- Смилуйся, Ведагор! – взмолился Горазд. – Уж взял ты его жизнь, дозволь хоть тело домой снести, да схоронить по-Божески!
- Снова ты про Бога своего песнь завел! – зашипел ведун. – Нет, нынче будет по-моему. А в моих обрядах надлежит голову врагу своему отсечь да на кол посадить! И торчать она так будет, покуда птицы глаза ему не повыклюют, и до голого черепа дождь ее не повымоет! А после чашу из черепа сделаю и ягоды есть с нее стану!
С этими словами он подскочил к столу, схватил своими потемневшими, словно лапки насекомого, пальцами горсть темных ягод из плошки и жадно забросил их в рот. Ведагор жевал странные ягоды и смеялся, захлебываясь их черным соком. Сок вытекал из его жуткого рта, стекал по седой бороде, но он будто бы не замечал этого. Только сейчас Мечислав осознал, что плошки на столе – не что иное, как человеческие черепа. Он указал на них взглядом Горазду.
- Батюшки светы! – прошептал тот, борясь с приступом тошноты.
Ведагор меж тем отсмеялся, прожевал странные ягоды и вновь изменился в лице. На нем отразились злоба и боль. Подскочив к Радиму, он наклонился к нему и, обдавая своим старческим дыханием, прохрипел:
- А знаешь, что будет с его телом? С телом моего врага? Я разведу большой костер и сожгу его, а пепел растопчу, спляшу на нем! Вот о чем я грезил все эти долгие годы! Вот чего ждал темными зимними вечерами: когда распахнется дверь моей избы и войдет он, душегубец, лишивший меня сына! Войдет и падет ниц передо мной, свою жизнь принесет и положит мне под ноги! Но и этого мне мало!
Ведун затрясся от ярости, но душевная боль переборола его, и он снова едва добрел до своего места. Тяжело опустившись на пень, он проговорил:
- Я знал, что он явится ко мне… все это время я ждал, когда же не станет сил у него нести эту ношу… он сам обрек своего сына на муки! Сам виноват во всем! Я лишь мстил за Еремея… да, я наложил на его сына это заклятие, но ничуть не раскаиваюсь в содеянном! Кровь – за кровь!! За то, что он забрал у меня самое дорогое, он заплатил своей жизнью, заплатит и его отпрыск… ха-ха-ха… то были темные чары… чары, которые медленно убивают в нем человека! Он еще жив? Еще не потерял разум? Так скоро потеряет… потеряет многое… все, что имел!
Ведагор зашелся хриплым и совершенно не веселым смехом. В горле у него что-то заклокотало: то ли сок съеденных ягод, то ли слюна.
Горазда невольно передернуло от этих звуков, и тошнота подкатила к горлу, когда взгляд его скользнул по лежащему неподвижно телу Ждана. Вишневая лужа крови на полу становилась все больше. Горазд искоса поглядел на остальных. Мечислав слушал ведуна с каменным лицом. Молчан же, казалось, что-то старательно обдумывал. Одного лишь Радима будто бы не тронула жестокая смерть Ждана. С лица его не сходила усмешка, а словам ведуна он внимал жадно, с молчаливым одобрением. Этого было Горазду, да и Молчану, никак не понять. Ведагор, меж тем, прохрипел:
- А вы что же, думаете убраться отсюда живехонькими? Не-е-ет… не тут-то было… все вы останетесь здесь, в моем лесу, навечно. Коли явились вместе, то и умрете в один день, только каждый из вас умрет по-своему…
Ведун расхохотался и поднялся со своего места. Мечислав произнес медленно, с расстановкой:
- Ведагор, прояви мудрость, отпусти нас! Даже все наши смерти, вместе взятые, не вернут тебе сына, не воскресят Еремея! Отдай нам тело Ждана! Отомстил ты ему, отомстил жестоко, дозволь отнести его в деревню и схоронить по христианскому обычаю!
Чародей подскочил к нему и, сверкнув взглядом, прошипел:
- Хочешь избежать скорой смерти, дружинный? Испугался, что с тобой случится то же, что и с ним?
Он указал черным, иссохшим перстом на лежащее тело Ждана, и зашелся загробным смехом.
- Смерти я не боюсь, - отвечал Мечислав, - я готов к ней, но только сложить голову хочу за благое дело, а напрасная гибель не принесет пользы никому!
- Это уж мне решать, каков прок от вашей смерти! Каждый из вас поплатится за то, что натворил один человек! Я заберу ваши жизни хотя бы за то, что не смогли сберечь и донести мне последнего, что осталось от моего сына!
- О чем речь ведешь, Ведагор? – переспросил Молчан.
- Да о том обереге, что ваш Ждан отыскал в лесу, а потом себе присвоил! Еремею принадлежал он! Сыну моему… страшная сила кроется в том обереге! Несдобровать теперь вам!
- В том нет вины нашей, что утерян он, - вступился Мечислав, - не ведал никто о его губительной силе, как и о том, что тебе надлежит его вернуть! Лишь намедни поняли мы, что к чему. Не губи жизни людей простых! Отпусти нас с миром! Твоя вера – твой выбор, но мы – люди крещеные! И принято у нас проявлять милосердие к ближнему. Нам похоронить тело Ждана надобно по нашим обычаям. Негоже человеку православному в костре языческом гореть. Дозволь нам отнести его в деревню!
- Молчать, я сказал!!! – рявкнул чародей. – Тебе, дружинный, смотрю, более всех не терпится! А что, ежели я тебе так скажу: оставайся здесь, прими смерть самую лютую, и тогда отпущу я остальных? Как? Готов на такую жертву?!
Мечислав опустил голову и ответил тихо, но твердо:
- Готов. Отпусти моих спутников. Коли моя жизнь нужна для того, чтобы спасти невинных людей, я даю добро. Но гляди, что сражаться с тобой буду до последнего вздоха, как и надлежит мне. Угодно тебе забрать мою жизнь – попробуй, возьми!
Ведагор громко расхохотался. Затем он потер руки, предвкушая новое кровавое зрелище:
- Та-а-ак… мне по душе твоя дерзость! Но на поле боя она бы еще, возможно, и пригодилась. Здесь же, в моих владениях, ты проявил глупость, бросая мне вызов! Я могу уничтожить тебя одним взмахом моего посоха! Желаешь ли отведать силы чародейской?!
Неожиданно ведун с несказанным проворством завращал посохом в своих руках, точно в совершенстве владел навыками палочного боя. Горазд только крякнуть успел, в то время как Ведагор молниеносным движением выбросил руку в сторону Мечислава, стараясь достать его концом посоха. Но дружинный был начеку: он перехватил конец посоха, намертво зажав его в кулаке.
Ведагор, казалось, не ожидал этого: на пару мгновений он растерялся, безуспешно пытаясь вытянуть свое орудие борьбы из руки Мечислава. Тот умехнулся:
- Что, собрался биться со мною на палках? Так предлагаю по-честному: выбери любую дубину для себя и для меня, и станем драться без помощи чародейства!
Ведун расхохотался, и смех его не предвещал ничего доброго. С силой рванув посох из руки Мечислава, он провозгласил:
- Ты мыслишь, что можешь справиться со мной?! Или позабыл ты, с кем имеешь дело?! Я мог бы убить вас всех сейчас же, но не желаю лишать себя такого зрелища!
- Мечислав! – воскликнул вдруг Горазд. – Оставь это, не губи себя! Не одолеешь чародея, силен он больно!
Но дружинный не слушал его. Снова и снова он цепко перехватывал посох, мелькавший в руках чародея. По-молодецки лихо управлялся Ведагор со своим оружием. Наконец, устав от попыток нанести увечье Мечиславу, ведун проговорил, запыхавшись:
- Вот и размялись… потешил ты меня… признаю твою ловкость! Раз уж ты изготовился принять смерть скорую, отведай-ка полную силу моего посоха!
С этими словами Ведагор выпрямился, взметнул посохом и со всей мочи ударил им о дощатый пол. Вся изба содрогнулась; ведун же вновь взметнул посох и с яростью направил его на Мечислава. Неведомая сила сорвала дружинного с места и отбросила к двери. Тот попытался встать, но чародей, орудуя своим посохом, без труда со всего маху хватил его спиной об дверь так, что стены избы затрещали. Мечислав смог подняться на ноги, но голубые глаза его потемнели, а изо рта поползла по подбородку тонкая струйка крови.
- Постой! Не губи его! – вскричал Горазд. - Пощади, он ни в чем не виновен перед тобой!
Метнув злобный взгляд в сторону мужиков, Ведагор мгновенно заставил их всех корчиться от невидимой боли. Горазд от неожиданности повалился на пол, Молчан же, побледнев, схватился за сердце. Радим не мог вымолвить ни слова, только сжал зубы и тихо рычал.
- Оставь… оставь их… - выкрикнул Мечислав, - с тобой порешили уже… забирай мою жизнь… их отпусти…
Чародей довольно расхохотался:
- Что, видать, мало тебе, дружинный?! Ну, так и быть, получай еще, коли желаешь!
Он резко взмахнул посохом и с нечеловеческой быстротой и силой ударил Мечислава в грудь – так, что дверь избы распахнулась, и тот вылетел прямо на двор, кубарем скатившись по кривым ступеням крыльца.
Убедившись, что он не лежит неподвижно в пыли, а пытается встать, Ведагор с готовностью шмыгнул наружу. Изба его стояла на небольшой поляне, окруженной вековыми елями. На их верхушках догорали красные лучи заходящего солнца – судя по всему, день уже был на исходе. Внизу же лесная чаща начала погружаться в холодный сумрак.
- Хороший нынче закат! День завтра ясный будет! – воскликнул ведун, издевательски-восторженно глядя по сторонам.
Он подошел к Мечиславу, поднявшемуся на ноги и глядящему на него выжидательно. Дружинный одним привычным движением выхватил из-за пояса боевые топоры и изготовился к схватке. В этот раз он решил напасть первым. Пара хитрых приемов – и ему удалось выбить посох из рук Ведагора. Чародей увернулся от топоров, но не удержался на ногах и упал на землю. Однако, старик не растерялся: лихо перекатившись по земле, он снова избежал удара и резво вскочил на ноги. Затем, вытянув вперед руку, злорадно воскликнул:
- Ты забываешь об этом, глупец! Мой перстень возымел невиданную силу, когда мы с ним снова воссоединились! Мечтаешь убить меня… ха-ха-ха… да покуда я дышу, ты меня не одолеешь! Не бывать этому!
Ведагор метнул один лишь взгляд на лежащий в стороне посох, и тот, точно по мановению невидимой силы, вновь оказался в его руке. Он усмехнулся:
- А теперь, взгляни-ка в последний раз на это солнце, ибо завтра ты его уже не увидишь!
И, взметнув посохом, он поймал им молнию, неизвестно откуда взявшуюся на ясном закатном небе, и отправил ее прямиком в Мечислава. Сила молнии была такова, что дружинный отлетел в конец поляны на порядочное расстояние и с неимоверной мощью врезался спиной в толстый ствол старой ели. Он осел на землю, точно куль с мукой.
Мужики, наблюдавшие за происходящим через раскрытую дверь избы, тщетно пытались подняться на ноги. Ведагор продолжал удерживать их на своих местах, пригвоздив к полу невидимыми чарами. Горазд с Молчаном вскричали:
- Мечислав! Мечислав! Жив ты?! Хватит, отпусти его, Ведагор! Помилуй!
Ведун, посмеиваясь, глянул на них и сказал:
- Что, желаете взглянуть на последние мгновения его жизни? Поднимайтесь, выходите сюда! Стойте и глядите, как он будет медленно умирать на ваших глазах!
С этими словами чародей ударил о землю посохом, и невидимые чары, сковывающие его пленников, исчезли. Мужики повскакивали со своих мест и бросились на двор из избы. Но Ведагор был хитер. Метнув посохом в их сторону, он пригвоздил их к месту и прошипел:
- Стоять! Не пытайтесь двигаться и нападать на меня: станет еще хуже.
- Да что ты пугаешь нас, старик?! – зарычал Радим. – Довольно уже играться с нами, как кошка с мышкой! Отпусти меня, и я тоже биться с тобой стану! Никто еще доселе трусом не посмел меня назвать!
- А, ты тоже хочешь распрощаться с жизнью уже сегодня?!
Ведагор подскочил к нему, и Радим скорчился от невидимой боли.
- Так с тобой у меня особый разговор будет! Больно ты самонадеян! Гляжу, не привык подчиняться никому!
- А я и не желаю быть под чьим-то началом! Я сам себе хозяин! И жизнь моя в моих руках!
Ведун усмехнулся и пристально вгляделся в Радима. Какие-то потаенные мысли, видимо, пришли ему на ум, потому что он горько расхохотался и прошипел, наклонясь к самой земле:
- Ты напоминаешь мне меня самого в молодые годы! Я тоже полагал себя хозяином своей жизни. Однако ж, все повернулось иначе! Гибель сына я не смог предотвратить… беда не обошла меня стороной. Не думай, что и ты избежишь своей участи!
Ткнув концом посоха в Радима, чародей снова заставил его сморщиться от боли и замолчать. Горазд с Молчаном попытались было протестовать, но быстро смолкли. Молчан не переставал держаться за сердце.
Было видно, что Ведагора изнутри снедает черная злоба. В голосе же его пробивалась застарелая боль:
- А коли станете нынче перечить мне, я отомщу всем, всем вам за свое горе! Деревню дотла спалю – никого не пожалею! С лица земли сотру ваше поселение, чтоб духу человеческого не осталось! Как будто и не было ничего… а тот, кого смерть минует… долго еще поминать меня будет! А на его костях спляшу… спляшу, придет час!
И, указав костлявым перстом в сторону избы, где лежало тело Ждана, ведун хрипло расхохотался.
Назад или Читать далее (Глава 32. Поединок)
#легендаоволколаке #оборотень #волколак #мистика #мистическаяповесть
