Глава седьмая.
Невероятное Путешествие.
Наступил 1978 год.
Год окончания общеобразовательной средней школы № 25. Теперь мы уже взрослые. Влюбляемся и вечерами по выходным дням ходим на танцы. Покуриваем потихонечку, втайне от пап и мам. Как же тогда нам хотелось быстрее вырасти. Но иногда… Мы, как в детстве, играли то в «квача», то в «Казака – Разбойника». (Возможно, вы улыбнётесь… Сейчас молодёжь другая… Компьютеры, смартфоны всякие… Но тогда…) Соберётся нас человек десять, а то и больше, разобьёмся на две команды: одни – «казаки», другие – «разбойники», и гоняем друг за другом, то нападая, то отбиваясь. В тот вечер я попал в команду «казаков». Нашей задачей было спрятаться на горе, где висел аэростат, и продержаться полчаса. Если за это время «разбойники» не найдут всех – победа за нами. Мы рассыпались по кустам. Время пошло. Наступали сумерки. То одного, то другого товарища по моей команде находили подозрительно быстро. Вот уже из нашей пятёрки остался я один. Оставалось продержаться семь минут. А я залёг пониже тропинки под кустом и засыпал себя листвой. Лежу себе и потихонечку радуюсь. Вдруг, повыше меня, с тропинки, доносится голос Виталика Мальцева:
- Эй, казачок, а вот и ты. А ну-ка, вылази кверху!
Но у нас был договор: если тебя нашли – убегать нельзя и перепрятываться тоже. А нашедший должен был коснуться рукой. А то, что же могло получиться: ходи и говори себе, что нашёл, нашёл… а сам никого и не нашёл. Так что выдавать своё укромное тайное место, а тем более рассекречивать себя, лишая команду победы, я был не намерен.
- Не хочешь выходить по-хорошему – будет по-плохому – сказал «разбойник», постепенно удаляясь.
- Ага! Значит он действительно меня не видел! – догадался я. А Виталька что-то продолжал говорить и говорить.
- Нашёл! – вдруг донёсся до меня его голос метров за десять.
- Кого же ты, дружок, нашел на этот раз? Или снова на понты берешь?
Я затаился, даже дышать перестал, по-моему. Но его шаги приближались. Снова его голос раздался повыше места, где я спрятался.
- Ну… так я кидаю?
«Что кидаю, кого кидаю, зачем кидаю?» – улыбался я про себя. «Осталась минута и мы… выиграли!»
В это же время, рассекая воздух, мне, точнёхонько на затылок приземлился камень, размером с мою голову. Сознание начало мутиться, но последнее, что я услышал, были слова Виталия:
- Пацаны, валим отсюда, здесь «трупак» валяется… Я точняк ему в бошку попал, а он не реагирует…
На этом всё… Наступила чернота…
Не знаю, сколько я пролежал, но когда очнулся - было светло. Грело тёплое, по-летнему, солнце. Я открыл глаза. Странно, но находился я на берегу какой-то речки. Рядом спокойно щипали сочную траву обыкновенные домашние гуси. Пришла мысль: «Меня что, пацаны куда-то перетащили? Но куда? Это же не Балаклава!»
И действительно, Балаклавой здесь и не пахло. Сам воздух был другим. Насыщенный травяным ароматом свежескошенных трав, он резко отличался от нашего: йодистого, солёного, отдающего морем и водорослями. Я поднялся на ноги. Огляделся. Рядом с местом, где я лежал, вилась тропинка. Она поднималась на небольшой пригорок. От безысходности и полной растерянности потащился по ней. По пути сорвал интересный цветок, похожий на наш одуванчик, только его венчик был полностью открытым, словно чупа-чупс на палочке, только золотисто-яркого цвета и такой… живой и нежный. У нас одуванчик становится таким же, когда уже отцветает и готовится в полет. Ещё подумал: «Подарю это чудо маме…», и опустил в карман курточки.
Когда поднялся вверх по тропинке, увидел странную деревню. Домов было всего восемь. Они стояли в один ряд, а последний выступал вперёд, как бы образуя букву «Г». У домов сушилось бельё, сновали вездесущие куры, кое-где играли дети. Теперь я понял, почему деревня показалась мне странной. Крыши! Привычных моему взору покатых, то есть плоских двускатных крыш – не было. Все они были круглыми! Да-да, именно круглыми, как шляпки грибов. На них вместо черепицы и шифера была очень аккуратно уложена какая-то длинная трава ярко жёлтого цвета, и от этого домики казались игрушечными, а сама деревенька – сказочной. В полной прострации я пошёл к крайнему домику спросить людей, где я…
При моём приближении детвора, которая мирно играла во дворике, стремглав скрылась за порогом дома. Успел заметить, что все они были босы, так как их пятки буквально сверкали на солнце, когда они улепётывали. А еще, их одежда немного меня смутила. Все они были одеты, как бы, в длинные майки, что ли… Да, именно длинные, до колен, майки ярко-жёлтого цвета. Такого же, как и крыши их весёлых домиков. Щелкнули замки. То же повторялось каждый раз, как только я приближался и меня замечали. Даже взрослые люди, казалось, пугались, увидев меня. Я даже безуспешно стучал в несколько их калиток. Безрезультатно. Лишь в окне однажды мелькнула рука с указательным пальцем, указывающим на «крайнюю хату». Выбора не было. Пошёл туда. По пути обратил внимание на одну нагловатую курицу, которая стояла на тропинке, по которой я шёл, и важно отошла буквально за один шаг до нашей встречи. Она тоже была необычная. Цветом, как наши «рябушки», но ноги очень длинные. Будто бы скрестили курицу и цаплю и вышло вот это…
В доме, к которому я в конце концов подошёл, жила «Баба Яга», как я мысленно её окрестил. Крупная, несимпатичная дама с очень большой залысиной. Я сначала подумал, что она вообще лысая, но когда она повернулась ко мне боком, успел рассмотреть редкие длинные седые космы, растущие как попало вниз, начиная с района ушей. Не смотря на отталкивающую внешность, одета она была, я бы даже сказал, довольно прилично. На ногах – деревянные черевички с замысловатой резьбой, которые громко постукивали при ходьбе. На плечах – какой-то халат или балахон без пуговиц. Но чистый и опрятный. Цвет халата – правильно, всё тот же ярко-жёлтый.. А ещё у неё на шее висели бусы. На этой вещице остановлюсь подробнее. С первого взгляда они выглядели, как обыкновенные камешки, каких всегда полно валяется под нашими ногами. Но, когда она начала со мной говорить, то засияли и засверкали они всеми цветами радуги… Да что там радуги? Я даже не представлял себе, что бывают такие краски, какими блистали эти великолепные самоцветы.
А разговор у нас вышел такой. Ну, во-первых, меня очень мучила жажда и, прежде всего, я попросил пить.
- Здравствуйте. Дайте, пожалуйста, воды попить…
Она молчала и только пристально разглядывала меня.
- Извините, пожалуйста, я наверное, заблудился… Не подскажете, где я нахожусь?
Для чего я спросил о местонахождении, я и сам не понял… Что бы мне это дало, если бы она, к примеру, ответила: «На Луне, сынок, на Луне»! Но она молчала, как рыба об лёд!
- Вы, случайно, не подскажете, как мне вернуться обратно, в Балаклаву?
При слове Балаклава у меня непроизвольно покатились слёзы из глаз. Оказывается, взрослые, тоже плачут. А себя я считал довольно взрослым, мне ведь было уже 17. Поймал себя на том, что ужасно соскучился по родным местам. С каким удовольствием я сейчас обнял бы свою сестрёнку, прижался к папиному плечу или откровенно разрыдался на доброй маминой груди…
Вдруг она заговорила. Голос у неё был довольно мелодичным, но смысл не доходил до моего сознания. Так звучат напевные украинские песни из далёких глубинок… Я знаками показал: не понимаю. Вот тогда и засияли её бусы, а в моём мозгу на чистейшем русском языке прозвучали её слова.
- Ничего не ешь, ничего не пей, ничего не поднимай и с собой не бери. Ничего не оставляй! Возвращайся, откуда пришёл и жди!
И это было всё. Бусы потухли. Странная женщина сделала рукой движение, означающее у нас: выметайся вон…
Не солоно хлебавши, но воодушевлённый надеждой, я скоренько потрусил к речке. Минут через десять уже был на месте. Смотрю, а там, где я очнулся, расположились два гуся. Лежат себе и … загорают. Тут меня обуяла неимоверная злость. Я подхватил первый попавшийся камень и уже готов был запустить им в ненавистных гусей, но вспомнил: «… Ничего не бери»… и тут же положил камень обратно. Гуси погоготали на меня для приличия, но место уступили. Нехотя, переваливаясь с боку на бок, подались к реке, шлёпая по траве непомерными ластами своих неуклюжих ножек. О, ужас! У каждого их было по четыре штуки! Я лёг. Зажмурился. Открыл глаза. Ничего не изменилось. Попытался принять ту же позу, в которой был. Снова зажмурился. Ничего. Так я крутился долго и бесполезно… Наконец, ощущая жжение в районе бедра, вспомнил о цветке для мамы. Вытащить его оказалось проблемой. Для этого пришлось даже снять куртку, чтобы вытряхнуть его из кармана, так как прикоснуться к нему было нереально. Он весь буквально горел живым огнём. Но только коснулся травы, стал просто необычным, только что сорванным одуванчиком. Очередная попытка. Лёг. Принял позу. Зажмурился. И… в глазах темно!!!
- Ну… так я кидаю?
Этот голос моего заклятого врага, Виталика Мальцева, прозвучал, как песня! Да что там песня? Я отродясь не слыхивал ничего роднее и ближе!!! Но, всё же у меня хватило ума, чтобы сообразить: «Сейчас в мою голову прилетит огромный бутак»!
Резко дёрнувшись в сторону я как раз успел освободить место, для приземлившегося камня!
- Да ты чо!? Совсем придурок? А если бы я тебя сейчас грохнул? Идиота кусок, - бушевал Виталька… - Я ведь сказал, что принесу камень и кину… Больной на голову!... Пошли, пацаны, надоело!
Это он уже обращался к собиравшимся вокруг ребятам. А мне обидно не было. Я был готов в ту минуту терпеть от него всякие оскорбления…
Ох, ну и чесался же у меня язык рассказать хотя бы своим закадычным друзьям Юрке и Игорёхе о том, что со мною было. Но, увы! Даже маме, с которой делился «почти» всем, не сказал ни слова. Да и как говорить, когда мама возглавляет детский сад, а папа – парторг самого большого и мощного предприятия в Балаклаве под названием «БРУ» (Балаклавское рудоуправление имени Максима Горького). Его все в Балаклаве знают, уважают, даже в нашу школу приглашали выступать, а тут я со своими «небылицами»… Ну вот и молчал. Верил, наступит время, когда будет можно. Похоже… Наступило!
(Продолжение следует...)