Скоро у нас пойдет душица, а мы пойдем за ней.
Туда, где заливные луга и скалки, где южный склон крохотной Лысой горы приютил душистую поляну. Пойдем туда, где просыпается жадность)))).
Жадность - это когда отправился таки за душицей далеко-далеко, на парные луга за горную речку. Воздух можно на ходу прутиком разрезать, оводье голодное сеткой ловить и выдавать курам, как консервы. Но ты идешь по распахнутой пыльной дороге, с дымящейся макушкой, в горку и под горку, и снова в горку и под горку. Дошел до поляны, пробрался к заветной душице сквозь колючки и путаницу трав. Достал ножницы, нарезал, сколько терпения хватило. Идешь домой, мошку выплевываешь, паутам щелбаны ставишь - а по ни человека, ни трактора, ни косули, никого. Сюда не любят ходить, здесь распахнуто и тихо.
Вот и речка, и под мостиком куст смородиновый, ароматный. Дразнится. Ты к нему, а справа таволги облачко проплывает- прямо в руки просится, уже в руках! И ромашек звездопад - шажок сделать всего, и все звезды твои. А справа и слева по лужочку репешок радостно желтеет и ах... А у тебя один пакет всего остался в рюкзаке (вдруг грибы попадутся), и ничего пустого вообще с собой. Все душицей заполнено. И ты в этот пакет и листики смородины, и все лепесточки, облачки, пылинки, пестики, горошинки... Потом, дома разберу. Ну да, домой приходишь, вынимаешь цветочный салат, все это коллективно-луговое-осыпанное-сплетенное в запах сибирского июля. Отсыпаешь на стол с горочкой и дотемна перебирааааааешь, как Золушка мешок фасоли. Проклиная свои руки загребущие и глаза всевидящие. И жару, и насекомых, дорогу бесконечную в горку да под горку. А потом раскладываешь по сеткам, и через пару недель помещаешь в банки и мешочки, а зимой уже и забыл о дороге, о том, что жара на свете бывает. И укусы оводья таежного зажили. А в чайнике лето.
