Рим после Ромула и его странные цари

Как появились в Риме странные цари, у которых были большие проблемы с самого начала?

Цикл "Древний Рим от Ромула до Ромула Августула". Глава3 .Рим после Ромула.

У царей в Риме с самого начала были проблемы. В общем-то, устройство раннего римского общества не предполагало обязательного наличия единоличного лидера.

Гораздо важнее был сенат. В общем-то, генеалогия Сената очевидна. он - наследник племенного совета старейшин, самого первого органа власти у всех народов. Хотя...именно тут начинаются свои сложности.

Я уже писал об это в первой статье нашего цикла, но есть смысл повторить это и здесь.

Царский костыль и прошлогодние старейшины

Итак, все первобытные племена, а за ними и первые города начинали с одной и той же, самой очевидной, формы правления - собрания всех взрослых членов племени. С наступлением патриархата совет племени стал исключительно мужским, но принципиально это ничего не меняло.

А вот дальше разные народы и города пошли разными путями. В некоторых, как в большинстве древнегреческих полисов, общие собрания сохранили свою главенствующую роль и этот путь привел к появлению прямой полисной (городской) демократии, самой известной из которых является, конечно, Афинская.

Такой вариант имел преимущество в том, что давал максимально широкий доступ к власти всем гражданам. Но при этом создавалась ситуация постоянной нестабильности, отдавая принятие судьбоносных решений во власть, говоря словами Пушкина “тупой бессмысленной толпы”.

Но главное - такой способ управления было невозможно транслировать за пределы стен отдельного города, на крупные государственные образования. И как раз бурная и закончившаяся крахом история Афинского союза прекрасно это показывает.

У других народов из общих собраний выделились вожди, управлявшие им и оказывавшие на него всё большее влияние и отсюда начинается путь к монархии. И естественно, что подобный путь избирают большинство народов Востока, где уже сама экстремальность природных условий не позволяет вести долгих дискуссий и требует принятия быстрых решений и тех, кто обладает достаточной властью, чтобы реализовать эти решения без проволочек.

Но большинство италийских народов, в том числе римляне пошли, третьим путем, когда из общего собрания племени выделяется группа наиболее влиятельных его членов, которых обычно принято называть “старейшинами” или по латыни senator , то есть член senatus - дословно “совета стариков”, так как латинское senex - “старик”. Собственно и сам латинский корень sen - имеет значение “старый” и даже… “прошлогодний”.

Но в зависимости от традиций и условий существования того или иного города власть сената могла сочетаться в нем с властью царей. Наиболее известный пример такого сочетания в древнем мире, можно найти уже за пределами Италии в греческой Спарте.

Там власть царей (кстати заметьте двух, это число нам пригодится, когда мы перейдем к республиканской истории Рима) была ограничена и во многом подконтрольна совету старейшин - геруссии.

Римляне в начале своей истории выработали схожую со Спартой модель управления городом, но с одним существенным отличием и не в пользу царей. Если в Спарте царская власть была наследственной, то римляне своих царей избирали. Да царское происхождение давало претенденту трон заметное преимущество перед остальными, но в конечном итоге, как минимум, формально нового царя выбирало народное собрание, а границы его власти должны были ограничиваться законами, которые формулировал Сенат.

Это, конечно, идеальная модель и в реальности бывало, конечно по-разному и некоторые цари добивались в итоге очень широких полномочий и большой власти, но подлинно самовластным самодержцем, подобным восточным властителям не был ни один из них.

И все- таки цари

Но само существование на начальном этапе римской истории царской власти в общем-то было неизбежным. Разноплеменное население бурно развивающегося города, и, прежде всего, его элита - патриции, тоже, как мы уже видели, происходившие из разных народов, не было еще достаточно единым, чтобы позволить себе самоуправление.

К тому же, у этих выходцев из разных местностей был, вынесенный оттуда, опыт устройства власти в их родных городах, где почти всегда был царь. Кроме того, царская власть была обязательным элементом в городах этрусков, культурное и прочее влияние которых на Рим в этот период было определяющим.

Но все же, при всем этом, институт царской власти с самого начала выглядел для Рима немного “костылем”, необходимым лишь для поддержки ещё неокрепшего государственного механизма.

Это, кстати, находит свое отражение и в предании о смерти основателя Рима и его первого царя Ромула и о событиях произошедших в молодом и еще совсем не вечном городе сразу после неё.

Это конечно легендарные события, но в этой легенде без сомнения нашла отражения реальность первых десятилетий истории римской общины. Но чтобы правильно увидеть реальность нужно сначала понять, кто рассказывает нам саму легенду и с какой целью он это делает.

Легенда о первом царе

У нас есть несколько источников, например, все тот же Плутарх, но я буду основываться на самом авторитетном из них - “Истории от основания города” Тита Ливия. Дело в том, что Ливий в своем труде суммирует всю позднереспубликанскую римскую историческую традицию, идущую еще из середины II-го века от греческого историка Полибия и первых римских анналистов, чьи труды, в отличие от “Всеобщей истории” Полибия, до нас не дошли.

А вот Полибий, в свою очередь, был очень тесно связан с важнейшим римским патрицианским род Сципионов ( мы будем в других статьях цикла еще много о них говорить) и писал свой труд во многом для них и под них. Таким образом, в его труде нашло свое отражение понимание римской истории, том числе и ранней в том виде, в каком ее видела римская элита периода расцвета Республики.

По наследству этот взгляд на историю Рима перешел через полтора века к Титу Ливию, который, обогащенный уже новым историческим опытом, смотрел на все это уже несколько иначе.

В отличие от Полибия, Тит Ливий пишет свою “Историю от основания Рима” как итог. Его повествование это - история того, как из небольшого города появилась Республика свободных граждан, завоевавших весь мир. И вот теперь, на рубеже нашей эры, она на глазах самого Ливия возвращается к единовластию и превращается в империю.

Тит пишет на заре правления первого императора Рима - Октавиана Августа, который, вообще-то, в это время еще официально даже не является единовластным правителем, а лишь первым среди граждан - “принцепсом”. Но всем понятно куда все клонится и Тит нарочито пишет историю Рима как, прежде всего, республики, пытаясь удержать уходящую реальность.

Поэтому он подчеркивает важность Сената и вообще демократический характер Рима с самого начала, как города равных возможностей для всех. Это город изначально созданный из всякого, в общем-то, сброда, ставшего в итоге одним великим народом.

Но Ливий подчеркивает, что Рим сразу претендовал на то, чтобы быть мировым центром. Понятно, что это “обоснование задним числом”, в действительности идея того, что Рим - больше, чем просто город появляется у римлян хоть и довольно рано, но, конечно, не во времена Ромула.

Итак, в своей “Истории” Тит Ливий сначала пересказывает общепринятую легенду о том, что Ромула забрал живым на небо его божественный отец Марс и сделал там его богом Квирином (отсюда и второе имя римлян - квириты).

“Как-то когда Ромул, созвав сход­ку на поле у Козье­го болота, про­из­во­дил смотр вой­ску, вне­зап­но с гро­мом и гро­хотом под­ня­лась буря, кото­рая оку­та­ла царя густым обла­ком, скрыв его от глаз сход­ки, и с той поры не было Рому­ла на зем­ле. Когда же непро­гляд­ная мгла вновь сме­ни­лась мир­ным сия­ни­ем дня и общий ужас нако­нец улег­ся, все рим­ляне увиде­ли цар­ское крес­ло пустым; хотя они и пове­ри­ли отцам, бли­жай­шим оче­вид­цам, что царь был уне­сен вих­рем, все же, буд­то пора­жен­ные стра­хом сирот­ства, хра­ни­ли скорб­ное мол­ча­ние. Потом спер­ва немно­гие, а за ними все разом воз­гла­ша­ют хва­лу Рому­лу, богу, богом рож­ден­но­му, царю и отцу горо­да Рима, молят его о мире, о том, чтобы, бла­гой и мило­сти­вый, все­гда хра­нил он свое потом­ство”.

Однако, рассказав эту легенду, Тит тут же характерно оговаривается, после чего становится ясным изначальное “скорбное молчание пораженных страхом сиротства” очевидцев исчезновения основателя города:

“Но и в ту пору, я уве­рен, кое-кто вти­хо­мол­ку гово­рил, что царь был рас­тер­зан рука­ми отцов — рас­про­стра­ни­лась ведь и такая, хоть очень глу­хая, мол­ва; а тот, пер­вый, рас­сказ (о божественном похищении - И.Х.) разо­шел­ся широ­ко бла­го­да­ря пре­кло­не­нию перед Рому­лом и живо­му еще ужа­су”.

Так или иначе, но сразу после смерти Ромула началась борьба за власть, притом межплеменная.

Все наши античные источники отмечают, что сабины, по преданию недавно присоединенные к Риму Ромулом на правах равных союзников, а на самом деле, скорее всего, уже давно имевшие там свою влиятельную диаспору и бывшие одними из основателей города, требовали, чтобы новый царь был сабином.

Отцов-сенторов из других племен, скорее всего, латинов и этрусков, Ливий называет, в противовес сабинам “старыми римлянами” и в этом, конечно, слышны отзвуки уже более близких по времени к самому Ливию событий - Союзнической войны между римлянами и остальными италиками, боровшимися, как раз, за получение римского гражданства в 90-е гг до н.э.

Так вот, эти “старые римляне” и “слы­шать не жела­ли о “царе-чуже­зем­це”, то есть сабине.

Так, можно сказать, на костях Ромула, если бы они, конечно, были в наличии, возник внутри римской элиты первый в истории острый конфликт между “отцами”.

В начале, в качестве компромисса между разными патрицианскими семьями, установилась интересная переходная форма правления.

О ней лучше рассказывает уже Плутарх: “пат­ри­ции, кото­рых было сто пять­де­сят чело­век, усло­ви­лись, что каж­дый из них будет по оче­реди обле­кать­ся зна­ка­ми цар­ско­го досто­ин­ства на шесть ноч­ных и шесть днев­ных часов. Это разде­ле­ние обес­пе­чи­ва­ло рав­ные пре­иму­ще­ства сена­то­рам обо­их пле­мен и пото­му было одоб­ре­но. Такой вид вла­сти рим­ляне назы­ва­ют меж­ду­цар­ст­ви­ем”.

Однако, как отмечает уже Тит Ливий “рас­хо­дясь в жела­ни­ях, все хоте­ли иметь над собою царя, ибо еще не была изведа­на сла­дость сво­бо­ды. Вдо­ба­вок отца­ми вла­дел страх, что могут ожи­вить­ся мно­го­чис­лен­ные окру­жаю­щие государ­ства и какой-нибудь силь­ный враг застанет Рим лишен­ным вла­сти, а вой­ско лишен­ным вождя. Всем было ясно, что какой-то гла­ва нужен, но никто не мог решить­ся усту­пить дру­го­му”.

Изложенная Ливием логика подтверждает, тот факт, что, в принципе, древнеримская община уже с самого начала своего существования могла бы обходится и без царя и отмена царской власти в Риме общем-то была вопросом времени, хотя и и довольно большого.

Но, кроме этого, я хочу отметить тот факт, что первым серьезным внутренним конфликтом в Риме стал не гражданский спор, а межплеменной. Он стал единственным внутри города на долгие века, а все дальнейшие раздоры имели долгое время уже социальный характер.

Однако, позже, когда Рим из города превратится в огромное государство, межплеменные конфликты дадут знать о себе в полной мире и именно вопрос отношений между римлянами и другими италиками станет ключевым вопросом римской политики в первой половине I века до н.э.

И вот еще что. У всех авторов спорят между собой патриции двух племен - римлян (прежде всего латинов) и сабинов. Третьей важной силе - этрускам места не остается. Это говорит о том, что патриции из этрусков ассимилировались с латинами еще до появления сабинских семей и были в глазах всех горожан уже единым народом - римлянами, а вот интеграция сабинов проходила позже и уже значительно сложнее.

Тем не менее именно эти три народа и стали намного веков вперед римлянами и их элита составила патрицианские роды. Все остальные италийские народы так намного веков вперед и остались лишь “италиками”, имея статус союзников Рима , но не римлян.

Правда у представителей этих народов тоже была возможность поодиночке “пробиваться в римляне”, но уже только через плебейство. Так что, можно сказать, что в будущих сражениях патрициев и плебеев все же была этническая составляющая.

Царь - гастарбайтер

Но в данном случае, римские и сабинские патриции были вынуждены договориться и избрать царя, поскольку в условиях только еще формирующегося общества, отношения между слоями которого еще толком невыстроены коллективная власть элит оказалась хуже единоличной.

По рассказу Ливия “Про­сто­на­ро­дье ста­ло роп­тать, что раб­ство умно­жи­лось — сто гос­под заме­сти­ли одно­го. Каза­лось, народ боль­ше не станет тер­петь нико­го, кро­ме царя, кото­ро­го сам поста­вит”.

Заметьте, что народ хочет сам поставить царя, а не предлагает это сделать сенату, ставя тому ультиматум. Римлянину последних времен республики, такому каким был сам Ливий, совсем не сложно представить себе такую ситуацию, поскольку и современное ему приходящее в лице принципата Августа новое единовластье само стало во многом результатом противостояния сенатской элиты и остальных римских сословий.

А тогда, в древности, по Ливию “поскольку отцы почув­ст­во­ва­ли, какой обо­рот при­ни­ма­ет дело, то, доб­ро­воль­но жерт­вуя тем, чего сохра­нить не мог­ли, они снис­ка­ли рас­по­ло­же­нье наро­да, вве­рив ему выс­шую власть, но так, чтобы усту­пить не боль­ше прав, неже­ли удер­жать: они поста­но­ви­ли, что, когда народ назна­чит царя, реше­ние будет счи­тать­ся при­ня­тым лишь после того, как его утвер­дят отцы”.

Так и появились эти странные цари в Риме. Цари, которых избирал народ, а утверждал Сенат. И первым из них стал…”чужеземец” - сабин Нума Помпилий, который не то, что не был “старым римлянином”, а вообще жил в другом городе.

Но о нем и других царях Рима поговорим уже в следующей серии цикла “Древний Рим от Ромула до Ромула Августула".

(Глава 1)

(Глава 2)

Илья Хаськович

А пока - пишите комментарии, ставьте лайки, подписывайтесь на мой канал и на мой канал в Телеграмме “Антика. Собрание древностей”, на котором каждые день появляется новая информация о том, что происходило в мире до 476 г до н.э.