Новую жену бывшего Лена по понятным причинам не любила, но сейчас не до сантиментов. В трубке зазвучали гудки, а она судорожно схватилась за горло, ища способ протолкнуть внутрь хоть немного воздуха. Волосы липли ко лбу, а телефон сам выпал из потной ладони на одеяло.
Кошмар разжал когти, но явь едва-едва проступала в мути раннего утра. Лена слабо выдохнула и наткнулась на злобные глаза-пуговицы. Вчерашнее очарование испарилось, и Лена бессознательно скинула уродливую куклу с подушки на пол. Та издала странно пустой звук и осталась лежать пуговицами вверх. Вторая подушка с давно свободной половины Макса полетела следом, но часть кукольной фигуры осталась торчать с немым укором.
Нужно действовать быстро. Что сказала Рита? Сунуть в воду, не позволять всплывать. И найти второго.
Полный таз тяжело шлёпнулся на пол рядом с подушкой, но Лене пришлось обернуть крохотную ножку полотенцем, чтобы аккуратно утопить чучело, не касаясь пальцами. Нарисованное лицо всплывало, и только каменная ступка надежно пришпилила тряпичное тельце ко дну. Грязноватое пятно уже расползалось по тазу и пахло чем-то прогорклым и старым.
Лена вывернула шкафы, наполовину пустые после отъезда дочек, и нашла двух кукол-близняшек.
Третье чучело нашлось под родительским матрасом, с той стороны, где раньше спал муж. В шов между стенкой и боковушкой засунули моток ткани и прикрыли чехлом. Внутри уже знакомая пуговичная рожица, руки и ноги из шнурков и твердый на ощупь хребет из гвоздя или куска проволоки.
Весной они с Тоней переворачивали матрас и ещё обсуждали, почему это Лена продолжает стелить на двоих, если Макс не заходит, а встречается с девочками у себя. Вообще-то Макс иногда навещал Лену, чтобы передать деньги для дочерей, но кроватью не пользовался, конечно, просто эти мелкие подробности в дружеском пересказе опускались. Безо всяких на то причин, но постепенно приходило горькое осознание, что правду она подозревала всегда.
Но отказывалась принять.
Тоня первая влюбилась в Макса, но он обратил внимание на Лену. Они так и ходили повсюду втроём, пока Макс не попросил свою девушку избавить его от назойливого внимания «подружки». Тоня отреагировала на деликатную просьбу на удивление спокойно, похихикала и моментально перестроилась, будто на парня ей плевать, а главное — дружба с Леной. Появлялась на горизонте только тогда, когда Макс уходил на пары, и исчезала до его возвращения.
Позже страсти как-то улеглись, родилась Вика, а потом Катя, и Лена думать забыла, что когда-то Тоня крутилась возле её мужа. Верная подруга слушала, когда требовалось, советовала, когда спрашивали. Выручала в любое время дня и ночи, если дети болели или ещё что-то неотложное. Лена привыкла, что у самой Тони нет ни мужа, ни детей, ни живых родителей или других близких, кроме полоумной соседки-бабки с нехорошей ведьминской славой.
Впрочем, о ней Тоня не говорила, и зловещая когда-то тема выродилась, став глупой детской страшилкой.
Зато Тоня обожала критиковать Макса, а уставшая от детей Лена поддакивала и не спорила, даже если было о чём.
Когда Рита взяла и забрала Макса, Лена вздохнула свободнее. Первый парень на курсе и знатный балагур давно разочаровал её, превратив истрёпанную с годами привязанность в утомительную привычку и благодарность за двух милых девочек. Он исправно платил алименты, а когда подросла маленькая Наташа, то брал к себе Вику и Катю — Рита не возражала.
Звоночки были.
Тоня остро отзывалась на малейший намёк на любовные дела Макса, и Лена невольно перестала упоминать его имя, старалась перевести разговор в иное русло. Чем меньше Лена переживала из-за развода, тем сильнее горячилась Тоня, вечно громко переживала из-за его мнимых или реальных провалов.
Утопленные в тазу куклы заволокло мутной взвесью из растёкшихся потрохов, а Лена с удивлением обнаружила, что дышать стало легче. Будто камень сняли с груди, а она и не замечала тяжкий груз.
Тоня пришла без звонка. Сразу забилась в дверь, как ошпаренная.
Лена, как и учила Рита, вышла за порог, в дом не пустила.
— Ты чего толкаешься? — возмутилась Тоня. Её будто каток переехал, так плохо на ней сказалось размокание чучел. Глаза навыкате, кожа белая, одышка как у старухи.
Лена прикрыла дверь за спиной.
— Больше тебе ко мне хода нет.
— Ополоумела? — процедила бывшая подруга. — Жить надоело?
— Я знаю, что это ты колдовала на Макса. Сперва увела у меня, да только Рита его забрала. А теперь детей погубить задумала?
— И ты ей поверила? — хрипло расхохоталась Тоня, но осеклась под пристальным обвиняющим взором. — Да она Макса ни в грош не ставит, как и ты, впрочем! Вы обе не понимали своего счастья.
— Но тебе он так и не достался, — с заметной иронией возразила Лена.
— Потому что проклятая Ритка почуяла, что на нём стоит что-то приворотное, и освободила. Правда, умишка не хватило понять, кто поставил. На тебя думала! Смешно, если честно. Ты такая рохля! Только в этом году Ритка скумекала, что это мог быть кто-то другой. Следила за ним и видать поймала, когда я его поджидала.
— Ага, — Лена подбоченилась и выдавила подругу с площадки к лифту, — те «дешёвые» цветочки специально были приготовлены, чтобы человека обезопасить. Что, опять не сработало, да? Зря взяла букет от Макса, его Рита составила. По бабушкиным заветам.
— Ну и тварь! — потерянно высказалась Тоня. Ей ещё лет десять накинуло за пару минут разговора. Настоящая бабка стала.
— А теперь иди-ка домой, а сюда больше не суйся, ясно?
— Кукол отдай, — пробормотала слабеющая Тоня.
— Не-а. Они отправятся в канализацию. Ищи в коллекторе. Может, найдёшь.
Тоня сплюнула и угрюмо побрела вниз по ступеням. Приходилось держаться за стену, так плохо слушались ноги.
Лена вернулась в квартиру как раз вовремя, чтобы ответить на звонок Вики.
Возбуждённый голос подростка радостно выдавал подробности счастливого первого дня на море, а потом трубку отобрала младшая Катя.
Всё будет хорошо. Лена точно знала.
Бабушка её спасла.
КОНЕЦ. Но не переключайтесь, начинается новая история...