Татьяна выговорила себе отпуск и готовилась к нему страстно, как к выступлению. Коллеги давно мотались по заграницам: копейка лишняя завелась – на море откладывают. А она чем хуже? Собрала чемодан и уехала плавиться на солнце.
Родители, посовещавшись, отпустили её с богом. Ангелина Аркадьевна и Степан Петрович решили, что время, проведённое на море, пойдёт их любимому чаду на пользу. В конце концов, должна же она отдохнуть. Пусть глава семейства и выражал опасения, шепча на ухо жене истории про курортных ловеласов. Но Ангелина Аркадьевна замахала руками: Танюша взрослая – тридцать восемь уже набежало. В случае чего, сумеет дать отпор трамвайному хамству.
И вот съездила Татьяна на море, входя вместе с другими курортниками в воду с ещё белой спиной, накупалась, назагаралась и вернулась обратно домой, где её ожидал привычный жизненный уклад. Никаких приключений – Татьяна близко к себе никого не подпускала. А дома было так хорошо! Родители занежили её, захолили, они по-прежнему называли её, несмотря на возраст, Танюша. Таня. Танечка.
Иногда Степан Петрович, ходя по квартире с задумчивым видом, небрежно ронял слова, говоря, что девочка их давно выросла и ей пора обзаводиться потомством. Другие вон хвастаются фотографиями своих внуков в телефонах, а им, уже старикам, чьи головы тронула седина, похвастаться нечем.
– А как же, – рассуждал Степан Петрович. – Появятся внуки, подрастут – оглянуться не успеешь. Выйдет дурь из башки – мы их приставим к полезному делу.
Но Ангелина Аркадьевна пришла в ужас от начертанной им перспективы. Какие ещё внуки!
– Неужели ты хочешь, чтобы какой-нибудь непросвещённый субъект забрал Танечку из нашего дома? Нет, это немыслимо! Только представь их рядом, рука об руку – нашу девочку, нашу умницу и какого-нибудь малограмотного и неотёсанного человека. Это недопустимо!
Ангелина Аркадьевна, всю жизнь прожившая в бедности и вынужденная считать копейки, при этом гордясь, что сама она вышла из прослойки советских интеллигентов, была твёрдо убеждена, что никто из ближайшего окружения их дочери не ровня. Это ж до чего опуститься надо, чтобы ради продолжения рода выйти замуж за работящего чурбана или даже недалёкого коммерсанта, не державшего книжки в руках, лишённого нравственных устоев и нажившего богатство, отвергнув никому не нужную честность.
– Никогда! – повторяла Ангелина Аркадьевна. – Это не наш уровень.
Но вот в семье их случилось несчастье – папа заболел. Распереживался Степан Петрович не на шутку, что Танечку одну отпустили на море, да и свалился с инсультом. Всё ведь для дочери делали, жизни свои готовы были отдать, лишь бы уберечь Танечку от житейских бурь. Да и она привыкла, что в плотном семейном кругу отведено ей лучшее место, в котором Татьяна чувствовала себя, как в уютном коконе.
– Лежи и отдыхай, – сказала Ангелина Аркадьевна, взбивая мужу подушки. – А Танечке мы ничего говорить не будем. Зачем расстраивать девочку?
Степан Петрович согласно кивнул: и правда, зачем её расстраивать? Бедная Танечка, она привыкла, что с неё сдувают пылинки и вечно опекают. Она даже в голову не может забрать, что когда-нибудь родителей не станет и никто о ней не будет заботиться.
Так и жила Татьяна в полном неведении, ходила на работу, даже не догадываясь, что в одной с ней квартире лежит параллизованный отец.
– Нужно беречь её психику, – приговаривала Ангелина Аркадьевна. – Наша девочка не выдержит такого удара.
Дочери она сказала, что отцу нездоровится. Поясницу стронул – и только. Болит – спасу нет. А начальница отдела повадилась отпускать Татьяну с работы пораньше, да ещё лезла под кожу с непонятными разговорами:
– Наступает у человека несчастье и принимает оно размеры души того, которому послано, – осторожно замечала начальница. – Каждый несёт только свой крест.
Татьяна не понимала, что от неё хотят. Её раздражали попытки несчастных распространить на всех своё несчастье. У неё всё хорошо, никакой крест она не несёт и нести не желает.
– Оставьте, – сказала она. – Не нужны мне ваши несчастья.
Коллеги пожимали плечами и провожали её взглядами, исполненными терпеливой жалости.
Как-то раз, вернувшись домой раньше обычного, Татьяна узнала, что отцу стало плохо. Степан Петрович лежал, пошевелиться не мог и соображал совсем туго. Ангелина Аркадьевна призывала её на помощь, но дочь заперлась в своей комнате и видеть никого не хотела. Зачем ей расстраиваться лишний раз?
– Отстаньте от меня! – кричала через стенку Татьяна. – От вас одни неприятности.
Села мать на табурет, опечалилась. Помотала головой, слёзы с ресниц смахнула. Сколько труда они положили на свою единственную дочь, сколько носились с ней! Образование ей дали хорошее, опекали её, стерегли каждый шаг – и вот она, благодарность!
Через пару дней Степана Петровича, парализованного, поместили в больницу, где у него развилась пневмония и неделю спустя его не стало.
Танюша на прощание не пришла – не могла представить родного отца в гр...у, на атласной подушке. Зачем ей вынашивать в голове тяжёлые и мрачные мысли, предвестники ночных кошмаров? Она не хочет думать о плохом.
Ангелина Аркадьевна не могла понять, кого же они вырастили: беспечную эгоистку, не способную на щедрость и отдачу, или глубоко несчастного человека, лишённого потомства и других радостей жизни? Беззащитного пред лицом жизненных неурядиц, выращенного в атмосфере трусливого лицемерия. Полвека прожить в этой конуре, оградившись от всех, считая себя лучше других. Оградить дочь, которая была настолько оторвана от жизни, что первое же несчастье сломало её. Говорят, что у жителей полярных областей с их стерильным воздухом нет иммунитета от болезнетворных бактерий, и в городах они часто хворают. Так и Татьяна – слишком стерильной была её жизнь, чтобы достойно пережить несчастье.
Спасибо за прочтение. Лайк, подписка и комментарий❣️❣️❣️ Еще рассказы автора:
Вскоре, не прошло и месяца, за мужем последовала Ангелина Аркадьевна. Татьяна, оказавшись пред лицом очередного семейного несчастья, лишь уныло вздохнула и весь день на душе у неё было горько. Она даже не знала, как ей жить дальше: никто больше не спросит, как у неё дела на работе и почему она задержалась, вернувшись на полчаса позже. Не поднесёт ей стакан кефиру, не пожелает спокойной ночи. В квартире стало как-то пусто.
Но прошло немного времени – и Татьяна пришла в себя, зажила своей одинокой жизнью. Гостей она в дом не водила – оберегала свой покой и не любила внезапных визитов. Ей достаточно было книг, увесистых томов, от которых гнулись полки. В Татьяне жила главная чеховская черта – никого не беспокоить своими бедами и чтобы другие не беспокоили её.
А жизнь, постылая, ненужная, бессмысленная жизнь проходила мимо, Татьяна её совсем не знала.
© Copyright: Шестакова Галина• Писатель Свидетельство о публикации №224061701213
