавают с открытыми глазами. Сложности в этом никакой нет, только, когда здорово наныряешься, белки глаз становятся красными. А так под водой очень даже всё видно. Правда, резкость слабоватая. Это почти то же самое, что смотреть на мир через полиэтиленовую плёнку. Всё видно, но мутно. Хотя, для ориентации под водой, вполне достаточно.
Как я уже сказал, меня бросило в треугольник. Я всегда считал, что со стихией воды возможно справиться. Нужно только грести… Какой там! Ага, грести. Меня крутило и мотало, вертело и колбасило так, что и врагу не пожелаю. Глаза открыты, но перед ними только белая пена. Если бы была хоть ничтожная возможность уцепиться за что-либо, уж поверьте, я бы это сделал. Заканчивался воздух. Но меня продолжало кружить в этом бешеном танце морской стихии, и конца этому сумасшедствию всё никак не наступало. Я потерял ориентацию. Уже не знал, не только в какую сторону грести, но даже не догадывался, где верх, а где низ. И вдруг меня сильно ударило головой о дно. Это был один из «голышей», то есть круглых морских камней, разбросанных на дне треугольника. Мы частенько с мальчишками ныряли к ним в поисках крабов в хорошую погоду. В следующее мгновение я почувствовал, что теряю сознание и, в то же время меня подхватили чьи-то очень сильные руки. Да-да. Именно руки. В угасающем моём мозгу это отложилось чётко. А ещё, такой драгоценный глоток воздуха, переданный мне (не удивляйтесь) через чьи-то губы. Это всё, что мне удалось вспомнить. И тогда, и теперь.
Пришёл я в себя, сидящим по пояс в воде, практически у берега. До пацанов, которые фыркаясь, гребли ко мне, ещё оставалось добрых тридцать метров. Они тоже очень удивились, увидев меня. Как мне удалось выбраться из «бермудов», да ещё и опередить их, никто не мог сообразить. С головы по лицу текла струйка крови. И тут Маша высказал такую гипотезу: «Серый просто попал в подводное течение. Его сразу подхватило, протолкнуло через трёхметровый грот, а потом он, как из пушки выстреленный, пролетел под водой до самого берега! Видите, даже башкой зацепился, когда по гроту как по стволу пролетал. Так бывает, я читал где-то».
Быть «выстреленным» из подводного грота было очень почётно, и я согласился.
А по ночам мне начало сниться море. Как будто я плаваю в нём, как ихтиандр, спокойно дыша под водой. И не один. Рядом постоянно находился ещё кто-то. Но вот рассмотреть того, неизвестного, у меня так и не получилось…
(Продолжение следует...)