Мы оба смотрим на ЭТО. Я с неприязнью, а Гоша с восторгом. Я крайне не разделяю его восторг. Разумеется, не ему же идти на дискотеку в ЭТОЙ тряпке. Перед нами висит на вешалке платье для меня – для «Красотки № 2», № 1 так то уже есть. Но, только Джулия Робертс блистала в изысканном вечернем красном платье, а мне выпала участь щеголять в ультра-розовом мини, усыпанном множеством цветных страз, на бретелях с корсетным верхом. Как вы могли догадаться, меня в тот момент одолевали БОЛЬШИЕ сомнения в авантюре, придуманной Гошей. Я про себя его операцию даже назвала «Антикрасотка или Красотка наоборот».
— Нет. — качаю головой. Всем своим видом говорю, что я против такого платья.
— Да! — напирает на меня проектный горе-менеджер.
— Я ЭТО не надену, и не проси, — скрещиваю руки на груди, демонстрируя протест.
— Наденешь как миленькая, — Гоша с вызовом смотрит на меня через толщу очков, — или я сам одену ЭТО на тебя.
— Чтобы ты на меня что-то смог одеть, тебе придётся меня сначала раздеть, — показываю ему язык и хитро улыбаюсь.
— Раздену, не вопрос, — одноклассник пожимает плечами, — что я там у вас не видел.
— Чего? Да ты, — я замахиваюсь на Гошу, заливаясь краской, так меня даже Максон не смущал и не принижал, — малолетний извращенец.
— Мне 15 уже, Белозёрова, — он ловит мягко меня за запястье, опуская спокойно вниз мою руку.
— Юный извращенец и сутенёр! — кричу, всхлипывая. Отчётливо помню, что мне почему-то стало обидно тогда, что Гоша многое там у кого-то повидал до меня. Да-да-да! Я не смогла не влюбиться в своего проектного менеджера. Сейчас я со смехом вспоминаю то время, и как мы препирались с Казининым, и как впервые поцеловались. Ой?! Я проговорилась раньше времени, да?!
— Сырость не разводи, — Гоша протягивает мне сложенный тёмно-зелёный платок, красиво расшитый, — и я нормально развиваюсь, в отличие от тебя, — усмехается, поправляя очки на носу, — все девчонки вон с парнями встречаются, да меняют их как перчатки. Одна ты монашку из себя корчишь, под серыми мешками фигурку ладную прячешь.
— Ах, скажите пожалуйста, я, оказывается, должна со всей школой перевстречаться да переспать?! — со слезами кричу. — Что-то ты тоже с девушкой замечен не был.
— Спать тебе пока рано с кем-то, да и по любви оно надо, — со знанием дела говорит, — а для вида встречаться будешь с Гришей. А я для всех ботан, очкарик, мне демонстрация активной личной жизни не нужна.
— Господи ты Боже мой, — я задыхаюсь от возмущения, — подумать только, ему не нужна демонстрация личной жизни. Зато меня чуть ли не с транспарантами в школу отправляет. Жила себе как-то до твоего появления своей скромной монашеской жизнью без активностей. И кто такой Гриша?!
— Это я, — с чавканьем произносит бодрый голос позади меня, — привет, Илон.
Я оборачиваюсь, и… Из ничего, из ниоткуда. Нет объяснения у чуда.
Нет, дорогие мои, чуда не произошло увы, если вы об этом подумали. Я и вовсе сникла, взглянув на молодого человека на вид чуть старше Гоши. Чёрные, кучерявые волосы взлохмачены, белая майка, поверх вполне прокаченного тела, с фотографией Жан-Клод Ван Дамма в шпагате, джинсы рваные, кеды белые с именитым крокодильчиком. Обычный, приличный, спортивный, высокий. Что я ожидала увидеть? Да ничего. Но взгляду не за что было зацепиться как-то, точнее, встретившись с ним взглядом, я не испытала ни-че-го. И в следующую же секунду я напрочь забыла, какого цвета глаза у этого Гриши, то ли синие, то ли карие, то ли серые.
— Здравствуйте, Григорий, — сухо отвечаю и возвращаю свой взор к Гоше, жду от него опять и снова объяснений.
— Знакомьтесь, дети мои, любите друг друга и живите в мире и согласии, — хохочет Гоша.
— Э-нет, — играет желваками Гриша, — я на такое не подписывался.
— Правда, а как же уговор? — ухмыляется проектный менеджер. — Могу тебе тему реферата подсказать и вопросы для экзамена по химии.
— Блин, брателла, — лыбится спортсмен, впоследствии я так и буду Григория называть, не иначе как спортсменом, — ты — мастер дипломатии, умеешь уговорить. Чего делать изволите?
— Мастер-фломастер он, — иронизирую я и вскрикиваю, удивляясь тому, что Гоша и Гриша братья, настолько они не похожи между собой. — Как брат, Казинин?!
— Родной, — Гоша приобнимает Гришу, еле дотягиваясь до его плеча, — старший Казинин. Илона, прошу любить и жаловать.
— Ты решил меня свести с ума, — я присаживаюсь на коричневый диван в красную клетку, — платье эскортницы, любовник-брат для вида, ноги оголить. Ничего не упустила?
— Дискотека через неделю, — буднично вспоминает одноклассник, — твой первый выход в свет с Гришей под ручку, для этого, собственно, платье и подбирали. Посмотри на ситуацию иначе.
— Как иначе? Ты меня толкаешь на какие-то, слова подобрать не могу. Если в фильме проститутка стала по волшебству красоткой, то у нас ты меня из дурнушки толкаешь на панель прямиком без какой-либо магии. С точностью до наоборот.
— Не обесценивай себя, это раз! И два, Белозёрова, тебя ждут приключения, захватывающие эмоции и слава! — Гоша присаживается рядом и томно шепчет мне на ухо. — Представь, полумрак актового зала, ты эффектно входишь, цокая каблуками, ножкой от бедра, Гриша сопровождает тебя весь из себя мачо, девчонки обсуждают твой смелый наряд, завидуют, что ты подцепила старшеклассника, Максон пускает слюни при виде твоих длинных, прелестных ног. Да ты прогремишь на всю школу! Глянь, как платье волшебно переливается. Ты будешь выглядеть, как ожившая Барби, а не эскортница. Мы тебя красиво накрасим, волосы уложим. Нас с тобой и с Гришей ожидает феерический успех!
— Ммм, — залипаю я, пытаясь представить зрительно ту киношную картинку, что нарисовал мне в красках юный авантюрист.
— Нравится?
— Платье нет, — кусаю губу, рассматривая переливы страз в лучах солнца, — Гриша ничего.
— Ничего?! — сжимает братец кулаки. — Нет, Гошан, ты слышал?
— Ой, Гошик, — заливается соловушкой незнакомая мне особа с множеством разноцветных косичек, которая как раз и приволокла сей шедевр, — не хочет, пусть себе дальше бледной молью ходит и не надевает.
— С меня хватит, — вскакиваю с дивана и иду к выходу из квартиры одноклассника, куда он меня заманил под благовидным предлогом, — хорош сюрприз, ничего не скажешь. Мало того, что ты из меня пытаешься сделать малолетнюю проститутку, так вдобавок я должна выслушивать гадости от твоей модной подружки и агрессивного брателлы.
— Ты обещала меня слушаться во всём, — Гоша усаживает меня обратно на диван.
— Я обещала подумать и ни на что не подписывалась.
— Хватит думать, рискни, позволь себе пожить ярко и интересно, — одноклассник буравит меня взглядом.
— Ты же сказал, думать — моя фишка? — ехидно спрашиваю и закидываю ногу на ногу. — И, во-первых, я не хожу на дискотеки. А, во-вторых, я не умею ходить на каблуках, у меня и туфель то нет. С моими способностями собирать коленками шишки мне лучше держаться ближе к земле.
— Илон, а почему у тебя зубы прорезаются, только когда ты говоришь со мной? Почему ты мне постоянно перечишь? Нет бы спасибо сказала, оценила, что я вызвался тебе помочь. Строптивица!
— Во-во, братец, гони эту Илонку взашей, — вмешивается в разговор Гриша.
— Знаете, что, братья Казинины, я пойду с зайцем на хрен, не пошли бы вы со мной! — шиплю и бегу к выходу, на ходу обуваю чёрные лакированные башмаки с ремешком на свои белые гольфы. — Вырядилась на встречу с ним в сарафан покороче, наслушалась его, стратег фигов! — Ремешок никак не желает попасть в застёжку, и я, психанув, иду к двери так, с болтающимся ремешком.
Гоша присаживается передо мной и начинает застёгивать мои башмаки. А у меня начинает ускоряться пульс, и кровь, кажется, начинает быстрее разливаться по артериям, потому что я ощущаю тепло, исходящее от одноклассника, он будто намеренно близко расположился к моим коленям и дышит горячо на них.
— Иди, — говорит ровно, поднимаясь, — я тебя неволить не стану. Возможно, в тот миг я впервые захотела, как женщина, маленькая женщина, послушаться мужчину, юного мужчину, подчиниться ему, наплевать на свои принципы и надеть ЭТО дурацкое, вульгарное платье. Возможно, то желание и вылилось по прошествии лет в то, что я инстинктивно искала себе властного, самодостаточного мужчину, который бы мной завладел в хорошем смысле и направил в нужное русло. Но, что в 13 лет, что в 34 я осталась…
— Строптивица какая, поглядите на неё, — выползает чучело с косичками и прерывает первый интимно-юношеский момент меж нами с Гошей.
— Слушаешь сюда, — я стаскиваю с себя спешно башмаки, — для тебя я исключительно Илона Юрьевна. Хоть одно нелестное слово в свой адрес услышу, и от твоих забавных косичек останутся рожки да ножки.
— Гоша, — вопит обалдевшая девица, — что она себе позволяет?
А Гоша торжествующе улыбается и подталкивает меня за талию в комнату к платью.
— Она быстро учится, — смеётся он под недоумевающий и обиженный взгляд своей подружки.
— Ты нас не представил друг другу, — замечаю я, недовольно посматривая на платье. Нет, оно не изменилось, или не изменилось моё отношение к нему. Уже тогда я поняла отчасти, что зачастую какие-то события, вещи, отношения, людей мы воспринимаем и видим не такими, какие они есть на деле. Мы смотрим на них через призму собственного воспитания, личных пристрастий и вкусов, настроения, страхов, обид и радостей, убеждений или принципов, навязанных обществом догм и устоев, что хорошо или плохо, что белое или чёрное, что правильно или нет. И за всем этим стирается истинная картина, порой и вовсе происходит подмена понятий. И чаще всего мы воспринимаем окружающую нас реальность сквозь лакмусовую бумагу своего жизненного опыта. В 13 лет у меня, конечно, был не столь богатый жизненный опыт, но что-то мне подсказывало, что, если я выйду из дома в ЭТОМ платье, то бабушки у подъезда ославят меня не милой куколкой Барби, а в излюбленной манере назовут малолетней шалавой, которая матери принесёт в подоле. А, если учесть, что я была примерной, да что там шило в мешке таить, я была покорной, кроткой, услужливой и милой со всеми, перебивалась в школе с четвёрки на пятёрку, носила строгие, классические наряды, и не потому что мама мне запрещала одеваться модно и ярко, или из-за того, что мы жили бедно, нет. Мы жили средне по тем временам. А я сама старалась выглядеть как можно менее заметно, чтобы не привлекать внимание задир-одноклассников. Я привыкла жить в своём мире и быть одна, мне там было комфортно, уютно и спокойно. Я много читала, особенно любила что? Правильно! Приключенческие романы! Погони, дуэли на шпагах за сердце прекрасной дамы, похищения, пираты и любовь со счастливым концом. Вот, кстати, перечитав уйму таких книжечек и пересмотрев сотни сотен остросюжетных мелодрам, я и поняла для себя, что мне не нравится, что история обрывается. Не знаю, почему, у меня потом было какое-то неприятное послевкусие и ощущение недосказанности и сожаления. Я грустила, когда дочитывала книги, когда видела титры фильма, потому что мне казалось это концом во всех смыслах. А меня дико интересовало, что же там за горизонтом, за пресловутым Happy End. Короче, я с детства, с юности была Endец какая сложная и замысловатая особа. И Гоша, будь он неладен, приложил руку к тому, что развить и раскрутить мои замысловатости и сложные грани многогранного характера. И именно Гоша, как мне кажется, запустил череду приключений в моей жизни.
— Я — Галка-выручалка и девушка Гоши, — приторно щебечет незнакомка, — рада познакомиться. Казинин младший много о тебе рассказывал.
Эммм! Какая выручалка?! Девушка Гоши?! То есть я не в его вкусе, мне надо волосы уложить, каблуки нацепить, а этой достаточно космы наплести и напялить на себя футуристический балахон с...что за полосатые гетры? Что за несправедливость?! Здесь, я, если не изменяет мне память, впервые произношу Endец. Но это реально был он, сами же видите!
С моего лица сходит лицо, образно говоря, что в прошлом, что в настоящем, потому что я слышу сквозь пелену своих воспоминаний одновременно голос Кости и Гоши.
— Илооооооооооона?! Ты меня слышишь? Ты в порядке?
Я моргаю глазами, отгоняя подступающие слёзы, и не понимаю, в каком времени и пространстве нахожусь. Вижу, как мерцают огни дискотеки в актовом зале, как тускло светит настольная лампа на кухне в офисе. И я в танце кружусь под летний дискобар...
Летний дискобар. Яркие огни горят его
Музыкальный бал танцевали мы легко.
Тайну наших встреч сохранил ночной прибой.
Летний дискобар нас согрел с тобой.
Танцуют огоньки в безоблачной ночи,
Прекрасен летний юг и наш весёлый круг.
Вернёмся мы опять, пускай пройдет зима.
В наш летний дискобар, где музыка слышна...