43 подписчика

Мемуары Арамиса, Глава 371

28 июня 202428 июн 2024

18 мин

Глава 371

Герцогиня де Шеврёз ещё раз внимательно изучила внешность Рауля и осталась довольной.

— Милый юноша, ваши взгляды на женщин столь наивны, что угрожают не только вашему счастью, но и, как я с прискорбием могу отметить, самой вашей жизни, — медленно проговорила герцогиня, тщательно подбирая слова. — Если бы ваше намерение геройски погибнуть, осуществилось, я была бы чрезвычайно огорчена. Имейте в виду, я принимаю в вашей судьбе живейшее участие!

— Герцогиня, вы необыкновенно добры, — ответил Рауль.

— Это не простое любопытство, виконт, — продолжала герцогиня. — Скажите, рассказывал ли вам когда-либо граф что-нибудь о вашей матери? Ведь я была с ней знакома.

— На эту тему граф никогда ничего не говорил мне, и я привык не интересоваться этим вопросом, — ответил Рауль.

— Как обидно! — проговорила герцогиня. — Впрочем, граф так мало знал её не столь хорошо, как я.

— В таком случае, не расскажите ли вы мне о ней, герцогиня? — попросил Рауль.

— За один час или даже за целый вечер невозможно рассказать о человеке всё, что знаешь. Что именно вас интересует? — спросила герцогиня.

— Меня интересует всё, что мадам соблаговолит рассказать о ней, но прежде всего, конечно, о том, какова она была по характеру, по внешности? Я часто представлял её себе и уверен, что она была доброй и красивой.

— Пожалуй, что и так, — согласилась герцогиня. — Она, возможно, не всегда поступала умно, и иногда совершала поступки, которых ей следовало бы стыдиться, но если она и ошибалась, то искренне, и если и приносила кому-то несчастье, то невольно.

— Я не смею осуждать её и не спрашиваю вас о её недостатках, для меня она состоит из одних достоинств, — возразил Рауль.

— В таком случае, как же вы объясняете тот факт, что граф никогда ничего о ней не рассказывал? — улыбнулась герцогиня. — Даже не говорил о том, нравилась ли она ему, или же нет?

— Я полагаю, что связь графа с моей матерью не продлилась долго, и всегда думал, что моя мать умерла очень рано, быть может, она умерла родами, — сказал Рауль с грустью в голосе. — Именно в этом случае графу тяжело было бы говорить со мной о ней, ведь я стал, по-видимому, невольным виновником её гибели. По этой причине я всегда прошу Господа даровать ей рай на небе и простить ей все её грехи, если таковые у неё были.

— Скажите, виконт, как часто вы просили Господа о ней в своих молитвах? — спросила растроганная герцогиня.

— Столь часто, герцогиня, что и не знаю числа, — признался Рауль. — Во всех своих молитвах я вспоминал её, а это означает, что не менее, чем раз в неделю я просил за неё Господа.

— Милый мой мальчик! — воскликнула герцогиня. — Я не в силах более лгать вам! Знайте же, что я – ваша мать, и что я была чрезвычайно жестока к вам, поскольку отказалась растить вас вместе с другими моими детьми! Простите ли вы меня?

— Ах, герцогиня, неужели Господь сподобил меня лицезреть свою мать? — воскликнул Рауль. — Позвольте же припасть к вашим рукам?

— Обнимите меня, сын мой, и простите меня за всё! — ответила герцогиня и раскрыла свои объятья Раулю.

— Мне не за что вас прощать, герцогиня! — проговорил Рауль сквозь слёзы. — Простите, могу ли я называть вас матушкой?

— Ах, да, непременно! — воскликнула герцогиня. — Но лишь наедине. Я прошу вас о скромности, виконт. Ведь я не состояла в браке с вашим отцом.

— Ваша честь никак не пострадает от вашего признания, герцогиня, и моё уважение к вам останется превыше всего! — ответил Рауль. — Отныне я буду молить Господа о снисхождении не к некоей незнакомой мне женщине, в моих мыслях всегда будете вы, и мои молитвы о вас будут происходить гораздо чаще, чем были. Они станут ежедневными.

— Нам обоим следует успокоиться, сын мой, и я на правах матери хотела бы поговорить с вами о сердечных делах, которые, как я знаю, слишком сильно влияют на вашу жизнь, что заставляет меня опасаться за вас, мой друг! — сказала герцогиня, освободившись от неловкости, которое она чувствовала, проявляя слишком сильный интерес к судьбе молодого человека, не имея для этого достаточного основания. — Теперь, когда вы знаете причину моего интереса к вашей судьбе, я надеюсь, вы позволите мне дать вам несколько советов в той области, в которой советы графа не могли бы быть столь основательными? Дело в том, что, насколько мне известно, граф в области общения с женщинами был настолько неопытен, что, разумеется, не мог бы быть полноценным наставником такого красивого молодого юноши как вы, чьё счастье непременно требует отыскания достойного предмета любви.

— Мадам, я весь внимание, — с готовностью ответил Рауль.

— Наедине вы можете называть меня матерью, ведь мы же договорились! — ответила герцогиня. — Впрочем, это как вам будет удобнее, мой дорогой.

— Я вас слушаю, матушка, и постараюсь не упустить ни единого слова! — воскликнул Рауль.

— В таком случае вот моё мнение о том, что с вами произошло, сын мой. Поправьте меня, если я ошибаюсь, — начала свою речь герцогиня. — Вы росли в провинции и не имели возможности познакомиться со всевозможными представительницами прекрасного пола настолько тесно, чтобы научиться правильно судить о них. По этой причине первое же миловидное личико произвело на вас чрезвычайно сильное впечатление, а молодость его обладательницы заставило вас чувствовать хрупкость и беззащитность предмета вашего обожания, поэтому вы возомнили себя извечным защитником этой юной девицы. Провинциальная наивность её воспринималась вами как нравственная чистота и невинность. Её белокурые волосы, бледная кожа, утонченные черты лица и нежный девичий голосок вы воспринимали как бесспорные признаки того, что вы имеете дело с ангелом во плоти. Если бы тогда вам кто-то сказал, что эта боготворимая вами девица грубо посмеётся над вашими чувствами, принесёт всю свою невинность и красоту на алтарь чванливого вельможи, который не привык встречать отказ ни в чем, нигде и никогда, и по этой причине не сможет оценить той жертвы, которую она принесёт ему, вы бы либо не поверили, либо отказались от своих чувств к ней. Но вам никто не мог предсказать этого, хотя, окажись в те дни рядом с вами я, пожалуй, я увидела бы в ней признаки этой будущей судьбы. Но теперь уж об этом поздно рассуждать, что случилось, то случилось. Я лишь хотела бы вам объяснить, что вопреки вашему мнению о том, что само небо поступило с вами несправедливо, и что в мире нет судьбы горше вашей, правда состоит в том, что для мужчины разочарование в женщине – это наиболее естественное состояние и наиболее вероятный результат безумной любви.

— Не хотите ли вы этим сказать, матушка, что на свете нет женщин, достойных любви? — с жаром спросил Рауль.

— Я лишь хотела вам сказать, дорогой сын, что все женщины таковы, отличия межу ними не столь сильны, чтобы придавать этому чрезвычайное значение. Если женщина нравится вам внешне, это далеко не означает, что её душа вам понравилась бы, если бы вы знали её досконально, — продолжала герцогиня. — Так же точно я могу сказать и то, что если женщина не привлекла ваше внимание красотой своего лица или фигуры, из этого далеко не значит, что свойства души этой женщины не заслуживают уважения и любви. И хотя довольно часто свойства души и внешность далеко не одинаково достойны мужского внимания, тем не менее, существуют и такие женщины, которые достойны внимания мужчины и по из внешним данным, и по их душевной красоте. К несчастью, мужчины, склонные отождествлять внешнюю привлекательность с духовным совершенством, зачастую прощают красавицам самые сильные пороки, оставаясь их поклонниками. Это является причиной тому, что так много на свете прекрасных чудовищ, негодяек с безупречной внешностью, которые словно вампиры вытягивают из мужчин все соки, после чего бросают их, опустошенных и нравственно сломленных.

— Не противоречит ли это, герцогиня, вашему утверждению о том, что все женщины, в сущности, одинаковы? — спросил Рауль.

— Они одинаковы в том, что могут дать мужчине и в том, что хотят получить от мужчин, — ответила герцогиня. — И в этом нет никакого противоречия. Но они отличаются в том, что в действительности дают мужчине и что требуют за это. В этом большая разница. В сущности, нравственная или физическая близость – это не обязательное удовольствие в жизни. Юность жаждет получить эти удовольствия в одном предмете в подарок от судьбы, зрелость готова платить за них, и те, и другие ошибаются. Истинная любовь не даётся даром, но и не продаётся. Бывают удовольствия, за которые можно заплатить, бывают те, за которые приходится расплачиваться, последние обходятся гораздо дороже. Но истинная любовь не покупается деньгами, хотя и не дарится тому, кто не может позаботиться о предмете своей любви. Никто не даст вам рецепта счастья, но хороший советчик может удержать вас от несчастья, которого вы не заслуживаете. Не стремитесь получить незаслуженное, и тогда, быть может, судьба вознаградит вас больше, чем вы того заслуживаете. Но для этого вы должны понимать, что истинная любовь, преданная, верная, вечная, взаимная – это такая редкость в подлунном мире, что ожидать её как необходимую компоненту жизни, есть безумное тщеславие. Ожидать от девушки, что она будет любить вас искренне и преданно только потому, что вы любите её так, означает совершено не знать жизнь. Если вы решились полюбить, вы не должны требовать ответной любви, поскольку любовь – не то чувство, которое можно требовать. Если же вы любите искренне, то вас не должно заботить, любит ли вас в ответ предмет вашей любви, или проявляет к вам полное равнодушие. Вы обиделись на жизнь и на судьбу лишь за то, что ваше первое и, полагаю, не оформившееся до конца чувство не нашло такого же в точности ответного чувства, но это то же самое, что обижаться на судьбу за то, что она не сделала вас Богом. Поверье, что очень может статься, что родиться Богом – намного более вероятная удача, чем родиться человеком, познавшим сильную взаимную любовь. Если вы не обвиняете Судьбу в несправедливости лишь за то, что она не сделала вас Богом или Королем, то по какому праву вы бросаете ей вызов за то, что она не одарила взаимной любовью? Знайте же, что действительно сильная и бескорыстная, верная и вечная взаимная любовь родится на земле значительно реже, чем родятся королевские персоны. Поэтому если вы отчаялись получить что-либо от одной женщины, то нет ничего глупее, чем отчаиваться. Следует понять, что попытка получить именно от той, про которую вы решили, что любите её, именно то, что получить, по-видимому, невозможно ни от одной женщины мира, это безумие, или, по меньшей мере, чрезвычайное тщеславие. И в той ситуации, в которой вы оказались, нет ничего безумнее, чем неистово искать гибели, пусть даже и геройской, и нет ничего разумнее, чем обратиться в другой женщине. Помните же, мой сын, что каждая последующая женщина лучше всех предыдущих, поскольку, получая с каждым разом всё больший опыт общения с ними, вы уже не совершите тех ошибок, которые совершали прежде.

— Вы предлагаете мне, герцогиня, отказаться от моей любви и заняться другим предметом, — грустно сказал Рауль. — То же самое советовал мне отец, и умом я давно уже понял, что этот совет – наилучший, но моё сердце всё ещё ноет.

— В настоящее время вы, по-видимому, ещё не до конца насладились своим разочарованием в женщинах как таковых, и в своих грёзах по отношению к той женщине, которая этих грёз никогда не удовлетворит, и которая не стоит тех восторгов, которые вы питаете в отношении неё, — ответила герцогиня. — В страдании есть своё удовольствие, и многие предпочитают испить эту чашу до дна. Так обманутый в своих надеждах влюбленный не способен отказываться от своих безумных мечтаний подобно тому, как человек с больным зубом не позволяет его вырвать. Что ж! В добрый час! Продолжайте вкладывать перста в свои нравственные раны, продолжайте страдать от неразделенной любви и от предательства любимой, только не слишком увлекайтесь этим, не доводите себя до крайности. Очень скоро вам это надоест, и тогда вы и без моих наставлений обратитесь к другой женщине.

— Мне трудно согласиться с вами, герцогиня, но я продолжаю вас внимательно слушать, —ответил Рауль.

— Любовь мужчины – это не то же самое, что любовь женщины, — продолжала герцогиня. — Мужчина от своей любви слепнет. Он не видит в предмете своих вожделений недостатков, и хочет быть первым у своей возлюбленной, при этом он хочет, чтобы она восторгалась им вечно, не обращая внимания на других мужчин. Женщина же, влюбляясь в мужчину, напротив, становится экспертом в вопросе о недостатках предмета своей любви, она любит эти недостатки и прощает их ему, поскольку твердо верит, что со временем сможет избавить от них своего мужчину, сделать из него свой идеал. Она любил его недостатки, как любит опытный скульптор кусок мрамора, к которому ещё только приступает со своими инструментами, чтобы отсечь всё лишнее и сделать статую, которой он будет вполне удовлетворён. Женщина не настаивает на том, чтобы быть у своего мужчины первой, но хочет быть у него последней, она не хочет, чтобы он не обращал внимания на других женщин, но она хочет, чтобы он, сравнивая её с другими, всегда находил её лучшей. Принято считать, что мужчина хочет от женщины только одного, но на деле же он хочет от неё всегда слишком многого, настолько многого, что почти ни одна женщина не может ему этого дать. Принято также считать, что женщина от мужчины не хочет почти ничего, но и это не правда, она тоже хочет от него чрезвычайно многого, и, причем, в форме тысяч и тысяч мелочей, от чего большинство мужчин просто сходят с ума, после чего бегут от своих возлюбленных, спасаясь от них в кругу друзей или случайных подруг. В жизни нет универсального рецепта быть счастливым в любви. Все комедии кончаются браком, все трагедии начинаются со свадеб, потому что брак – это тот миг, когда обе стороны ошибочно полагают, что достигли точки наивысшего счастья, и к сожалению, они правы, поскольку после этой точки такого счастья вновь они уже не испытывают больше никогда. Подобно тому, что каждый родившийся на свет человек неизбежно идёт к своей смерти, так же точно каждый заключенный брак неизбежно развивается к своей полной противоположности – такой форме отношений, когда оба супруга считают общество друг друга – худшим из известных им обществ.

— Вы говорите ужасные вещи, сударыня, — грустно сказал Рауль.

— И поэтому вы уже не хотите называть меня своей матерью, — кивнула головой герцогиня. — Я пытаюсь изложить за один вечер вам то, что должна была бы рассказывать на протяжении всей вашей жизни, или, по меньшей мере, первые двадцать лет.

— Простите, матушка, я ещё не привык, и я смущен вашими словами, — ответил Рауль.

— Я должна закончить свою мысль, — продолжала герцогиня. — Луиза – провинциалка, которая не сможет долго владеть сердцем Короля, поэтому она сделала ошибочный выбор. Рано или поздно эта связь прервётся. Вполне возможно, что она даже пожалеет, что отвергла ваше предложение руки и сердца, но для вас это уже не будет иметь значения. Мы говорим о вас и о вашем счастье. Для счастья недостаточно любить, но и недостаточно быть любимым. Все мы хотим, чтобы это совпало, но я не знаю таких примеров в жизни. Это, однако, не означает, что разумно искать смерти только потому, что вы не стали исключением в этом всеобщем правиле. Король, получающий всегда всё, от любой вокруг него и чуть ли не в любое время, захотел чего-то нового. Луиза не настолько честолюбива и по своей молодости весьма стыдлива и холодна, что Король посчитал признаками высшей чистоты, невинности, безгрешности. В этом причина его увлечения. Он принял вызов и решил завоевать Луизу. Она же, не получившая в жизни ничего, хочет получить всё, и самое лучшее. Естественно, что самым лучшим она посчитала именно то, чем восторгаются все вокруг неё, и в этом причина её увлечения Королем. Но их сближение состоялось, они увидели в друг друге простое существо противоположного пола, которое согласно вступать в близость. Восторги новизны, ощущение счастья от обладания тем, чем обладать, казалось, было невозможно, уже начали тускнеть, и это чувства восторга очень скоро уйдёт навсегда, и останется скука, изредка прерываемая плотскими удовольствиями, которые со временем превратятся в привычку. Их разрыв неизбежен, и это их Судьба. Ваша же Судьба в другом сын мой, переверните эту страницу вашей жизни, и начните новую. Если вы не готовы сделать это сейчас, сделайте это позже. Но не бросайте в огонь книгу вашей жизни, поскольку о ней очень преждевременно судить по первым прочитанным страницам. У вас ещё так много возможностей, мой друг, вас ждёт великая судьба, если вы научитесь сами управлять ей. Взгляните на капитана д’Артаньяна, взгляните на графа де Ла Фер, наконец! Задайте себе вопрос, как поступили бы они, если бы в их жизни было разочарование в женской любви? О, я знаю, что в жизни вашего отца было подобное испытание, и даже более жестокое, но он прошёл через него и стал тем, кто он есть. Я знаю также и то, что судьба похитила у д’Артаньяна его первую и самую чистую любовь, смерть выхватила её из его объятий, но он не бросился сломя голову под пули, он продолжал доблестно служить своей Родине, сохранил верность своим друзьям, его жизнь полна подвигов и приключений, она осмысленна и прекрасна. Неужели же вы не избрали себе в качестве жизненного ориентира этих двух великих мужей, и вместо этого поведёте себя словно этот жалкий незрелый юноша из одной из пьес Шекспира, который наложил на себя руки, думая, что его возлюбленная погибла, тогда как она всего лишь спала? Хотите ли следовать этому странному литературному герою, или вы хотите быть достойным имени и рода вашего славного отца?

Последние слова герцогини задели гордость Рауля.

— Полагаю, герцогиня … — начал он.

— Матушка, — подсказала герцогиня.

— Матушка, простите! Я полагаю, что я смогу доказать вам, что достоин чести быть сыном графа де Ла Фер!

— Сын мой! — воскликнула герцогиня. — Теперь я вижу, что вы – тот, кем должны были быть! С Богом, сын мой! Мы ещё увидимся.

— Скажите мне, матушка, могу ли я задать вам ещё один вопрос? — спросил Рауль.

— Сколько угодно, сын мой, — ответила герцогиня.

— Граф долгое время не называл меня своим сыном. Быть может, он решил усыновить меня из жалости? — спросил Рауль.

— Сын мой, знайте же, что ни один мужчина никогда не может быть уверен в том, что он является отцом тех детей, которые называет своими, — улыбнулась герцогиня. — Но всякая женщина всегда точно знает, что её дети – это её дети. Так вот, говорю вам как мать, граф де Ла Фер – истинный ваш отец, и если другие женщины могли бы вас уверять в этом на основании того внешнего сходства с ним, которое видно с первого взгляда, то я могу вас уверить в этом по той причине, что никто другой не может знать это лучше, чем знаю это я. Также уверяю вас, что граф знал с самого начала, что ваша мать – я, герцогиня де Шеврёз, тогда как я… Это сложно объяснить. Но в ту счастливую минуту, когда нас свела сама Судьба для того, чтобы вы появились на свет… Я не осознавала ещё очень многого из того, что осознала позже. Иными словами, я не знала его имени. Но знала, где его искать. Так что я счастлива теперь, что доверила вашу судьбу ему, хотя тогда, по-видимому, это было с моей стороны не слишком умно. Господь руководил мной, не иначе. Мы не были достаточно знакомы для того, чтобы вступить в ту связь, которая привела к вашему появлению, и мы не были достаточно знакомы для того, чтобы я могла отдать вас ему. Я так виновата перед вами, сын мой, но граф своей заботой о вас превратил мою вину в заслугу! Это непостижимо! Знайте же, что граф, зная, кто я, ни секунды не сомневался и в том, что вы – его сын. Если он не признался вам в этом, то, по-видимому, он имел на то свои причины. Мне ли осуждать его? Я должна лишь признать, что всё, что делал граф де Ла Фер, было правильно, сам Господь вёл его по его жизненному пути. Ваш отец и трое его друзей – это непостижимые люди! Их судьба – это судьба самой Франции, их деяния сопоставимы с деяниями героев Илиады, хотя я сомневаюсь, что найдётся новый Гомер, который предпримет титанический труд, чтобы описать их. Будьте же достойны вашего отца, помните, что истинный герой не охотится за женщинами, он спасает Отечество, и тогда для такого Одиссея найдётся своя Пенелопа, любящая и верная супруга. Обнимите же меня, и расстанемся на сегодня, поскольку и вам, и мне необходимо обдумать и принять то новое положение, в котором мы оказались лишь теперь, и в котором нам следовало бы пребывать все годы вашей жизни. Скажите же ещё раз, что простили свою ветреную мать!

— Матушка! Герцогиня! — воскликнул Рауль. — Говорю вам снова: мне не за что прощать вас, я вас благодарю за всё, и я вас боготворю, и первые же мои молитвы к Господу будут о вас.

Герцогиня протянула обе руки Раулю для поцелуя, после чего обняла его и мягко оттолкнула со словами:

— Идите же, и будьте достойны графа де Ла Фер, вашего отца!

Рауль поклонился и покинул комнату герцогини.

(Продолжение следует)

Полностью «Мемуары Арамиса» вы можете найти тут

https://litsovet.ru/books/979343-memuary-aramisa-kniga-1

https://litsovet.ru/books/979376-memuary-aramisa-kniga-2

https://litsovet.ru/books/980135-memuary-aramisa-kniga-3

https://litsovet.ru/books/981152-memuary-aramisa-kniga-4

https://litsovet.ru/books/981631-memuary-aramisa-kniga-5

https://litsovet.ru/books/983912-memuary-aramisa-kniga-6

https://litsovet.ru/books/985284-memuary-aramisa-kniga-7