Василий стоял, ошеломленный словами Оли. Его голова была полна сомнений и опасений.
— Оля, я... я действительно не знаю. Я говорил тебе, что не готов стать отцом, — пробормотал он, стараясь собраться с мыслями.
Оля молча пошла в спальню и вернулась с маленьким конвертом в руках. Решительно подойдя к Василию, она протянула ему конверт.
— Вот, посмотри, — сказала она твердо, открывая его и доставая ультразвуковой снимок.
Он взял снимок, его руки непривычно задрожали. На изображении были маленькие очертания их будущего ребенка. Это был первый узи, который Оля сделала на прошлой неделе.
— Я понимаю, что ты не готов, ну не заставлю я тебя быть папой, еще и многодетным, что тут поделаешь. Но я готова, Вась. Я готова. Я буду любить детей и заботиться о них, даже если придется при этом остаться матерью-одиночкой. Это мой ребенок, наш ребенок, — Оля говорила спокойно, но в ее голосе слышалась решимость, — хочешь уходить, держать не буду, но смотри не пожалей потом о своем выборе.
Василий смотрел на снимок, пытаясь уловить мельчайшие детали. В его голове вертелись мысли о будущем, о том, что жизнь, которую он планировал, в одночасье изменилась.
— Я... я не знаю, что мне делать, Оля, все как снежный ком, я даже не успел очухаться после одной новости, а тут следующая, — проговорил он, глядя на нее с беспокойством, — одно лучше другого. Ты соображаешь вообще, какая это ответственность? Ты уже через неделю завоешь от безысходности.
— Ты не должен ничего решать прямо сейчас. Просто подумай обо всем. Я знаю, что это много для тебя, но эти дети, наш ребенок... они нуждаются в нас. И я верю, что мы можем это сделать. Я верю в нас, — Оля взяла его за руки, пытаясь передать ему свою уверенность и поддержку.
Муж медленно покачал головой, пытаясь осмыслить весь объем информации и эмоций, которые на него обрушились. Он чувствовал, как внутренние сомнения борются с чувством долга перед Олей и будущим ребенком.
— Оля, я... мне нужно время, чтобы все обдумать. Это слишком много для меня сейчас, — промолвил он, не в силах сразу принять какое-то решение. Ты набрала проблем, а требуешь от меня, чтобы я их разгребал.
— Вася, послушай меня внимательно, пожалуйста, — жена уже не просила, она изменила стратегию, была у кого поучиться, — если ты уйдешь и оставишь нас сейчас, когда мы так нуждаемся в тебе, это скажет о тебе как о человеке больше, чем ты можешь представить, — Оля говорила тихим голосом, но тихий он был не от страха, это был тихий пристрашающий шепот, которым мать ругает своего ребенка так, чтобы посторонние люди не оборачивались, — если ты не сможешь помочь нам, это будет значить, что ты просто не хочешь. Лишний раз утверждаюсь в том, какой ты черствый сухарь, и ни капли сочувствия и эмпатии в тебе нет к людям.
Эти слова ударили по Василию как холодный душ. Он почувствовал, как горечь в его горле нарастает, и без слов, с тяжелым сердцем, поднялся и вышел из квартиры. Взгляд Оли сопровождал его, пока он не исчез из виду.
Приехав к своей матери, Василий был полон смешанных чувств. Он был растерянным и одновременно раздраженным. Его мать, увидев его в таком состоянии, сразу же поняла, что что-то не так.
— Вася, что случилось? Ты в порядке? Что тебе эта змея наговорила? — встревоженно спросила Лариса Степановна, следуя за сыном на кухню.
— Мам, я... Я не знаю, что мне делать. Оля хочет, чтобы мы усыновили двух детей соседки, и она беременна. Аборт она даже не думает делать. Ты бы ее видела, как коршун вцепилась за свою идею когтями. Еще наговорила всякого. Люблю я ее, дуру, но это уже слишком, — с трудом выдавил он, пытаясь удержать эмоции под контролем.
Мать Василия внимательно его выслушала, понимая тяжесть положения, в котором оказался ее сын. В этот раз она даже не упрекала сына и не обливала грязью невестку. Она понимала, что Васька и сам сделал выбор, который ее вполне устраивал.
Когда они сидели за кухонным столом, разговаривая о сложившейся ситуации, раздался звонок в дверь. Мать Василия вздохнула, вставая.
— Я посмотрю, кто это, пенсию должны были принести, может уже, — сказала она, направляясь к входной двери.
С коридора донеслись радостные возгласы, шелест дорожной сумки и низкий мужской голос, вторящий материнскому варкованию. Это был старший брат Василия, Николай, который приехал внезапно и без предварительного уведомления.
— Вася, посмотри, кто приехал! Ну ты чего там стоишь, заходи, заходи, — радостно приветствовала его мать, обнимая и ведя в кухню.
Василий, услышав имя брата, слегка напрягся. Николай всегда был любимцем их матери, и его появление только добавило напряжения к уже сложной ситуации.
— Привет, брат, — с улыбкой сказал Николай, входя в кухню. — Не ожидал тебя здесь увидеть. Тоже маму проведать, или случилось у тебя что?
— Ой, Коленька, как будто ты не знаешь, какой у нас Вася, сначала сердобольничает, а потом вот, пожинает плоды, — Лариса Степановна не могла промолчать. Причина на это была веская: младшего сына она считала отчасти несамостоятельным и опекала его как маленького ребенка, а у маленьких детей права голоса нет, вот и вставляла свои пять копеек всегда в разговор вместо него, несмотря на то, что Васька уже возмужал и давно вырос.
— Привет, — механически ответил Василий, стараясь скрыть свое раздражение.
Мать сразу же начала искать любимую чашку Коли, и взялась закидывать его вопросами.
— Колюня, ну что, как там твоя Америка, рассказывай. Что там такого, чего у нас тут нет? — по мере выслушивания она время от времени добавляла, — да ты что! Ишь какие, ты посмотри… А вон оно как.
Николай, как и в детстве, начал оживленно рассказывать о своей насыщенной жизни, полностью захватывая внимание матери. Вася чувствовал себя третьим лишним, так всегда было, когда на горизонте появлялся брат. Он сидел, делая вид, что слушает, но его мысли были с Олей и предстоящими трудностями. С приездом Коли, который всегда был в центре внимания родственников, и всегда ставился младшему в пример, Василий чувствовал себя еще более одиноким и непонятым в своих переживаниях. Его проблемы обесценивались и больше не интересовали Ларису Степановну, по крайней мере до тех пор, пока старший сын был дома.
— Я во Францию хотел слетать, да вот сначала решил домой. А там, ну ты сама понимаешь, билеты не дешевые с Америки. Вообщем, как кинулся, оказалось, что все выложил на поездку к вам. Ну что уж там, не судьба значит, как-нибудь в другой раз получу уже, — сказал он и мельком взглянул на младшего брата.
Нужно признаться, что Коля с малых лет понял, что является маминым любимчиком, он годами оттачивал мастерство манипуляции, знал все ее слабые места, где, когда и как сработает та или иная уловка. Вася был единственным в семье, кто замечал это, и сейчас прекрасно понимал, что именно пробует провернуть брат.
— Коленька, так чего ж ты сразу то не сказал, ты же знаешь, я всегда откладываю в копилочку. что я с этими деньгами буду делать, не солить же мне их.
— А как быть со мной? — Вася отозвался как гром средь ясного неба, — а со мной что? — повторил он еще раз, — ты мне обещала помочь с покупкой машины, мы же разговаривала на эту тему, мы же договаривались.
В комнате повисла секундная тишина, Коля отозвался первым.
— Да ладно, мам, ты чего, не нужно. Ну не поеду и что теперь, зато вас всех увидел, — это был ход конем, после которого Лариса Степановна всегда чувствовала себя обязанной старшему сыну.
— Даже речи быть не может! Вася, тебе вот сейчас машина нужна, вот скажи? Да, обещала, ну и что теперь? Разберись сначала со своими проблемами, потом думай дальше. Да и в конце концов, это мои деньги, кому считаю нужным, тому и даю.
Василий почувствовал, как бьет по вискам. Он не мог поверить в то, что слышит. Все это время он наивно думал, что мать поможет ему с покупкой машины, что было бы весьма кстати учитывая его текущую ситуацию.
— Мам, ты серьезно? — с трудом произнес Вася, стараясь сохранить спокойствие. — Я думал, что эти деньги помогут мне...
Мать перебила его, махнув рукой:
— Вася, не стыдно тебе перед братом? Коля полмира проехал, чтобы с нами увидеться, и он, по-твоему, не заслужил на отдых?
Николай улыбнулся, казалось, ему было даже неловко.
— Спасибо, мам, — сказал он, — но, Вася, если тебе действительно нужна помощь...
— Нет, от вас ничего не надо уже, — резко перебил его Василий, чувствуя, как в груди нарастает обида. Его собственные нужды и чувства были проигнорированы, как это часто бывало, когда дело касалось его брата.
Обиду Василия усугубило осознание того, что его потребности в семье всегда отодвигались на второй план. Теперь, когда он столкнулся с одним из самых сложных решений в своей жизни, поддержки от близких ему людей не последовало. Вместо этого его мать предпочла поддержать старшего брата, который и так был в более выгодном положении.
Напряжение достигло предела, и он почувствовал, что больше не может сидеть на месте, поглощенный разочарованием и горечью. Его взгляд был тяжелым, когда он встал из-за кухонного стола, готовый уйти.
— Я должен идти, — сказал он резко, оставив Николая и мать сидеть в замешательстве.
Мать попыталась его остановить и пристыдить:
— Еще начни обижаться на мать. Куда ты пойдешь? К своей этой непутевой? — Лариса Степановна сказала, не подумав, надеясь успокоить сына, но совершила большую ошибку.
— Да хоть бы и так! Тебе то какая разница?! — с этими словами Вася вышел из кухни, не став слушать, что ему ответила мать. Он уже все решил. Выйдя из дома, он глубоко вздохнул, чувствуя, как обида медленно сменяется решимостью. Вместо того чтобы оставаться и углубляться в свои обиды, он решил действовать. И его первым шагом стало возвращение к Оле.
Приехав домой, он нашел жену на кухне, где она кормила детей.
— Оля, — начал он, и жена вздрогнула, услышав его голос. Она обернулась, ее лицо выражало удивление и осторожную надежду.
— Ты что-то забыл? — с недоверчивостью спросила она.
— Тебя забыл, — тихо и виновато сказал он, — дурак я, Оль, люблю тебя, но жуть как боюсь менять что-то в жизни. Ладно, давай это все... Я хочу быть частью этого... частью вашей жизни, нашей жизни. Я больше не хочу убегать от трудностей, — выпалил он на одном дыхании, задыхаясь от волнения.
Оля смотрела на него с недоверием, словно не веря своим ушам.
— Вась, ты уверен? Это не просто слова?
— Да, я уверен, — подтвердил он, беря ее за руки, — я хочу быть здесь, с тобой и с детьми. Что бы ни произошло, мы будем вместе.
Оля медленно кивнула, и в ее глазах появились слезы радости и облегчения. Она обняла его, чувствуя, как напряжение покидает ее тело. Василий ответил на ее объятие, и в тот момент он понял, что это новый начало для их общей жизни.
Интересно Ваше мнение, делитесь своими историями, а лучшее поощрение лайк и подписка.